- Еще одна, - говорит следователь.
Я даже не спрашиваю, кто – еще одна.
Понимаю.
Молча направляемся куда-то в кварталы для богатых, это новенькое что-то, раньше убивали в кварталах бедноты…
Я уже знаю, что увижу в роскошных залах.
Флейта – растерзанная, разломанная, брошенная на кушетку, рядом раскрытая книга, кажется, флейта читала её до того, как…
Поворачиваюсь к величавому роялю, который вызвал полицию:
- Вы её родственник?
- Сосед на лестнице… домой иду, вижу, квартира открыта… хотел сказать хозяйке, чегой-то у вас двери нараспашку, смотрю, а тут такое…
Смотрю на рояль, настораживаюсь, может, он её и грохнул, нет, не может рояль такое сделать, да вообще никто не может, никто из нас…
.
- Сколько за неделю?
- Семнадцать.
Мне кажется, я ослышался. Семнадцать растерзанных флейт за неделю, это что-то немыслимое, кто это делает, что за безумие вообще, убивать флейты…
.
Оглядываю пустую улицу, припорошенную снегом.
Ныряю в неприметную дверцу, чуть не спотыкаюсь о винтовую лестницу.
Поднимаюсь.
Еще можно вернуться, говорю я себе.
Да что значит, можно, - нужно, нужно вернуться, вот здесь, вот прямщас, бегом, а то мало ли что, да не мало ли, а очень даже что, можно подумать, не знаю, зачем меня сюда позвали, грохнут обухом по голове, и всё…
Толкаю дверь. Еще надеюсь, что придется стучать, звонить, ждать, и мне это надоест, и уйду – как бы не так, распахивается, и вот он на пороге, прямо тащит меня в комнату…
- Скорее же… скорее…
Хочу спросить, к чему такая спешка.
Не спрашиваю.
Устраиваюсь посреди неприметной комнатки, хозяин закрывает шторы.
- Вы готовы?
Вздрагиваю, понимаю, что ни черта не готов.
- Гхм…
- Готовы, готовы… раз пришли сюда… Вы подумали о последствиях?
- Ну…
- …подумали, подумали, иначе бы не пришли… Вы понимаете… что после этого вы уже никогда не будете прежним?
Хоть на это я могу дать утвердительный ответ.
- Понимаю.
- Отлично… А то приходят, потом жалуются, ах, а верните все, как было, а как я вам верну как было, всё уже…
Бежать отсюда, говорю я себе. Бежать. Ко всем чертям. Мало ли что хотел, мало ли что мечтал, мало ли чего мне стоило выйти на тайное общество, мало ли…
Бежать.
Хозяин - старенький потрепанный аккордеон – ускользает за неприметную шторку. Я понимаю, что это мой шанс, я соскакиваю с кресла, дергаю ручку двери, понимаю – заперто.
Возвращается хозяин, я снова покачиваюсь в кресле, под скрипку кресло неудобное, ну уж, что есть, то есть.
Вас никто не держит, если передумаете, можете уйти, дверь открыта…
Что ты врешь, думаю про себя, что ты врешь, сам запер дверь, чтобы никто не сбежал, сам…
- Итак… вы готовы познать свое истинное предназначение?
Киваю.
- Готов.
- Познать тайны вселенной?
- Да…
- Хорошо подумали?
Выдыхаю.
- Х-хорошо.
Прошу, - аккордеон отдергивает штору, я пытаюсь понять, что я вижу, я не понимаю. Что-то влажное, животрепещущее, пульсирующее…
Нечто приближается ко мне, оглядывает, оценивает, тянется в мою сторону – собираю в кулак всю волю, чтобы не шарахнуться назад.
Нечто касается меня. Подхватывает – легко, ловко, видно, что не в первый раз, зачем-то трогает струны смычком, первый раз такое вижу, чтобы струны трогали смычком…
.
…прихожу в себя.
Нет, не так. Понимаю, что уже никогда не приду в себя, что все переменилось, окончательно, бесповоротно, что…
…нет, я не могу это выразить.
Не могу.
Я даже не могу это знать, да что знать – толком почувствовать, это было… это просто было.
Ловлю на себе торжествующий взгляд хозяина…
.
…выкладываю на стол очередную горсть золотых.
Думаю, чем буду платить за квартиру.
Ничем.
Жду.
Аккордеон лениво пересчитывает монеты, пробует на зуб, тянет время – он понимает, как мне не терпится встретиться с тем, за занавеской, он нарочно медлит, посмеивается надо мной…
Наконец, отдергиваю штору…
…замираю.
Но…
- Что такое?
- Никого… никого нет!
- Ну а как вы хотели, он еще не пришел…
- Так он здесь… не всегда?
- Ну, конечно… Вы что думали, он тут постоянно сидит? Приходит и уходит…
Ёкает сердце, так получается…
- …не-не, вы даже не думайте, вы его без меня не найдете…
Сегодня нас много, мы все терпеливо ждем своей очереди – я, еще одна скрипка, молоденькая флейта, две арфы, напыщенный контрабас…
- …больше не придет.
- А?
Мне кажется, я ослышался, не верю себе…
Аккордеон повторяет:
- …он больше не придет.
- Но…
- …извините. Он выбрал флейту.
- К-какого чер…
- …ну а вы как хотите, он же живой, он же сам решает, как ему быть… Он и так долго выбирал, колебался, думал, на чем ему играть… но вот у него душа больше к флейте тянулась…
- Но…
- …вы не переживайте так, он же не последний на свете… ну… я надеюсь…
Меня передергивает.
Понимаю, что надежды мало.
Катастрофически мало.
.
- Вы признаете свою вину?
Естественно.
- Что вы скажете в свое оправдание?
Он смотрит на нас – с вызовом:
- И не собираюсь.
- Но зачем… зачем вы это делали?
Тихий смешок, дрожат струны:
- Может, сами догадаетесь?
- Вы убили флейты…
- …все флейты в городе. Теперь у него не останется выбора.
- У…
- У него. Теперь он будет играть на мне…
Смеемся.
- Так вы говорите… убили все флейты?
- Все до единой.
- Ну а что вы на это скажете?
.
Отдергивают штору.
Смотрю.
Не понимаю.
Не верю себе, нет, откуда они все, все, все, живые, здоровые, нет, нет, этого не бывает, как так получилось…
Заходит он, даже не смотрит в мою сторону, флейты бросаются к нему, он обнимает их, всех, всех, кланяется следователям. Пытаюсь что-то понять из обрывков фраз, что ж вы сразу не сказали, что не только играть, еще и чинить умеете, ну руки у вас золотые, вы вообще мастер…
.
…прячусь в проулке.
Подбираю рассыпанные кем-то ноты, если поджарить, будет хорошо… Мало, конечно, мало, а что делать, с моей репутацией меня даже мусор убирать не возьмут…
…чувствую на себе чей-то взгляд, оборачиваюсь…
…черт…
…он смотрит прямо на меня, он тянется ко мне – даже не сразу узнаю, что это, слишком давно я их не видел.
Все-таки узнаю.
Он.
Не тот же самый, другой – но такой же, только меньше, тянется ко мне, осторожно касается моих струн, дергает, чер-р-рт, больно…
Отскакиваю.
Он снова тянется за мной, он чувствует, что сделал что-то не так, но он снова дргает струны, да пусти ты, пусти, не видишь, что ли, вот, смычок, надо смычком водить..
Он проводит смычком.
Мне больно.
Мне никогда не было так больно, когда по мне проводили смычком, я и не знал, что это бывает больно, когда водят смычком, а вот надо же…
Снова отбиваюсь, пусти-пусти-пусти…
Он не хочет отпускать, я понимаю – ему будет больно, если он меня выпустит…
Я позволяю ему попробовать еще раз.
И еще.
Я не понимаю, почему он не может так, как тот…
.
Он снова трогает мои струны.
Прислушиваюсь.
А ведь лучше.
Черт возьми, у него получается лучше.
Лучше.
Давай же, давай, еще, еще…
…нет.
Не так…
Пробуй…
Еще…
Раньше я никогда не думал, что они не сразу умеют – вот так, что они должны учиться этому…
.
…щелка света из-за приоткрытой двери…
Шум дождя…
Он несет меня в дом, в большой дом, там сухо, там тепло, там можно спрятаться от непогоды, от неумолимо подступающей осени…
Свет.
Много света.
Пушистые ковры, бархатные подушки на диванах.
Рояль в углу настороженно смотрит на меня, перебрасываемся легкими фразами о погоде, - кажется, он что-то заподозрил…
…это его комната.
Его.
Того, кто принес меня сюда.
Он снова пробует мои струны.
Осторожно.
Бережно.
Я подсказываю ему, что нужно расслабить руку, водить смычком легко-легко, он не понимает, у него снова не получается, он хватает меня, размахивается, чтобы грохнуть об стол…
…распахивается дверь.
Я вижу его, своего старого знакомого, я вспоминаю его руки на моем смычке, подбородок, прижимающий меня к плечу… Я вижу флейту в его руке, флейта вопит что-то, хватайте его, хватайте, ага, развопилась, узнала убийцу…
Он выхватывает меня у того, который меньше, выговаривает, резко, строго, какого черта творишь, а скрипка тут при чем, что ты играть не умеешь, машинально поправляет, подтягивает мои струны, снова передает меня тому, который меньше, вот так, тихонько, руку расслабь, руку расслабь, я сказал, что ты волнуешься, что ты скрипку боишься…
.
…устраиваемся в креслах у очага.
Капли дождя по карнизу за окнами.
Еще один – такой же, как те двое – задергивает тяжелые шторы.
Рояль подсказывает мне, что про того надо говорить – еще одна.
Клавиши рояля помнят её пальцы.
Мой старый знакомый потягивает чай, терпеливо втолковывает мне, вы потерпите, ну вы понимаете, ну не можем мы вот так, сразу, чтобы вотпрямщас, мы в этот мир приходим, мы вообще ничего не умеем, ну разве что предметы какие хватать, а так даже ходить не можем, это все со временем… и малой мой научится, способности-то есть, только терпения нет, да я сам такой был, сколько раз говорил, пошло оно всё к чёрту, а потом снова за ноты…