Покупателей не было, и Наденька заскучала. Она работала кассиром в «Пятерочке» и от нечего делать следила подведенными глазками за долговязым парнем, вывозившем каталки с товаром в торговый зал, и увозившим пустые ящики в подсобку.
Гоша, проходя мимо кассы, тоже посматривал на аппетитную девушку. Это был долговязый парень, на котором все висело: руки, пузыри на брюках от острых коленок, голова странным образом держалась на тонкой длинной шее. Но глаза у него были голубые, большие, мечтательные и добрые.
Однажды, проходя мимо кассы, когда Наденька со скучающим видом рассматривала свои ноготки, Гоша пригласил ее в филармонию. Подошел и сказал, что взял два билета на концерт.
- А вы любите классическую музыку? - запоздало поинтересовался он у молодой кассирши.
Наденька классическую музыку не любила. Совсем. Но ее никогда не приглашали в театр, а тем более в филармонию. Проникнувшись важностью момента, девушка округлила красиво подведенные глаза и томно сказала:
- Ах, Шопен! Ах, Вивальди!
Гоша заулыбался и довольный пошел выполнять свою работу, не забывая время от времени поглядывать на пышногрудую кассиршу. Тут к кассе подошел покупатель, и Наденька стала пробивать товар, стуча наманикюренными пальчиками по кнопкам кассового аппарата и стреляя глазками, то на Гошу, то на покупателя.
Наденька была молодая, но, как принято говорить в народе, не первой свежести. Ей было уже за тридцать. За мужем она не была, детей не имела, а очень хотелось и замуж и деток. В меру пухленькая, такая вся мягкая, уютная. Перманентные кудряшки вздрагивали, когда она крутила головой, пробивая товар.
На нее было приятно смотреть. И хотелось приложить голову к ее большой и пышной груди. Гоше тоже хотелось. Весь остаток рабочего дня он представлял, как после театра напроситься на чашечку чая, сядет рядышком на диван и прижмется к вожделенной груди.
Как-то он подслушал в подсобке разговор Наденьки с Дашей о том, что «ну хоть кто-нибудь обратил бы внимание на нее и пригласил бы в театр. Чтобы все было, как положено - свидания, цветы, прогулки при луне».
В театре их маленького города спектакли были так себе. Мама Гоши была заядлой театралкой, научила его разбираться в режиссерах, постановках, игре артистов. А звуки музыки затрагивали тонкие струны его романтичной молодой души. Гоша решил, что такая девушка как Наденька, не сможет остаться равнодушной к настоящей музыке.
В назначенный вечер Наденька вышла из подъезда нарядная и возбужденная. Она улыбалась ярко-красными губами и смотрела красиво подведенными глазами на приодетого в костюм Гошу.
Парень выставил свой острый локоть, Наденька обхватила его своей белой пухлой ручкой, и пара торжественно пошла в филармонию, которая находилась в двух остановках от дома девушки.
Яркие огни хрустальных люстр, лепные с золотом украшения на потолке, темно-красные бархатные кресла и тяжелый занавес произвели на Наденьку сильное впечатление. Публика вся серьезная, нарядная и степенная.
Наденька старалась соответствовать. Сдержанно смотрела по сторонам, а не пялилась на наряды и украшения, хотя очень хотелось рассмотреть. Делала вид, что обычное дело для нее - ходить по выходным на концерт классической музыки.
При виде молодых мужчин она строила глазки. Про себя удивлялась, почему у красавцев такие страшные спутницы. Вот она бы могла стать достойным украшением любого из них. А Гоша все это время не отводил глаз от ее высокой груди, которая колыхалась от волнения и предвкушения…музыки.
Люстры погасли, занавес разошелся в стороны, на сцене полукругом сидел струнный квартет из трех мужчин и девушки. Музыка окутала волшебными звуками зал. Щеки Наденьки разрумянились от удовольствия. Она, то замирала, то часто дышала, ее грудь взволнованно поднималась в такт мелодии.
Но дальше все было одно и то же. Наденьке вскоре стало скучно, и она… заснула. Так бывает. Голова девушки прижалась к плечу Гоши, который от радости затаил дыхание и задрожал, боясь пошевелиться.
Пианист заиграл Шопена. Медленная красивая мелодия струилась со сцены, скользила по кудряшкам и щечкам Наденьки и уносилась по рядам дальше.
На самой высоко ноте пианист сделал паузу и занес руку над клавишами, чтобы продолжить мелодию…. И тут в замершей тишине зала раздался храп. В зале послышались смешки. Гоша чуть не подскочил от стыда.
Пианист задержал руку дольше необходимого, скорчил недовольную гримасу, а потом ударил с силой по клавишам рояля. Громкие, стремительные звуки мгновенно разбудили спящую красавицу. Она подняла голову, и сделал вид, что заслушалась.
Щеки Гоши пылали, он еле сохранял невозмутимый вид под взглядами и улыбками слушателей рядом.
После концерта они под руку шли домой.
- Вечер такой необыкновенный. У меня в ушах все еще звучит музыка. Гоша, я приглашаю вас на чай, - предложила у своего подъезда Наденька.
Гоша еще не отошел от услышанного храпа и своего стыда. Его лучшие чувства были задеты. Нет, травмированы разочарованием и обидой. Он отказался от чая, сухо попрощался и ушел. Наденька в недоумении проводила взглядом его сутулую спину, не понимая причину такого поведения кавалера.
Больше Гоша не обращал на Наденьку внимания. Его мечтательные глаза были обращены с тех пор на Верочку, которая расставляла товар на полки магазина. Она была в очках, высокая и худенькая, как тростинка. «Такая не заснет под Шопена», - думал Гоша. Но рисковать не хотел. Поэтому купил билеты в цирк.
Бедный Гоша не знал, что у Верочки была аллергия на шерсть животных и пыль, поднимаемую артистами на арене.
Но это уже другая история.
А что же Наденька?
Она рассказывала Даше про филармонию, закатывала глаза и говорила: «Но по мне, так лучше Стаса Михайлова и быть ничего не может. Кто бы пригласил».
Что ж, может быть и дождется приглашения на концерт всеобщего любимца женщин. Уж там она точно не захрапит.
