«КАК ВО СЛАВНОМ ВО ГОРОДЕ ВО ТОРОПЦЕ, ЧТО ЗА СЛАВНОЮ РЕКОЮ ЗА ТОРОПОИ СТАНОВИЛСЯ РИМСКИЙ ПОЛК ПО КВАРТИРАМ...». Однообразно скучно потекла жизнь в Торопце. Где-то там, далеко «во Хранции», бунтовали, а в Торопце по ревизии 1811 года не было ни одной книжной лавки.
Где-то там «с туркой воевали», а в Торопце на свадьбе «поп опился».
Уныло стало в городе. Займет ненадолго воображение местного купчишки «сон про белого быка», перетолкуется по-всякому, и опять до следующего события такого же рода.
Строили тоже медленно, неторопливо. Уже не было того размаха, когда в каждой новой постройке проглядывал почерк мастера. Поэтому в Торопце трудно выделить дома, которые возникли до пожара 1792 года, а которые после.
И, может быть, именно отсутствие новых поисков привело к тому, что по традиции в зданиях продолжало сохраняться прежнее благородство и дома не выглядели такими унылыми, как сама торопецкая жизнь.
В это же время начинаются бесконечные переделки домов и церквей с претензией на стиль и моду столицы. Они продолжались весь XIX век, зачастую приводя к полной утрате первоначального облика здания.
Иногда перелицовывали только интерьеры, а иногда и фасады, как, например, дом с портиком, стоящий в центре города, где под поздним оформлением скрывается первоначальный остов жилого дома XVIII века.
Война с французами ненадолго всколыхнула город. Наполеон в погоне за армией Витгенштейна всего несколько километров не дошел до Торопца. Только поспешность, с которой он стремился к Москве, спасла город от нового разорения.
«Во время движения французов на Смоленск в Торопце был государственный обоз и тут же, около месяца, жил государев канцлер граф И. П. Румянцев и министр внутренних дел граф В. П. Кочубей... через Торопец проложена была самая главная дорога и много везли войска, ратников и пушек, преимущественно в корпус графа Витгенштейна.
В Торопец же в августе 1812 года привезли пленником губернатора парижского генерала» — записал несколько лет спустя один из очевидцев этих событий.
Война с французами была последним событием, в котором участвовал Торопец. Он стал обычным заурядным уездным городом.
Именно к этому времени относятся слова современника: «Древность, совсем древность, невозмутимая, тихая, блаженная, мирная».
Во все концы России разбрелись торопецкие офени, потомки некогда славных купцов. Хитрые, жуликоватые, они, словно продолжая худшие дедовские традиции, снискали себе дурную славу обманщиков и воров.
Это в их среде сложился тарабарский жаргон, по которому они узнавали друг друга, жаргон, ставший языком конокрадов и бродяг. Встретятся где-нибудь на базаре два торопчанина-офени, заговорят вроде бы по-русски, а понять никто не может: — Пахлим лекаучом, позечай дорожан хиль-познай. — Масен не баемется, у маса малуха чалая, декун руфелей к масу попадуривайся, масен самец обирикает
— Пойдешь лесом, гляди дорогой, опасайся. — Не боюсь, у меня хорошая палка, десять мужиков перебью.
Но осталась и другая слава за Торопцом. Слава, которая жива по сей день! Это торопецкие песни. Еще в XVIII веке писавшие о городе отмечали, что «жители... любят праздности и всякие веселости». Многие из старых песен живы и сейчас.
Их поют по селам и деревням, в клубах и на вечеринках. Торопецкие песни стали колыбелью музыки Модеста Петровича Мусоргского, родившегося в селе Карево Торопецкого уезда. (Ныне Псковская область, Куньинский район).
Кстати, Модест Петрович Мусоргский в 1876 году был почетным мировым судьей Торопецкого округа. Местные напевы оказали на композитора такое большое влияние, что спустя много лет наш современник, композитор Ю. Шапорин, скажет об этих песнях: «... особенности музыкальной речи Мусоргского определяются во многом особенностями мелодичного склада с детства знакомых псковских напевов...».
Песнями торопчане приветствовали рождение человека, с песнями-причитаниями провожали его в последний путь. Для каждого времени года, для начала и окончания работ, для прихода весны и приготовления хлеба из нового урожая были свои песни.
С ними шли под венец, пели своим «миляхам» во время «дивения», развлекались в хороводах и на игрищах. Высмеивали, шутили, слагали баллады, баюкали младенцев.
Нет такой стороны жизни торопчан, которой не касались бы песни. В песнях сохранялось былое величие Торопца, его славное прошлое, любование своей нарядной архитектурой: Гуляла княгиня барыня По Торопцу, славному городу. Пригулялась ко воротичкам, Ко воротам досчатым, Ко верьем точеным, К колечкам золоченым... К домику высокому, К крылечку крученому. К сеням переходчатым...
Красивы окрестности Торопца. Бродить по ним одно удовольствие. Видно далеко. Местность почти безлесная, открытая. Город лежит в небольшой котловине, со всех сторон окружен озерами, болотами и горами.
Именно с этих гор открываются живописные панорамы, а на горах издавна сложилось несколько интересных архитектурных комплексов, кольцом окруживших Торопец.
Два из них замечаешь быстро, как только немного освоишься в городе. Потом они постоянно будут манить к себе, пока наконец не сделаешь над собой усилие и, с сожалением расставшись с городом, не направишься туда.
И пусть некоторые памятники окажутся не так интересны, как казались издалека, но сами пейзажи доставят большое наслаждение, дополнят представление о Торопце.
