Найти в Дзене
KP

Поэзия русского символизма и эстетика модерна

Искусство является отражением политических и экономических перемен в жизни человечества. Так, на смену феодальному строю пришёл строй капиталистический, и родилось великое Просвещение – эпоха, озарившая творчество Мольера и Лопе де Веги, Давида и Пуссена.

Рубеж двадцатого и девятнадцатого веков не стал исключением. Прогресс набирал темпы, и в сознании человека произош­ли значительные изменения. Эта эпоха характеризуется нестабильностью, стремлением к переоценке ценностей, кризисным мироощущением. Представители искусства воспринимали свою задачу по-новому, были разработаны новые художественные принципы, появилось новое направление — декаданс, порождённое неприятием окружающей реальности, индивидуализмом, чувством безнадежности, тоской по идеалам, обостренной чувствительностью к преходящим мгновениям бытия, эмоциональной напряженностью переживаний, необратимости смерти. Декаданс стал мостом к модернизму. Несмотря на кажущуюся беспросветность жизни, в творчестве поэтов - модернистов отражаются не только тёмные стороны бытия, но и его прекрасные черты.

Духовное начало, по мнению Мориса Метерлинка, – одного из теоретиков символизма – возможно передавать только через символ. Одним из первых писателей-модернистов был Оскар Уальд, воспевающий красоту в мире. Французские поэты-символисты, последователи Метерлинка и Уальда, стремились выразить в творчестве душевную дисгармонию, бросить вызов привычным устоям.

Непосредственным предшественником русского символизма является французский символизм, поэзия так называемых «проклятых». Это поэты интуиции, а не разума, стремя­щиеся передать неуловимо тонкие ощущения, то, что словами, по сути, передать невоз­можно. Их характеризует интерес к темным сторонам человеческой души («Цветы зла» Бодлера), к страшному, непознаваемому, безобразному. Один из художественных прин­ципов поэзии французского символизма — это попытки отыскать красоту безобразий и безобразия в крайней красоте. Так в стихотворении «Падаль» Шарль Бодлер воспевает смрад, источаемый гниющей тушей животного. Его творчество – вызов привычному взгляду на мир, пощёчина эстетике романтизма:

Полуистлевшая, она, раскинув ноги,

Подобно девке площадной,

Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги,

Зловонный выделяя гной.

Русский символизм вобрал в себя образность французского направления, однако отказался от подобных крайностей. Традиционно вы­деляют два направления русского символизма — старшие символисты (Анненский, Бальмонт, Брюсов) и младосимволисты (Блок, Белый, Соловьев).

Несмотря на все различия в творчестве этих поэтов, их объединяет идея двоемирия, задача которой передать через символику духовной, истинной реальнос­ти, соединённой с Вечностью. Это был не просто художественный принцип, это было нечто большее. Недаром А.Белый назвал книгу своих теоретических работ «Символизм как миросозерца­ние». Одна из основных идей — идея синтеза искусств, создание сплава живописи, музы­ки и поэзии. Тема музыки, песни — одна из основных тем лирики А.Блока. Он исполь­зует в своих стихах все классические образцы-символы:

Вхожу я в темные храмы,

Свершаю бедный обряд.

Там жду я Прекрасной Дамы

В мер­цании красных лампад.

Прекрасная Дама — олицетворение Вечной женственности, любви — главный пред­мет поэзии Блока, да и всех символистов вообще.

Еще одна классическая тема модерна — тема апокалипсиса, приближение Конца Света:

На гладях бесконечных вод,

Закатом в пурпур облаченных,

Она вещает и поет

Не в силах крыл поднять смятенных.

Вещает иго злых татар,

Вещает казней ряд кровавых,

И трус, и голод, и пожар,

Злодеев силу, гибель правых...

(А.Блок «Гамаюн»)

Русский символизм ждал революции, ждал мистического преображения материально­го мира и всячески старался приблизить его. Вся его эстетика направлена на эпатирова­ние толпы, разрушение привычной реальности. Простые слова — крест, трон, роза — наполняются глубоким символическим значением. Они ищут духовное в материальном, прекрасное в безобразном.

Болезненная, странная, не всегда понятная поэзия русского символизма является про­дуктом болезненного и странного переломного времени на рубеже двух веков — девят­надцатого и двадцатого.