Если захотите путешествий во времени, то непременно отправляйтесь в Пушкинский музей! Мимо жаркого Египта прямиком к белому свету античных статуй, ощутить мощь титанов эпохи Возрождения, а затем сменить эпоху рацио на эмоцио, где яркими цветами врываются полотна импрессионистов и модернистов. Как вам такой вариант?
Наше путешествие начнётся с мечты. Москва долго мечтала о художественно-образовательном общедоступном музее, и на исходе XIX века у нее появилась возможность обзавестись таким. При поддержке Петербургской Академии художеств в 1896 году был объявлен Конкурс на составление проекта здания для Музея изящных искусств. Среди архитекторов, подавших заявку, для строительства выбрали Романа Ивановича Клейна (1858-1924). Его проект отвечал всем требованиям функционального назначения будущей постройки и был ориентирован на стилевые предпочтения музейной архитектуры того времени. Главный фасад в виде портика античного храма вселял в посетителей необходимое чувство монументального, ведь внутри будет находиться вечное и спасительное искусство. Световые фонари в кровле пропускают достаточное количество естественного света - отличный приём для выставочного пространства.
Комитет по устройству Музея изящных искусств имени Александра III - именно эта организация создавала музей, не только как место для хранения и презентации работ, но сделала своей важной задачей распространение научного знания для широкой аудитории. В качестве научной программы музей начинал с лекционных курсов в Московском университете на кафедре теории и истории искусства. Музей создавался на основе Кабинета (Музея) изящных искусств и древностей Московского университета, включавшего античные вазы, нумизматическую коллекцию, некоторое количество слепков с античной скульптуры и небольшую специальную библиотеку.
Взгляд музеолога: Иван Владимирович Цветаев - это культовая фигура для Пушкинского музея. Изначально залы музея, действительно, предполагались как лектории, в которые могли приходить и студенты, профильно занимавшиеся теорией искусства, и просто все желающие.
Не существовало бы музея, если бы Цветаев не нашёл в своё время сильную поддержку в виде упомянутых коллекционеров и спонсора Юрия Нечаева-Мальцова. Который пожертвовал колоссальную сумму денег - более 2 миллионов рублей. Его денег хватило на богатую облицовку здания, выполненную из самого дорогого мрамора. Нечаев-Мальцов сам отслеживал процесс работы, требуя, чтобы находили самые лучшие материалы - как на родине, так и за рубежом.
Не менее важным человеком, объединившим царский род и музей, стал Великий князь Сергей Александрович, брат Александра III. Он покровительствовал многим музеям, которые, по его мнению, должны были украшать мощь и след в истории царской династии. Таким музеем в его глазах стал и Пушкинский музей - князь был его первым председателем.
Поэтому можно сказать, что Пушкинский музей - это замечательный пример того, как самые разные люди с большим вдохновением объединяются, чтобы реализовать замечательный и масштабный проект.
Торжественное открытие состоялось в 1912 году, 31 мая. На церемонии присутствовал император Николай II. Сразу после открытия музей изящных искусств стал очень популярным у горожан, среди его частых посетителей были преподаватели и учащиеся гимназий и университетов, высших женских курсов, и конечно, художники.
Особая глава в истории музея начинается в эпоху революций, это время изменяет рабочую структуру всех заведений и впоследствии расставляет новые акценты, “читая историю искусства” на свой идеологический лад.
Новая эпоха присуждает новые имена и названия. Так, в 1932 году Музей переименовали в Государственный музей изобразительных искусств, а в 1937 году ему присвоено имя Александра Сергеевича Пушкина.
С 1923 года, Музей изящных искусств выведен из подчинения Московского университета и становится Государственным музеем (прощай доминирующее направление - образование). В это время он расположил в своих стенах произведения из картинной галереи, ликвидируемого Румянцевского музея. Затем начали поступать объекты из национализированных московских усадеб. Образовательный профиль был замещён ориентацией на западноевропейское искусство, и в связи с этим Третьяковская галерея, Музеи Кремля и Исторический музей начали передачу некоторых своих экспонатов в состав музея.
Взгляд музеолога: Революция 1917 года кардинально изменила жизнь музеев страны. Часть из них закрывается, часть с большим трудом перепрофилируется - ведь теперь нельзя показывать роскошную жизнь дворян из недавнего прошлого. Если говорить о других музеях того время, то стоит сказать, что в некоторых из них работники, по возможности, спасали произведения от разграблений, продаж и порчи. Период с 1917 по 1950-е годы - непростой этап в развитии музейной сети нашей страны. Масса сложных событий вынуждают музеи жить по правилам государства, а они из года в год были разными.
Говоря о нелёгком времени послереволюционных изменений, нельзя обойти один музей. Теперь мы его знаем как феномен истории, однако на многие годы он был домом для шедевров импрессионизма и постимпрессионизма. Музей нового западного искусства (ГМНЗИ) - за этим названием стоят сразу два музея: первый, основывающийся на коллекции Сергея Щукина и второй - на коллекции Ивана Морозова. (Про их любовь к искусству французских художников мы писали в отдельном блоке, где вы сможете найти много всего интересного.)
Национализация превратила все частные коллекции в государственную собственность, не заморачивалась порой даже с пространствами для их демонстраций - особняки бывших владельцев прекрасно подходили для этой функции. Уникальность коллекций привлекала к ним публику после революции с такой же силой, как и до первой мировой войны. Известность за рубежом сделала ГМНЗИ одним из обязательных мест к посещению приезжавших иностранцев. В 1923 году ГМНЗИ стал филиалом Музея изящных искусств. А через пять лет, музей настигло уплотнение (повсеместный синдром коммуналок…) - коллекция Щукина была переселена в особняк Морозова на Пречистенку 21. Общее число работ новой французской живописи составило: 19 полотен Клода Моне, 11 - Ренуара, 29 - Гогена, 26 - Сезанна, 10 - Ван Гога, 9 - Дега, 14 - Боннара, 22 - Дерена, 53 - Матисса и 54 - Пикассо.
«Ни один из музеев, ни одна из частных галерей, кроме, может быть, Музея-института Барнса в Филадельфии, не дает столь разнообразной и богатой картины развития французской живописи за последние 50 лет. Значение музея не только в полноте его коллекций, но и в необычайно высоком их уровне; большинство ведущих мастеров XIX и XX столетий, как Моне, Ренуар, Гоген, Сезанн, Ван Гог, Матисс, Пикассо, Дерен и другие, представлены в музее первоклассными, порою даже центральными в их творчестве работами; отсюда та яркость, та концентрированность впечатлений, которая охватывает посетителя и держит его в неослабевающем художественно-эстетическом напряжении» — Борис Терновец, советский искусствовед, первый директор ГМНЗИ (1933)
20-е и первая половина 30-х годов обернулись для шедевров импрессионизма эпохой разделения и даже продажей, строительство нового государства и голод отодвинул тему искусства на задний план, но лишь на время… Картина Поля Сезанна “Мадам Сезанн в оранжереи” (1892) была продана частному лицу - Стивену Кларку - наравне с несколькими произведениями Ренуара, Дега и ван Гога. Сделка принесла 260 тысяч долларов в бюджет нового государства.
Идеология изменила восприятие искусства, начиная с 30-х годов ХХ века, некоторые картины были записаны в “буржуазные”. Теперь их скрывали в запасниках или оставляли в залах и относились к ним как к демонстрации разложения общества дореволюционного прошлого, причислив к формализму.
Работы импрессионистов даже стали разменной монетой: Москва запрашивала старое искусство из Ленинграда в обмен на Моне, Пикассо и Матисса. Интересно, что по возвращению картин из эвакуации после окончания Второй Мировой войны, их даже не стали распаковывать. Забыть и не разлагать устоявшийся канон - таков приговор для импрессионизма в советском послевоенном обществе. Кампания 1948 года против “космополитизма” и “низкопоклонства перед Западом” стала решающей в судьбе ГМНЗИ.
“Формалистические коллекции, принадлежащие Государственному Музею Нового Западного Искусства, закупленные в странах западной Европы московскими капиталистами в конце XIX – начале XX веков, явились рассадником формалистических взглядов и низкопоклонства перед упадочной буржуазной культурой эпохи империализма и нанесли большой вред развитию русского и советского искусства” — фрагмент из постановления «О ликвидации Государственного Музея Нового Западного Искусства» от 6 марта 1948 года
Смех и многозначительное покашливание стали саундтреком ликвидации ГМНЗИ. В один прекрасный день, после указа «развернуть экспозицию», были развёрнуты ящики с картинами и снято с валов панно Матисса. В музей вошли зампред Совмина (заместитель председателя совета министров СССР) Климент Ворошилов и президент Академии художеств Александр Герасимов, просмотрев коллекцию, они без единого слова, только покашливая, оценили коллекцию как нежелательную к показу и вещи, не попавшие в разряд «особо ценного», собирались даже уничтожить.
“Шла борьба за место около Ворошилова. Референты, [...] толкали меня продвинуться ближе к нему, а Ал. Герасимов отталкивал. Ему удалось направить Ворошилова на осмотр экспозиции не с ее начала, как нами было задумано, а с конца, подведя его прямо к работам Матисса. Ворошилов посмотрел и издал звук: «Хе, хе», и вся свита подхватила: «хе, хе, хе». Прошло много лет, но хор этих смешков до сих пор стоит в моих ушах. [...] Пошли к Ренуару. «Обнаженная» Ворошилову понравилась, но кто-то, сделав рукой возле картины Ренуара вращательное движение, сказал: «Но здесь уже начинается, начинается» - искусствовед Нина Викторовна Яворская (1902–1992), работавшая в ГМНЗИ с 1923 года вплоть до его закрытия и входившая в «ликвидационную комиссию» музея.
Судьбу шедевров решили директор Эрмитажа Иосиф Орбели и директор ГМИИ Сергей Меркулов. Они делили коллекцию музея западного искусства по принципу «тебе - мне», в Эрмитаж отправились слишком смелые полотна, непривычные для московской аудитории. А пока по всему миру музеи переходят в режим offline, предлагаем и вам в целях заботы о здоровье, прогуляться по залам ГМНЗИ в виртуальном туре.
Такова история импрессионистических шедевров из коллекции теперешнего ГМИИ им. Пушкина, лишний раз можно убедиться насколько тернист и порой опасен путь шедевров по дороге в музей.
Оттепель, такое приятное слово в контексте истории искусства советского времени. Освобождение от оков идеологии возвращает импрессионизм из забвения! В 1956 году прошла выставка “От Давида до Сезанна”, часть которой составили работы из Франции, ее посещаемость била все рекорды того времени, ведь это был глоток свежего воздуха после идеологических запретов.
«Студенты художественных вузов часами стояли в очереди в морозную погоду перед московским музеем им. Пушкина и покидали выставку, гуля от возбуждения, вызванного тем, что они увидели» - цитата из американского журнала.
Конечно в печати отзывы об этой выставке носили пропагандистский характер, указывая на «идейную ограниченность полотен импрессионистов».
Взгляд музеолога: Новую историю Пушкинского музея невозможно представить без “железной леди Пушкинского музея” или просто великого искусствоведа - Ирины Антоновой. Она была директором музея целых пять десятилетий - с 1961 года по 2013 год. Сейчас пост директора ГМИИ им. А.С.Пушкина занимает Марина Лошак, а должность президента музея была передана Антоновой.
После окончания Второй Мировой Войны, Ирина Антонова пришла в Пушкинский музей и в 1961 году её назначают директором ГМИИ им. А.С.Пушкина. Для музея она сделала многое - провела бессчётное количество выставок, привлекла спонсоров из разных стран, добавила в коллекцию большое число зарубежных авторов, вывела музей на мировой уровень и организовала яркие фестивали.
Однако и по сей день одним из главных достижений руководства Антоновой является принцип совмещения местных школы авторов и работ зарубежных художников. После реорганизации залов, директор указала вывешивать на обозрения работы из запасников, которые лежали у музея годами. Но размещать их на стене надо было не просто одной группой, по географическому принципу, а совмещая с произведениями художников России. Для музеев того времени это был своего рода переворот.
Ирина Антонова - умный и сильный человек, ее смелость подтверждается проектами: новаторские для своего времени выставки зарубежных художников, в эпоху цензуры концерты “запрещённых” Министерством культуры музыкантов, и многое другое.
После ослабления оков идеологии, в музее был создан отдел частных коллекций: предметом изучения впервые стали не просто отдельные произведения, а коллекции. Музей развивался, увеличивал коллекцию и развивал сферу своей работы. Все это отражается и в пространственном устройстве.
В 2006 году коллекция импрессионистов и постимпрессионистов была перенесена в новое обособленное здание — Галерею искусства стран Европы и Америки XIX—XX веков. Это позволило «реинкарнировать» ГМНЗИ и вывесить в Галерее то, что прежде хранилось в запасниках.
И на этом переезды не заканчиваются! Надеемся что совсем скоро мы сможем посетить новый музей квартал, который строит Государственный музей изобразительных искусств, в продолжении грандиозной идеи его создателя Ивана Цветаева. Проект включает в себя два новых корпуса: депозитарно-реставрационного и выставочного, соединенных между собой подземной частью. Значит скоро наше пространственно-временное путешествие обретёт новую форму в виде «корабля», воплощенного в современной архитектуре.
