Старые фильмы, помимо занимательного сюжета и игры актеров, ценны еще одним качеством. Они дают нам возможность почувствовать, что волновало людей в то время, как они решали свои проблемы. Герои ленты, о которой рассказывается в этой главе, все время занимаются обменом жилплощади. Почему? По семейным обстоятельствам. Именно так называется фильм, который в 1977 году снял режиссер Алексей Коренев по пьесе драматурга Валентина Азерникова «Возможны варианты».
Дежурная тема
А обстоятельства таковы. Привлекательная женщина средних лет стала тещей, а затем и бабушкой. Зять ее раздражает, да и в квартире становится тесно. «Я перестала быть хозяйкой в доме. Я перестала делать, что я хочу, ходить, в чем я хочу, есть, что я хочу, спасть, сколько я хочу. Я теперь все время должна оборачиваться и спрашивать, а понравится ли это моему дорогому зятю», – сетует Галина Аркадьевна (Галина Польских).
Каков выход? В советские годы было только два варианта: вступить в ЖСК (жилищно-строительный кооператив), но это было сложно, да и дорого, или разъехаться, обменяв квартиру. Вот по этому-то второму варианту и пытаются действовать наши герои. А приводит это к весьма неожиданному повороту сюжета.
Но вот что интересно: сам замысел родился у драматурга внезапно, под влиянием вполне прозаических обстоятельств. Директор Театра имени Моссовета предложил В.Азерникову сочинить пьесу к очередному юбилею столицы – что-нибудь о Москве и москвичах. Тот сначала собирался отказаться – не хотел писать «заказуху» на дежурную тему. Но пока ехал на метро из театра к себе в Сокольники, его вдруг осенило: три поколения москвичей меняют жилплощадь, и в процессе обмена между ними завязываются отношения… Причем второстепенных персонажей он так и назвал: «человек из Зюзина», «дама из Тропарева» – по тогдашним новым московским районам.
Разумеется, сам обмен здесь не главное. Главное – взаимоотношения героев, их характеры, заставляющие нас смеяться, а иногда и грустить. Именно это позволяет фильму вот уже почти сорок лет оставаться одной из самых любимых семейных комедий.
Что меняем?
Но начнем мы именно с обмена. Потому что этот процесс тогда имел свои особенности, без представления о которых сегодня трудно будет понять некоторые сюжетные повороты фильма.
Интернета в то время не было, и главным официальным источником информации был Бюллетень по обмену жилплощади, в котором мелким шрифтом печатали множество объявлений об обмене. Человек изучал информацию, помечал нужные варианты и потом, созвонившись по телефону, отправлялся по адресам. Этим и занимаются в фильме Галина Аркадьевна, ее дочь Лида (Марина Дюжева), муж Лиды Игорь (Евгений Стеблов), а потом и художник Николай Павлович (Евгений Евстигнеев), попадают в квартиры разных людей, узнают истории их жизни. Так в фильме появляются бывшая артистка, которая «к тому же еще и немножечко вяжет» (Нина Дорошина»), продавщица, выходящая замуж за смертельно больного человека (Людмила Зайцева), «нежный» алкоголик, который съезжается не то с Клавкой, не то с Людкой (Юрий Кузьменков). «Что меняем? – вопрошает он. – Квартиру? На большую? Не глядя!»
Другой вариант – официальный: встать на учет в городском «Бюро по обмену жилой площади». Оно было основано в 1946 году и располагалось в доме №7 по Больничному переулку, рядом с проспектом Мира. Здесь можно было ознакомиться с картотекой вариантов обмена, подать свое объявление в тот самый «Бюллетень» – его дважды в неделю также выпускало Бюро обмена. Кстати, и сейчас в этом здании размещается организация, которая занимается примерно теми же вопросами – ГУП «Московский городской центр арендного жилья».
Но здесь подбирали только самые простые варианты. Всем было известно, что хорошую двухкомнатную квартиру (в «сталинском» доме, в хорошем районе, с большой кухней, лоджией) можно было обменять на две однокомнатные, квартиру попроще – на однокомнатную и комнату в «коммуналке», а то и на две комнаты. Но власти могли и запретить сделку, если возникало подозрение, что обмен был явно неравноценным. Делали вывод, что люди меняются «с доплатой», а это уже рассматривалось как спекуляция, то есть уголовное преступление – ведь в СССР собственниками жилья считались только владельцы кооперативных квартир и частных домов, остальные были «квартиросъемщиками», то есть нанимателями государственной жилплощади. А ею, как вы понимаете, торговать было нельзя.
Но, как известно, из любой ситуации можно найти выход. Помните, в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита» Коровьев рассказывает Маргарите, что «один горожанин, как мне рассказывали, получив трехкомнатную квартиру на Земляном валу, без всякого пятого измерения и прочих вещей, от которых ум заходит за разум, мгновенно превратил ее в четырехкомнатную, разделив одну из комнат пополам перегородкой. Засим эту он обменял на две отдельных квартиры в разных районах Москвы – одну в три и другую в две комнаты. Согласитесь, что их стало пять. Трехкомнатную он обменял на две отдельных по две комнаты и стал обладателем, как вы сами видите, шести комнат, правда, рассеянных в полном беспорядке по всей Москве. Он уже собирался произвести последний и самый блистательный вольт, поместив в газете объявление, что меняет шесть комнат в разных районах Москвы на одну пятикомнатную квартиру на Земляном валу, как его деятельность, по не зависящим от него причинам, прекратилась. Возможно, что он сейчас и имеет какую-нибудь комнату, но только, смею вас уверить, что не в Москве. Вот-с, каков проныра, а вы изволите толковать про пятое измерение».
Но это в литературе. Реальные же москвичи могли, например, отправиться на полулегальную биржу жилья, которая располагалась рядом с официальной, в Банном переулке. Здесь на специальных стендах, а то и просто на стенах домов граждане развешивали объявления, предлагая самые разные варианты. Тут же крутились «жучки»-маклеры, готовые поспособствовать нуждающимся осуществить их самые заветные желания. Они за определенную мзду составляли многозвенные цепочки вариантов, которые позволяли, например, живущему в «коммуналке» на окраине города в конечном итоге перебраться в отдельную квартиру в центре. Бывало, правда, что такие «цепочки» рвались в самый неподходящий момент, если кто-то из их участников вдруг отказывался от операции или если обмен запрещали власти.
Маклеры, разумеется, рисковали: частное предпринимательство в Стране Советов было под запретом, и за такую деятельность можно было загреметь «в места не столь отдаленные».
Вот потому-то маклер, появляющийся в фильме «По семейным обстоятельствам» (Владимир Басов), и ведет себя так странно: пугается всякого шума, изобретает пароли и условные сигналы. Но именно он способствует тому, что Галина Аркадьевна, отправившись по названному им адресу и попав в квартиру к «немолодому и не очень удачливому художнику», обретает свое счастье.
Мы видим, как героиня подходит к современному многоэтажному дому, а в отдалении видны широкая магистраль и строящиеся дома. По некоторым данным, это московский Юго-Запад, а трасса внизу – проспект Вернадского, тогда еще «новая Москва», ныне вполне обжитая.
Восточный луч
История этого района уходит корнями в XIV век. Основной транспортной артерией в то время здесь была оживленная Калужская дорога. От нее отходила другая, Боровская дорога, которая вела к городу Боровску, уделу серпуховских князей. Казалось бы, торговые пути были выгодны как купцам, так и местным жителям. Но у медали была и оборотная сторона. По этим же дорогам в Москву шли ордынские послы с многочисленной свитой и вооруженной охраной, княжеские гонцы, ратные люди. Гонцы, по обычаю того времени, имели право требовать лошадей и корм для них, причем задаром, остальные же припасы должны были покупать. Но это правило постоянно нарушалось, и крестьяне слали в столицу челобитные о том, что проезжие берут всё нужное им силой, вытаптывают посевы, творят иные беззакония. Вдобавок на дорогах «пошаливали» разбойники, от которых страдали и купцы, и местные жители. С этим пытался бороться еще Иван Калита, но, впрочем, без особого успеха. И потому деревни и села вдоль Калужской дороги серьезного экономического развития не получили вплоть до XX века.
При Советской власти судьба этих мест изменилась – и опять-таки в связи с развитием дорог. По плану реконструкции и развития Москвы 1935 года на месте взорванного храма Христа Спасителя предполагалось построить грандиозный Дворец Советов, от которого, как лучи от центра звезды, через Лужники должны были отходить две широкие магистрали, которые проектировщики так и назвали: «Восточный луч» и «Западный луч».
Возведению Дворца Советов помешала война, а магистрали впоследствии всё же были построены – «Западный луч» получил название Мичуринский проспект, а «Восточный» стал проспектом Вернадского, в честь выдающегося ученого-минералога, общественного деятеля и философа. А после открытия в 1973 году одноименной станции метро началось бурное освоение района, которые вскоре превратился в один из наиболее престижных в столице.
Четвертое поколение
В начале этой главы было сказано, что в фильме рассказывается о взаимоотношениях трех поколений москвичей. Но, строго говоря, это не совсем так. Немало забавных ситуаций связано в нем с представительницей четвертого поколения – Леночкой, дочкой Лиды и Игоря. Заниматься девочкой было некогда и некому: бабушка, Галина Аркадьевна, руководила некоей организацией и бросать работу не собиралась. Мама, пианист-аккомпаниатор, целыми днями сидела за роялем, репетируя с певцами то на сцене, то в своей квартире. Папа писал диссертацию. Вот и пытались «спихнуть» малышку друг другу. Знакомая ситуация, не правда ли?
Наконец, они пришли к выводу, что девочке нужна няня. И она появилась. Вернее, он – пожилой мужчина с высшим техническим образованием, который устроился няней, чтобы заработать… на няню своему внуку. «А не лучше ли самому нянчить собственного внука?» – спрашивает его Галина Аркадьевна. «Нет, вы знаете, знаете, все-таки хуже. Дело в том, что мне нельзя волноваться, у меня гипертония». – «А с чужими можно не волноваться?» – «Конечно, нет, зачем же! За него вы волнуетесь!»
А незадолго до этого разговора мы видим, как этот симпатичный «нянь» (Анатолий Папанов) катает коляску на сквере в очень узнаваемом месте. На заднем плане мы видим здание ТАСС, которое было построено в 1976 году. Кинематографисты всегда охотно снимали новостройки, особенно возведенные по оригинальным проектам – этакие знаковые места Москвы. В конце 30-х это была Всесоюзная сельскохозяйственная выставка (ныне ВДНХ), в 50-е – сталинские высотки, в 60–70-е – Новый Арбат. Благодаря этим съемкам они навсегда были запечатлены в своем первоначальном виде.
Отличительная особенность здания ТАСС – огромные окна-экраны, символизирующие существовавшие когда-то «Окна РОСТА». В них в первые годы Советской власти размещали плакаты на самые животрепещущие темы того времени. Одним из авторов таких плакатов был Владимир Маяковский. После преобразования РОСТА (Российского телеграфного агентства) в ТАСС (Телеграфное агентство Советского Союза) такой вид агитации продолжали использовать, но плакаты висели уже в витринах нижних этажей газеты «Известия» и гостиницы «Москва», и называлось это «Окнами ТАСС». А после возведения здания на Тверском бульваре сюда же переехали и «Окна ТАСС», но теперь в них, как правило, располагают фоторепортажи корреспондентов агентства со всех концов света.
А если бы оператор развернул камеру на 180 градусов, мы увидели бы другую достопримечательность этих мест – знаменитый храм Вознесения Господня у Никитских ворот, в котором венчались Александр Пушкин и Наталья Гончарова. С начала тридцатых годов XIX века его стали именовать «Большим Вознесением» в отличие от старого храма Малого Вознесения, располагавшегося поблизости.
Впервые он упоминается в 1619 году. В то время это была деревянная церковь, стоявшая рядом с Никитскими воротами, к которым были приставлены сторожа, и потому одна из улиц здесь называлась Сторожевая, а храм, соответственно, храмом Вознесения господня в Сторожах. Кстати, обладатели этой профессии считались людьми непростого звания. Комнатные сторожа относились в XVII веке к царским служащим пятого дворцового разряда, наряду с мастерами Оружейной палаты, карлами, комнатными спальниками, постельными сторожами, истопниками.
В 1685 году по приказу царицы Натальи Кирилловны, матери Петра I, на месте деревянного был построен каменный храм. Инициатор новой перестройки, князь Потемкин, хотел возвести новое здание как полковой храм, который должен был иметь внушительные размеры. Однако фундамент прежней церкви мог не выдержать столь внушительного сооружения, и тогда Потемкин отдал под строительство новой церкви с вой двор. В 1798 году работы начались, но дождаться начала строительства светлейшему было не суждено: несколькими годами ранее он скончался. А чтобы отличить новый храм от старого, его стали называть «Большое Вознесение».
Достроить его долго не удавалось. В пожаре 1812 года здание сильно обгорело. И только в 1827 году к восстановительным работам приступил архитектор Ф.М. Шестаков, а после его смерти доработку проекта провел архитектор Осип Бове. Но и ему не удалось при жизни увидеть свою работу полностью завершённой. И даже А.С. Пушкин и Н.Н. Гончарова венчались в недостроенном храме.
После революции церковь закрыли, иконостас сожгли, роспись похоронили под толстым слоем краски. Здание сначала отдали под склад, потом оно перешло к Академии наук, а впоследствии в нем располагалась высоковольтная лаборатория. В центре храма выкопали огромную яму, где разместили металлический шар, такой же подвесили сверху под куполом, и между ними пропускали электрический ток. В 1990 году храм возвратили Церкви. После этого началось его восстановление. И только в 2004-м святыня предстала перед верующими в своем прежнем великолепии.
Но вернемся к Леночке. По ходу действия фильма она подросла, и теперь ее играла другая девочка – Катя Василькова. И хотя ее героиня была прописана в сценарии, на съемочную площадку Катя попала случайно.
Все мы помним уморительный эпизод с врачом-логопедом, который пришел исправлять у девочки «фефекты фикции» – именно так он произносил слова «дефекты дикции», потому что сам не выговаривал множество букв. Ролан Быков, который согласился сыграть эту роль, поставил жесткое условие: работать будет только один съемочный день. Надо было срочно искать девочку. И нашли – в коридоре «Мосфильма». Свою внучку актриса Зоя Василькова взяла с собой на работу, потому что родители девочки уехали в командировку, и четырехлетнюю Катю не с кем было оставить. И тут ее увидел режиссер. Так она попала в фильм.
– Когда снимали сцену с логопедом, я ничего не понимала, думала, что взрослые со мной играют. На Быкова обиделась ужасно, я тогда на самом деле не выговаривала букву «р» и думала: «Зачем дядя Ролан меня дразнит? Сам ведь сколько букв не выговаривает!», – вспоминала впоследствии Екатерина Василькова (http://kino-malchik.livejournal.com/1503.html).
Логопед общителен, разговорчив, но как его понять, если он рассказывает о том, что работает на улице «Койкого». «У вас что, подпольный кабинет?» – спрашивает обеспокоенная Галина Аркадьевна. «Почему подпольный кабинет? – пугается логопед. – Поликлиника на улице писателя Максима Койкого (Горького)!»
Смешно… Вот только улицы Горького в Москве давно уже нет – ее начало теперь вновь называется Тверская, а продолжение после Триумфальной площади – 1-я Тверская-Ямская.
Или вот еще: логопед рассказывает о том, как его сестра разъезжалась со своей дочерью, и теперь одна живет «на Киевской», а другая «на Киевской». «На одной улице живут?» – «Как раз на разных!» И попробуй уразумей, что он имел в виду Кировскую – улицу, которой тоже давно нет на карте Москвы. Ей также возвращено ее историческое название – Мясницкая. Вот такой неожиданный путеводитель по столице.
Улица, которой нет
Фильм «По семейным обстоятельствам», конечно, сказка. А сказки часто заканчиваются свадьбой. Вот и наши герои, Галина Аркадьевна и Николай Павлович, несмотря на недоразумение, которое едва не привело к ссоре, снова встретились и поженились. Казалось бы, тут и сказке конец. Ан нет! Ведь есть еще свекровь, Изольда Тихоновна, которая мечтала женить сына, а когда мечта, наконец, сбылась, ревнует его к невестке – замечательная работа Евгении Ханаевой. Писал Николаша пейзажи старой Москвы, ее переулки и дворики, а появилась в доме невестка, и забросил сын свое основное занятие. Теперь его новый жанр – портреты любимой жены.
А ведь практичная мама понимала: Москва быстро строится, и то, что ее сын успеет запечатлеть сегодня, завтра может навсегда исчезнуть! И тогда его картины сразу подскочат в цене! «Вы хотя бы помогли своему мужу, нашли для него план реконструкции Москвы», – говорит она Галине Аркадьевне. «План? Зачем?» – «Затем, что хватит работать вслепую, не мальчик уже!..»
«Николаша! Ты уже закончил рисовать свою Домниковку?», – обращается Изольда Тихоновна к сыну. Вот и прозвучало одно из ключевых слов этой главы. Домниковка. Улица, которая находилась когда-то неподалёку от трех вокзалов. Правда, когда Изольда Тихоновна задавала сыну этот вопрос, улица уже получила имя Маши Порываевой, юной партизанки, которая жила здесь до войны. Как и Зоя Космодемьянская, она выполняла задания в тылу врага (кстати, действовала она под псевдонимом Зоя). Так же, как и Зоя, была схвачена и казнена фашистами.
Эта улица была названа по имени домовладельца XVIII века Любима Домникова, который строил здесь доходные дома. До революции Домниковка пользовалась дурной славой. На ней располагались дома терпимости и притоны, здесь жили скупщики краденого. Близость к трем вокзалам делали ее притягательным местом для уголовников-гастролёров. В советское время большинство квартир в домах были превращены в коммуналки.
По Генеральному плану реконструкции Москвы 1935 года Домниковскую улицу планировали расширить и сделать частью Новокировского проспекта от площади Дзержинского до Комсомольской площади. Она должна была разгрузить заполненную транспортом улицу Кирова (Мясницкую). Но план этот удалось осуществить лишь отчасти.
В начале 50-х годов на углу Домниковки и Каланчёвской улицы была возведена гостиница «Ленинградская», самая маленькая их семи сталинских высоток.
Возможно, когда Валентин Азерников писал пьесу, Домниковка еще существовала, но когда снимали фильм, ее уж точно не было. К идее Новокировского проспекта вернулись в конце 60-х годов. Большинство зданий снесли, улицу расширили, на ней построили несколько международных банков. Теперь эта улица известна как проспект академика Сахарова, хотя несколько зданий в его начале по-прежнему относятся к улице Маши Порываевой. Наверное, это самый короткий московский проспект.
От прежней Домниковки остался только восьмиэтажный дом, примыкающий к гостинице «Ленинградская». Правда, вначале он был шестиэтажным, но при строительстве гостиницы его нарастили на два этажа. И теперь он лучше гармонирует со сталинской многоэтажкой.
Кстати, снесенная Домниковка – тоже часть, правда, незавершенная, того самого генерального плана, согласно которому нынешний проспект Сахарова должен был стать частью автострады, идущей от гигантского Дворца Советов.
Вокзал, еще вокзал…
Но вернемся к нашим героям. Потому что в фильме происходит новый сюжетный поворот, и теперь уже сварливая свекровь вскоре может превратиться в робкую невестку.
Приезжает Раждэн, давний друг Изольды Тихоновны, и выясняется, что в свое время они не смогли пожениться только потому, что избранницу Раждэна невзлюбила его мать. История повторяется!
Впрочем, нас сейчас интересуют не столько взаимоотношения этой пожилой пары, сколько место их свидания. Это Северный речной вокзал, который наподобие двухпалубного парохода возвышается на берегу Химкинского водохранилища.
Герои поднимались сначала на нижнюю, а потом и на верхнюю галерею, где располагалось кафе. За спинами героев видны спальные районы Москвы, выросшие здесь на месте лесов и деревень.
Впрочем, об этом здании подробнее рассказывается в другой главе этой книги.
Похоже, наша сказка все-таки должна завершиться свадьбой. Пожилые «молодые» уезжают навстречу своему счастью. Как это часто бывает в кино, поезд «Москва–Тбилиси» стартует с северо-западного Рижского вокзала.
Виндавский (Рижский) вокзал в конце 1890-х годов возвел архитектор Станислав Бржозовский. Отсюда начиналась Московско-Виндаво-Рыбинская железная дорога. Его не раз переименовывали. С 1930 году вокзал назывался Балтийским, с 1942 — Ржевским, с 1946 — Рижским.
На этом вокзале в 1922 году встречали лидеров Второго Интернационала Теодора Либкнехта, Эмиля Вандервельде и Курта Розенфельда, которые выступали защитниками на процессе над правыми эсерами. Сюда прибывали поезда с солдатами Победы в 1945-м.
Этот вокзал "сыграл" роль вокзала Бёрна в фильме "Семнадцать мгновений весны" - отсюда Штирлиц провожал профессора Плейшнера. И, наконец, на этом вокзале происходило действие фильма "Вокзал для двоих" он изображал вокзал города Заступинска.
В начале 2000-х годов Рижский вокзал, как и Савёловский, собирались закрыть из-за низкой загруженности, но решение это, к счастью, так и осталось на бумаге.
Продолжение следует.
