Судя по воспоминаниям этих двоих, они имели совершенно противоположное представление о своей последующей после свадьбы совместной жизни.
Толстой видел жену этакой деревенской бабой, которая ведет хозяйство, рожает детей и мужу, то есть ему, всячески угождает. Попутно еще делает добро крестьянам. Тогда делать добро крестьянам было модно.
Софья же Андреевна выходила замуж за именитого графа и модного писателя, а не за деревенского помещика, и стремилась к гораздо более возвышенной и содержательной жизни. Она была из московской интеллигенции, хорошо образованная и тонко чувствующая барышня.
Сватовство беззубого графа
Льву Николаевичу было 33 года. Сам он себя называл беззубым стариком.
С зубами там и на самом деле был ужас кошмарный.
Софье Андреевне Берс было 18 лет и она была полна девичьих причуд и мечтаний.
До того, как сделать предложение Софье, Толстой год ездил в дом к Берсам, усиленно пытаясь влюбиться в старшую сестру Сони, Лизу. Но влюбился, причем без всякого усилия, в Софью. Софья же к тому времени была влюблена в графа и модного писателя по уши.
Свадьбу назначили всего через неделю после удачного сватовства. Граф заявил, что долгое жениховство его пугает. Берсы, чтобы не спугнуть столь выгодного жениха, согласились.
Перед самой свадьбой Толстой совсем учудил: отдал невесте дневник с подробнейшими описаниями своих предыдущих любовных похождений.
Невинной московской барышне такие вещи накануне венчания точно читать не следовало. Но Софья прочитала, а потом всю жизнь мучилась жестокой ревностью. Даже когда Толстому было далеко за 70 и он не только к жене, но и вообще к женщинам всякий интерес потерял, Софья Андреевна что-то там себе постоянно понапридумывала и билась по этому поводу в страшных истериках.
Жена Толстого
Как это не забавно звучит, но до нас дошли подробности первой брачной ночи молодоженов. Тогда было принято писать дневники. Считалось, что это упорядочивает ум и помогает разобраться в себе.
Вот молодожены в своих дневниках и отметились.
Граф Толстой: «Ночь, тяжелый сон. Не она».
Юная графиня: «У него играет большую роль физическая сторона любви. Это ужасно - у меня никакой, напротив».
Но это было лишь первое впечатление. Затем все наладилось.
Толстой писал: «Неимоверное счастье… Не может быть, чтобы это все кончилось только жизнью. Я дожил до 34 лет и не знал, что можно так любить и быть таким счастливым. Теперь у меня постоянно чувство, как будто я украл незаслуженное, незаконное, не мне назначенное счастье. Вот она идет, я ее слышу, и так хорошо».
Они прожили вместе 47 лет. У Софьи Андреевны было 15 беременностей. Рожала она 13 раз. Семерых своих детей она пережила.
После шестой беременности Софье Андреевне запретили рожать. Тогда она чуть не умерла от родильной горячки, и врачи сказали, что последующие беременности будут неудачными или дети не будут выживать. Супругам предложили предохраняться.
Толстой этому яростно воспротивился. У него был очередной дидактический заскок и он считал физическую любовь без цели деторождения греховной. В результате последовало несколько выкидышей и четверо детей умерли во младенчестве.
Но Толстой упорно воплощал в жизнь свою очередную дидактическую теорию.
Секретарша и Наташа
О том, что Софья Андреевна переписывала набело все мужнины рукописи, давно уже известно и не раз обмусолено.
Совсем поехавшие крышей американские феминистки считают, что чуть ли не все произведения Толстого написала его жена, а он лишь примазался к ее светлому гению. Чисто технически и не поспоришь: почти все толстовские рукописи набело почерком Софьи Андреевны написаны.
Софья Андреевна с удовольствием переписывала романы и рассказы мужа, а вот его философствования набело переносить терпеть не могла.
✧✧✧
Юную Наташу Толстой писал с Татьяны, младшей сестры своей жены. Замужнюю же Наташу Толстой писал уже с жены.
Кити Щербацкую он тоже с жены писал, но это и так ясно.
Софья Андреевна страшно ревновала сестру к мужу, считая, что Татьяна слишком сблизилась с ее Левушкой и всюду за ним ходит.
Толстой как отец
Софья Андреевна возмущалась, что муж наплодил кучу детей, а интереса к ним не имеет, и все хлопоты лежат на ней. Хитрюга Толстой отвечал, что детей он любит, но жену любит больше. Вот ей и кажется, что он к детям равнодушен.
Лайфхак от самого Толстого, мальчики!
Дети тем временем подрастали. Их надо было учить, на балы вывозить, женить и замуж выдавать. В Ясной поляне возможности все это осуществить не было и Толстые перебрались в Москву.
Софья Андреевна наконец-то обрела возможность жить не только домашними хлопотами и воспряла духом.
Толстой же среди всей этой суеты захандрил и быстренько под свое новое душевное состояние очередную дидактическую теорию состряпал. Заявил, что все материальное грешно и надо жить простым трудом: босиком ходить, траву косить, сапоги для дворников самолично шить.
Он сбежал от московской суеты в Ясную поляну и предался радости физического труда. К физическому труду граф был совершенно не приспособлен, страшно уставал, поэтому был мрачен и своим видом пугал крестьян, с которыми физическому труду и предавался.
Ко всему прочему ту же траву за Толстым приходилось перекашивать, так как делал он это криво-косо и по верхам.
Умиляться на Толстого в лаптях стало принято гораздо позже. Тогда же это выглядело как очередная графская блажь, от которой всем одни хлопоты.
Вечный конфликт материального и духовного
Граф же тем временем решил всю семью по миру пустить. Младших детей в черном теле растить, все имущество распродать и вырученные средства нуждающимся отдать.
И чего только мужики не придумают, лишь бы жен и дочерей не наряжать и по балам не возить! Лев Николаевич в этом плане был отнюдь не оригинален.
Софья Андреевна была куда как более приземленной особой и нищенствовать не желала.
Жизнь Толстых превратилась в настоящую войну, которая закончилась в ноябре 1910 года на станции Астапово, куда Лев Николаевич сбежал от ставшей невыносимой семейной жизни.
А мы до сих пор пытаемся решить для всех разом: что правильно и что неправильно, и как следует жить, а как ни в коем случае не положено.
Случай из жизни:
- Вы совсем Толстого не читали? - спрашивает преподаватель у студента.
- Нет, не читал. Не люблю я его, - гордо отвечает студент.
- Я тоже его не люблю. Но куда от него денешься-то, - горестно вздыхает преподаватель.
