Произведения Алькана, затронутые в статье – послушать можно в нашем телеграм-канале – https://t-do.ru/classmus
Как и многие одарённые люди, Алькан обладал тонким чувством юмора. В программных названиях Алькана часто присутствует ирония. Так, в основе эскиза си-бемоль минор «Люди с копытами» op. 63-23 – 4-й (по другим версиям 3-й) подвиг Геракла «Эвриманфский вепрь». Здесь Геракл, по поручению микенского царя Эврисфея, должен был убить вепря у подножия горы Эвриманф, который опустошал поля. А к вепрю тому не пускало стадо кентавров, во главе с мудрым Хироном. Как раз их шествие изобразил Алькан в маршевой поступи эскиза. Эскиз лаконичен - длится всего 30 секунд и завершается отдаленно, си-бемоль-минорным трезвучием в партии левой руки - это Гераклу всё же удаётся покончить как с кентаврами, так и с вепрем и принести его Эврисфею. Форма эскиза - одночастная. Необычно то, что всего за 30 секунд звучания, Алькан успевает отклониться в далекий соль-бемоль минор, но всё же, плагальной переменностью, приходит к тонике.
Шутливая пьеса «Для Месье Гуркхауса» соль мажор – это первый опыт «бесконечной музыки» (опередивший даже «бесконечную» мазурку Шопена до мажор op. 7-5). Простенький мотив в стиле раннего Бетховена повторяется бесконечно по кругу – это тоже своеобразный юмор.
Самая «комичная» песня без слов Алькана – это «Фа» op. 38b-2. Название её пошло от того, что на протяжение всей пьесы 414 раз (!) повторяется органный пункт на ноте «фа» 1-й октавы. Тональность песни без слов совсем не фа-мажор и не фа-минор, а... ля-минор! Её тональный план – ля-минор – до-мажор – си-бемоль мажор – си-бемоль минор – ля-минор – ля-мажор – то есть, органный пункт не имеет почти ничего общего с устойчивыми ступенями тональности (за исключением си-бемоль-мажорного и си-бемоль-минорного раздела), что создаёт даже некоторое предвосхищение политональности лидийского фа-мажора с гармоническим ля-минором. Отчасти комична песня без слов фа-диез минор из первой тетради op. 38-5 – впервые Алькан использует полиметрию в партии правой руки, размер 4/4, в левой в это время 24/16, а затем обе партии меняются местами.
Ирония присутствует и в названии самого известного этюда Алькана ми-минор «Пир Эзопа» op. 39-12. Пир, пиршество, означает, собрание известных басен Эзопа, древнегреческого баснописца VI в. до н. э. В каждой вариации Алькан применяет приём звукоподражания героям-животным басен. К примеру, чередование высоких и низких звуков – это голос осла, martellato – рычание льва, а форшлаги в ми-мажорной вариации Caccia – лай охотничьей собаки. Форма этюда – 25 вариаций на подлинную еврейскую народную песню Utso enso. Именно 25, потому что у иудеев 25 часов в сутки, и известный праздник Ханука отмечается 25-го Кислева (одного из месяцев по Ха-луах ха-иври по еврейскому календарю), и посвящен он победе в 164 г. до н. э. евреев над греками в Маккавейской войне, и освящению Второго храма, построенного персидским царем Киром в 516 г. до н. э., но впоследствии разрушенным римским императором Титом в 70 г., когда евреи распространяются по всей Земле и появляются синагоги.
Нельзя не упомянуть и о юмористическом начале в гротескных карикатурах Алькана на солдатскую армию, солдатский шаг – это и Каприччио в солдатском духе ля-минор op. 50, и Каприччио-эскиз си-минор «Бьет в полях барабан» op. 50bis (это продолжение эпизодов из жизни солдатской армии, в котором они уже выглядят уставшими и прихрамывающими), 3 марша для кавалерии op. 37 (первый марш, ля минор, близок по стилю и программе Каприччио в солдатском духе ля минор op. 50, второй, также ля минор – имеет черты похоронного марша, особенно примечателен третий марш до минор – он не имеет ничего общего с жанром марша вообще и написан в нетипичном для марша размере 6/8, скорее приближен к танцевальности, чем к маршевости) песня без слов ля мажор op. 38b-3 бравурна, маршеобразна и имеет название «Песня генерала», близок ей по характеру и эскиз си-бемоль мажор «Военная музыка» op. 63-35. Шуман написал свой «Солдатский марш» соль мажор из «Альбома для юношества», опираясь именно на алькановский юмор, и прямо процитировал ля-минорную Маленькую фантазию Алькана op. 41-1, изменив лишь лад и тональность.
Но самый пик алькановского юмора – это «Похоронный марш на смерть одного попугая» до-минор для трёх гобоев, фагота, органа и хора. Алькан, как и его внебрачный сын Эли Мириам Делаборд очень любил животных. У Делаборда (вероятно, совместно с Альканом) было 26 попугаев и обезьяна по имени Франсуа-Жозеф (в честь Франсуа-Жозефа Фети – пианиста, композитора, близкого друга Алькана и редактора его произведений, в том числе и 12 этюдов во всех минорных тональностях op. 39. Именно Франсуа-Жозеф Фети и венгерский музыковед Александр де Берта были одними из немногочисленных гостей на похоронах Алькана в еврейском районе кладбища Монмартр). На написание произведения Алькана вдохновила смерть попугая Жако у композитора Джоаккино Россини в 1859 году. Первоисточником послужила элегия Публия Овидия Назона «На смерть попугая Коринны». Алькан её переводит с латыни на французский и юмористически преображает – в первом, мрачном до-минорном разделе, после небольшого оркестрового вступления в партии хора повторяются слова As tous de jeune, Jaco?, что означает «Завтракал ли ты, Жако?»
Музыка марша довольно проста и выдержана в стиле барокко – напоминает хоровые и кантатно-ораториальные сочинения Баха, Генделя, также некоторые оперы Россини, но в то же время и предвосхищает стиль Малера. Форма похоронного марша – трёхчастная, что типично для этого жанра. Средняя часть более энергичная и приподнятая, в ми-бемоль мажоре. Задаётся и точно так же словно «повисает» вопрос в хоровой партитуре: «И чем?» Но не находя ответа на этот вопрос, отчего же умер Жако, возвращается прежний раздел – снова до минор и вопрос: «Завтракал ли ты, Жако?» Совсем войдя в отчаяние, что Жако погиб, не сможет ответить, начинается скорбная, но не менее комичная кода. Хор здесь поёт: «Ааахххх...», жалея мёртвого попугая. Неожиданно похоронный марш завершается просветлённым до-мажорным аккордом – более устойчивым во времена Баха.
Это произведение Алькана оказало влияние на комическую оперу Рубинштейна «Попугай» (Алькану принадлежит тоже комическая одноактная опера на либретто Леона Гозлана, она даже ставилась в Париже при жизни Алькана, но утеряна сейчас) и на похоронный марш ре-минор в духе Калло «Как звери хоронят охотника» из Первой симфонии Малера, первоначально названной «Титан» (сходство буквально интонационное с алькановским первоисточником). Накануне смерти, Алькан пишет хоровое сочинение с органный аккомпанементом «Да будет свет!» на сюжет из Торы (Моисеева Бытия) и называет его... просто этюдом, подобно каждой части симфонии и концерта для фортепиано соло из цикла «12 этюдов во всех минорных тональностях» op. 39 – это тоже говорит о тонком юморе.
Автор статьи, наша подписчица, – Инесса Давыдова
Еще больше интересных материалов в нашем телеграм-канале – https://t-do.ru/classmus
