Сидя дома на карантине посмотрел фильм "Три мушкетёра" с Михаилом Боярским. Романтика, приключения. И стало интересно, так ли хорошо жили в те времена во Франции, как показано в фильме. Вот я и решил немного покопаться во времени, когда жили мушкетёры.
То был грубый мир солдат, который отводил слишком мало времени на словесные прелюдии к любви. Им постоянно угрожала опасность — будь то внезапная смерть по неизвестным причинам, болезнь, с которой врачи пытались справиться только кровопусканием и слабительным, опасность быть убитым на парижских улицах, где каждое утро подбирали до пятнадцати трупов, или, наконец, угроза от вездесущего непознаваемого.
Назовём это "статистикой"- до пятнадцати трупов в день. Это говорит о том, что всё было не так и спокойно, в жизни обычного "средневекового" француза. Интересно, а с чем это связано? Итак, перерывая информацию, узнал я про "двор чудес".
Бедные и бездомные Парижа во время правления короля Людовика XIV, жили в страшных трущобах в центре города, где безработные и обездоленные выживали за счет попрошайничества, воровства и грабежей. Многие из них на улицах города, в течение дня, в виде калек и инвалидов, обезображенных физическими недостатками или болезнями попрошайничали на базарных площадях и людных местах у церквей и соборов в надежде вызвать сочувствие и получить подаяние. Но с наступлением вечера, когда возвращались домой в трущобы и им больше не нужно было симулировать болезни, они чудесным образом «излечивались» от этих недугов. Слепой мог снова видеть, хромой мог прыгать, а болячки отпадывали и смывались.
Дворы чудес пополнялись в основном за счёт бедноты, приезжавшей из провинции в поисках заработка. Дворы считались опасными местами; посторонним, забредшим в эти кварталы, грозила смерть. Даже стражники не решались туда проникать.
Самое известное описание главного Двора чудес дал Виктор Гюго в своём романе Собор Парижской Богоматери (1831) (шестая глава второй книги романа).
Вот ссылка на отрывок: http://fandea.ru/749-dvor-chudes-v-parizhe-obitalische-nischih-i-vorov.html
А мне больше понравилось описание французского писателя и историка Соваля (около 1660года):
"Чтобы попасть туда, придётся заблудиться на маленьких, непослушных улочках и спуститься по довольно длинному склону, изрезанному и неровному. Там я увидел полуразвалившийся грязевой дом, весь шатающийся от старости и гниения, в котором нет четырех квадратных стен, и в котором, тем не менее, проживает более пятидесяти домочадцев, нагруженных бесконечным количеством законных, естественных или украденных детей.
"Меня уверяли, что в этом дворе живут более пятисот семей, наваленных друг на друга. Когда-то было ещё больше ; и там кормились разбоем, откармливались в праздности, в чревоугодии и во всевозможных пороках и преступлениях. Там, не заботясь о будущем, каждый наслаждался в своей тарелке настоящим и ел вечером с удовольствием то, что с большим трудом и часто с большим количеством ударов он выиграл в течение дня ; потому что в нем называлось побеждать то, что в других местах называется кражей ; и это был один из основных законов двора чудес - ничего не держать на следующий день. Каждый жил распущенно; никто не имел там ни веры, ни закона. Там не знали ни крещения, ни венчания, ни таинств. »
В начале XVII века в Париже насчитывалось двенадцать дворов чудес, и в каждом из крупных городов Франции имелось по крайней мере по одному. До тех пор ни один светский глаз не проникал в эти страшные отступления; нищий был уверен, что избежит там всякой слежки ; там он был со своими, только со своими, и он бесстрашно снимал с себя маску самозванца, которую носил весь день, чтобы обмануть прохожих. Войдя туда хромой шел прямо, паралитик плясал, слепой видел, глухой слышал, старики даже помолодели. Именно этим внезапным и многочисленным метаморфозам каждого дня эти занятия были обязаны своим именем. Кто, в самом деле, не поверил бы в чудеса при виде столь замечательных перемен ? Те же самые люди, настолько обремененные страданиями и бедами, что к вечеру с трудом возвращаются в свое жилище ; те несчастные, которым раны, переломы, язвы, лихорадки, параличи едва оставляют силы, чтобы тащиться вдоль стен, цепляясь друг за друга, словно они вот-вот поддадутся. ; все эти человеческие тени, которые скользят снаружи безмолвные и печальные, как смерть, все эти существа, которые кажутся обремененными возрастом, болезнями и голодом, едва коснулись порога этого мира, столь нового, что, пораженные вдруг жезлом чародея, получают от него новую жизнь."
Этот народ, насчитывавший себя тысячами, подчинялся своему королю, имел свои законы, справедливость, нравственность и даже кровавые казни ? Этот народ был настолько многочислен, что он тоже делился на кланы, не все из которых были одинаково привилегированными.
В преступной иерархии были свои кланы: «les Courtauds de Boutange» — попрошайки, которые работали на улицах столицы лишь зимой; «les capons» — воры и грабители, которые работали в кабаках в одиночку, иногда им помогали ученики, которые отвлекали внимание толпы, вопя, будто их только что ограбили; «les Franc-mitoux» — больные-притворщики, чьи искусственные увечья могли обмануть даже опытного врача; «les Hubains» — владельцы поддельных свидетельств о том, что они были исцелены от сумасшествия самим святым Юбером и теперь собирают пожертвования, чтобы отправиться в паломничество и отблагодарить святого за спасение; «les Rifodes» — погорельцы, которые в сопровождении жен и детей побирались по городу- показывая жалостливой публике свидетельство о погкаре; «les Sabouteux» — эпилептики-одержимые, которые, катаясь по земле с пеной у рта, пугали горожан приступами судорог или внезапной яростной одержимостью демонами.
Справиться с ним смогла лишь созданная в 1667 году префектура полиции, разместившаяся на знаменитой Ке д’Орфевр. Особенно прославился своими рейдами во Дворы чудес лейтенант полиции Ла Рейни. Встречая вооруженную железными прутьями и мушкетонами толпу, он говорил примерно следующее: «Я мог бы всех вас отправить на галеры. Но мне вас жаль. Сегодня стены ваших бараков будут снесены, и я даю вам ровно час, чтобы убраться прочь... Но учтите: двенадцать последних заплатят за всех. Шестеро будут повешены на месте, шестеро получат 20 лет каторги!» Ла Рейни всегда держал свое слово, поэтому через 30 минут Двор был пуст...
Колин Джонс полагает, что Гюго и его коллеги-романтики отражали живущие в высшем обществе XIX века страхи перед организованным рабочим классом Парижа. Конечно, слухи рождались не на пустом месте: ужасная нищета и преступность существовали во времена Гюго, как и в правление Людовика XIV. Как и в середине XVII века, масса народа переселялась в город, что серьезно тревожило городские власти. История Двора чудес была мифом, который породили распространявшиеся страхи широких слоев буржуа, но никак не реальные события того времени.
Миф этот не единожды оживал в разные периоды социальной нестабильности – его, например, не без успеха использовали власти в описаниях сообществ эмигрантов Парижа в конце XX века.
Понравилось - лайкаем)
Не понравилось: пишем в комментариях, почему не понравилось.
