«Их загнали в грузовики, крытые брезентом, рабочий делегат заплакал и поцеловал покрытые синяками руки Далии. Машины помчались через охваченный пожарами город, и моторы повторяли: невозможно, невозможно, невозможно… Жалкий груз был выброшен у сумрачного входа в метрополитен. Здесь были автоматические дверцы, из метро уже несло плесенью. Если это и был вход в ад, он казался довольно банальным. Астрид успела разглядеть в красноватом отблеске пожаров застывшее лицо своего отца, смотревшего вверх, на небо. Он нес принца Аэрса».
Я не знаю, что должен был чувствовать французский читатель, которому и была изначально адресована эта книга, но читатель русский должен на этом месте вздрогнуть как от пореза, потому что перед нами переделанная на «фантастический лад» сцена убийства царской семьи – последних из рода Романовых. Русскому читателю невозможно их не узнать: императора Христиан VII – Николая II, принца Аэрса, хрупкого мальчика, страдающего лейкемией – царевича Алексея, императрицу, вся жизнь которой сосредоточена в детях – царицу Александру, великую княжну Анастасию, которая выведена в книге под именем принцессы Астрид. В образе последней Натали Хеннеберг использует известную, но, к сожалению, совершенно фантастическую легенду о том, что княжна Анастасия чудом избежала смерти.
Невозможно не понять, что Земля в этой космической фантасмагории – это Россия. Язва, она же Мрак, она же «земное зло» — космическая болезнь, которая превращает людей в моральных чудовищ – это вирус большевизма, а Сигма и другие «цивилизованные» планеты, которые взирают на охваченную бесовским пламенем Землю – это Европа. Сигма формально сохраняет политический нейтралитет, но принимает на полуофициальных основаниях беглецов с Земли.
«Мировой пожар в крови // Господи, благослови!» - эти строки Блока проходят рефреном через всю книгу и являются, по сути дела, «голосом» Мрака.
Натали Хеннеберг – русская эмигрантка в первом поколении. Не удивительно, что главный герой и главный злодей ее романа — последний земной принц Валеран — бредит неисполнимой мечтой первой волны русской эмиграции – вернуться в Россию, которая охвачена коммунистическим пожаром. Вернуться любой ценой, даже ценой предательства.
И Натали задает ему главный вопрос: «— Но если вы так любите Землю, — воскликнула Талестра, — почему же вы вступаете в союз с ее врагами?!..»
И получает ответ: потому что он внутренне поверил в то, что Земля и вирус зла (читай Россия и большевизм) – это одно и тоже. И если даже раньше не было так, то теперь будет именно так.
У героя Натали Хеннеберг отняли больше, чем родину, больше, чем семью, больше – чем власть, больше, чем жизнь. У него отняли судьбу. Его трагедия – это трагедия всей русской эмиграции – трагедия несовершенного подвига.
«Язва» Натали Хеннеберг – это очень красивая книга. Эта книга, которая может поговорить с читателем и о небесной геометрии, и о земной простоте. Ее можно прочитать и как книгу о любви, и как книгу об одиночестве, как универсальную причту о борьбе Света и Мрака, и как стилизованный под космическую оперу рассказ об ужасах русской революции. Но она требует от читателя готовности домыслить то, чего нет или что намечено еле видными штрихами. Эта книга, которую нужно постоянно дописывать в своем воображении, которая вряд ли понравится тем, кто привык мыслить рационально, но не оставит равнодушных тех, для кого текст автора – это только повод написать поверх него свое собственное повествование.
А еще это очень наивная книга.
И все-таки эта наивность очень хорошего человека, который вопреки всему верит, что зло абсолютно чуждо человеческой природе, что мерзкое желание все уничтожать приходит откуда-то извне, а не из сердца человека. Вирус зла настолько чужд героем Натали, что он или уничтожает их как личность или нивелируется личностным началом. У зла нет лица, и в романе, который посвящен тому, что есть зло, нет ни одного настоящего злодея. И поэтому вопреки мрачному содержанию, книга оставляет очень светлое впечатление.
