Рецензия # 9 в рамках работы в большом жюри премии Нацбест-2020
Начну с цитаты из вступления: "Я взялся писать эту книгу, потому что время меня вынудило. Время мрачное, подлое и многим кажется безнадёжным. Я вижу, как дети моих друзей один за другим уезжают из России. Да и мои дети не собираются там надолго задерживаться. Когда-то я мечтал написать для них нежную отеческую книгу об огромной стране, которую очень люблю. Но чувствую, сейчас не получится. Поэтому книга будет другой; никак не сентиментальное путешествие, местами может и ужаснуть. Но может и вдохновить, на что я очень надеюсь, беря на себя риск..."
Неравнодушное отношение автора к тому, что происходит сегодня в России, его обеспокоенность ощущается во всем тексте, и это вызывает уважение. Что касается риска, то он, конечно же, заложен уже в самой идее, выраженной в подзаголовке: "История сопротивления российской молодёжи 1815-2018".
Что включать в "сопротивление российской молодежи", а что не включать, что считать субкультурами, молодежными организациями или "виртуальными субкультурами" (термин, предложенный автором), а что не считать – далеко не всегда очевидно, и сам автор это признает.
Пожалуй, правильнее всего воспринимать текст если и не как "альтернативную историю последних двухсот лет", как сам Троицкий пишет во вступлении, то как его комментарии к отдельным событиям, движениям и явлениям этих двухсот лет. Комментарии эти – яркие, нетривиальные, но при этом без всякого наукообразия или, наоборот, попсовости. Вот, например:
"Дендизм влачил существование в самой скучной плоскости – шмоточной. Англоманы-денди фланировали по Невскому, пялились в лорнеты на балах, завязывали по два часа накрахмаленные галстуки и – просиживали в казенных присутствиях, делая карьеру!"
Или, например, сравнения: "Лермонтов – Джим Моррисон русской литературы ХIХ века", "Маяковский был панк-рокером задолго до появления и панка, и рока".
С интересом я прочитал разделы о декабристах, разночинцах, нигилистах, народовольцах или, например, беспризорниках 20-х годов прошлого века, узнавая что-то новое и восстанавливая/пополняя скудные школьные знания.
Менее интересно стало, когда история приблизилась к нашему времени. И дело не только в том, что о стилягах или, например, хиппи, я ничего нового не узнал, а в том, что с трактовкой автором некоторых современных субкультур, движений и событий я не согласен.
Про панков, например, Троицкий написал крайне поверхностно, буквально один абзац, упомянув две "главные местные группы" – "Автоматические удовлетворители" и "Гражданскую оборону" и выделив надо над всеми Янку Дягилеву. Пересечения панк-культуры с анархизмом или движением "антифа" автору кажутся несерьезными.
Удивило заявление о том, что численность "антифа" "в нулевые примерно соответствовала численности разнообразных фашистов и фашистоидов. Автор очевидно забыл или не был в курсе того, насколько популярными были в нулевые "правые" идеи, тогда как антифашистов всегда была горстка.
Ну и, конечно, то, что автор поместил гопников в раздел о 2000-х, да и само его описание этой якобы "субкультуры" (гопники – не субкультура, а социальная группа!) я не принимаю категорически.
Впечатления от книги портят и мелкие неточности. Вряд ли в 1970-е годы автору могли выдать в советском университете диплом бакалавра, Владимир Высоцкий умер не в 43, а в 42 года, а один и тот же фильм Марлена Хуциева в разных местах упоминается под разными названиями - "Мне двадцать лет" и "Застава Ильича" без объяснения того, почему названий два.
Также резанула глаз грубая синтаксическая ошибка: "Однако, вспоминая этих лузеров, слезы восхищения наворачиваются на глаза".
Несмотря на недостатки и несогласие в отдельных моментах с позицией автора, книгу я считаю важной – особенно для молодых читателей, для которых и восстание декабристов, и Перестройка – события одинаково далекие.
А я бы, пожалуй, предпочел прочесть мемуары самого Артемия Троицкого. Даже в "Субкультуре", когда автор упоминает о своем опыте – будь то встреча с последним генсеком КПСС Михаилом Горбачевым или воспоминания о путче гэкачепистов в августе 1991-го – текст сразу становится живее и интереснее.
