Мы живем в Петербурге давно, еще со времен учебы в вузе. Он стал любимым сразу, к нему нельзя было отнестись иначе. Думаю, можно не объяснять, почему. Все, кто был здесь, помнят это странное ощущение – ты попадаешь в особый мир, которого нет нигде. И этот мир цепляет. Здесь все другое – дома, улицы, атмосфера, люди. Впечатление на многие годы.
Нам повезло даже с погодой. Первые лет пятнадцать было по два теплых месяца в году. Для общего релакса хватало.
Потом погода стала меняться. И постепенно выдерживать причуды местного климата мы стали уже с трудом. Он, конечно, не для слабонервных. Главный пик случился несколько лет назад, когда испортились зимы. Они стали бесснежными и с пронизывающим колючим ветром. Потом к ним добавилось лето - холодное, ветреное и дождливое.
И мы не выдержали, для нас это было уже перебором. В тех краях, откуда мы родом (я с Волги, жена с Азовского моря), лето совершенно другое. Солнце, жара и удовольствие на полгода. Море, река, купание, выезды на природу. Да и просто выход из дома в солнечную погоду уже удовольствие. Никакой промозглости и уныния.
Мы начали думать о переезде. Выбрали одно место, потом другое, потом взяли паузу и стали присматриваться ко всем вариантам. Выбор стандартный, он знаком многим - Сочи, Анапа, Геленджик и прочее.
В нашем списке был еще Ейск. Тихий рыбацкий город на берегу Азовского моря. У него есть свои сильные стороны, к тому же он нам привычен.
Но переезд все как-то откладывался. Единственное, что изменилось – мы стали уезжать из Петербурга на более долгие сроки. Лето есть лето, хочется проводить его по-человечески.
Варианты между тем множились. Дошло до конкретики, когда для переезда уже ничего не нужно было искать, а требовалось только согласие.
И тут мы вдруг обнаружили, что отчего-то тянем с решением. Начинаем брать паузу, где она не очень-то и нужна. Мучаемся с обременительно долгими выездами на юг, потом обратно, но терпим. А вернувшись в Петербург, начинаем осваивать его заново - ходить по любимым маршрутам.
Их здесь много. Как ни странно, вначале это пирожковая возле Парка Победы. Единственная, оставшаяся еще с советских времен. Совсем не центр, казалось бы, и по духу не Петербург, но отстоять там очередь и взять беляши и кофе из бочки – давний сложившийся ритуал для многих. Без него никак.
Как и без остального. Мы выходим в центр, начиная почему-то всегда с Коломны. Не самый приглядный район, но цепляет чем-то особенным, настоящим и не парадным. Дальше Театральная площадь, Новая Голландия, площадь Труда и через мост на Васильевский.
Маршрут каждый раз произвольный. То через Невский, который почему-то не близок по духу - его чаще пересекаешь. То Петроградка с выходом на Крестовский остров. То хитросплетения Мойки. Потом уже просто куда попало – по наитию и непонятно как.
Не знаю, являемся ли мы петербуржцами со всей этой тягой к прогулкам. Наверное, нет, если родились не здесь. Тем более что интерес наш не только к городу.
Через неделю-другую наступает время пригородов. Здесь наши азимуты разделяются. Я, увидев на рынках грибы, бросаю всё и месяц мотаюсь по ближайшим лесам. Пока там есть белые с подосиновиками, я не городской житель. Грибы это святое, не меньшее, чем весенняя корюшка.
А у жены золотая осень. По какой-то странной причине осень в окрестностях Петербурга не такая скромная, как напрашивалось бы в этом сером климате. Наоборот – яркая и пронзительная. С утра до ночи жена носится по пригородам, как лиса по полянам.
Встречаясь вечером, мы обнаруживаем, что довольны без меры.
А затем понимаем, что подобного больше нет нигде. Если мы уедем отсюда, эта страница жизни закроется. Не будем видеть разночинцев-друзей, которых еще Достоевский назвал полусумасшедшими. Они такие и есть – мы ни разу не обсуждали с ними цены, политику или житейские вещи. Речь все время идет о какой-то белиберде – потоке сознания, который потом не вспомнить.
После общения с этими замечательными людьми мы замечаем, что кто-то опять не вернул нам половину книг. Уныло повспоминав, каких, идем покупать другие. На улице обнаруживаем, что погода снова взялась за старое. Поздняя осень, серость, слякоть, промозглость. Холодный ветер и дождь. Мы ежимся и говорим себе – как это все ужасно.
Залетаем в кофейню, греемся эспрессо с американо и как два замерзших бурундука со страхом смотрим на улицу. Там дома, прохожие и психоделика непогоды.
Нам хорошо здесь. Мы никогда не уедем.