Бабушка моя родилась в начале прошлого века на хуторе в многодетной семье. Хуторское хозяйство было большое. Работать приходилось всем по мере возможности и сил. Но и отдыхали с душой – привечали гостей, на праздники - новый год, пасху, троицу – готовили угощение, собирались вместе с роднёй: танцевали, пели, рассказывали сказки и былички про старину да нечисть.
Тёплые воспоминания о том времени бабушка пронесла через всю жизнь и охотно делилась ими со мной. Рассказывала она не только о своём житье-бытье, но и об удивительных, порой необъяснимых случаях, приключавшихся с ней.
Участницей некоторых историй довелось стать и мне.
Маленькой, я очень боялась цыган. Во времена моего советского детства они часто ходили по домам - торговали мёдом, какими-то травами. Иногда ворожили желающим. Среди них были и те цыганки, которые просто побирались, иногда нагло, настырно требуя «копеечку».
Бабушка, отправляясь в магазин, всегда мне напоминала - нельзя открывать дверь незнакомым! И я строго следовала её указаниям.
Однажды случилось так, что бабушка задержалась – в те времена бывали очереди за продуктами, чтобы купить молоко или колбасу приходилось потратить время. Да и посудачить со знакомыми бабушка была большая охотница.
Словом, она задерживалась. Сколько точно времени прошло – не знаю. Но мне казалось тогда – очень много. Я начала переживать, играть расхотелось. Я залезла на широкий подоконник, стала смотреть в окно. Вижу – в калитку заходит бабушка. Поднялась на крылечко и машет мне – отвори. Я отперла дверь, но вместо бабушки на пороге оказалась цыганка! Оттолкнула меня и шмыгнула в комнату. Я испугалась и растерялась – маленькая была, не знала, что делать. Выскочила во двор, а навстречу – бабушка. Я в слезах ей рассказываю, что случилось. Она сумки поставила и прошла в дом. Я – следом. А цыганка уже узел на полу увязывает. Увидела нас, зубы оскалила и залопотала что-то. А бабушка подошла к ней и тихонько так шепнула слова какие-то – вроде скороговорки неразборчивой. Но цыганка всё поняла! Побледнела, глаза огромные сделались, узел бросила и вон выскочила.
Бабушка меня за тот случай не ругала. Сказала, что попалась мне знающая – глаза отвела ловко. Любого бы провела запросто. После этого мы даже специальный пароль придумали – слово особое, которое спросить полагалось, прежде чем дверь открывать.
А вскоре бабушка рассказала мне про случай из её детства.
Когда-то давно к ним на хутор заехал табор - несколько цыганских семей с выводком ребятишек, повозками, лошадьми. Попросили разрешения передохнуть несколько дней и разбить лагерь у реки. И хозяин - отец бабушки - им разрешил. Цыгане оказались спокойные, никому не мешали, не попрошайничали, по дворам не рыскали.
Детей своих местные к ним не пускали и те любопытничали лишь издали.
Перед самым отъездом пришёл цыганский вожак к отцу с благодарностью, а с ним – старуха. Особенная. Шувани. Главный к ней с большим почтением относился, осторожно довёл до скамьи, помог сесть. Вот она-то и попросила отца привести к ней младшую дочь.
- Они у тебя как две горошины – различить трудно. Но ты ту приведи, которая всё больше молчит. Резвушка мне не нужна. - Так сказала изумлённому отцу.
А бабушка с сестрой действительно близняшками были, редкость по тем временам.
Откуда цыганка знала, что бабушка была спокойная и серьёзная, а её сестра смешливая болтушка – загадка. Но отец согласился. Позвал.
Бабушка робко подошла к старухе и та взяла её за руку, подержала и что-то на ухо шепнула.
- Что шепнула – я не поняла. Язык-то незнакомый. Но с той поры у меня странная прозорливость образовалась, что-то вроде знания. Не всегда, но в определённые моменты предупреждение приходит – этого лучше не делать, туда лучше не ходить. И не только меня касается, но и членов семьи. Не всегда, - задумчиво повторила бабушка. – Но случается. Вот и с цыганкой-воровкой не знаю, как вышло, не знаю, что сказала ей. Будто кто-то за меня произнёс слово то. Что означает – не понимаю. И специально повторить не смогу – не помню совершенно, что говорила!
Бабушка обладала обширными сведениями о природе, о травах – она разбиралась в растениях, заготавливала их впрок, настаивала особым образом, использовала для лечения. Рассказывала, что сильная охота до этих знаний сделалась у неё именно после общения с шувани.
- Это уже после я траволечением специально интересоваться стала, знающих расспрашивала, читала, училась. Но интерес пошёл именно с детства, с той встречи!
Была у бабушки ещё одна интересная особенность – сильно не любила она луну. Особенно молодую, только народившуюся. Бабушка всегда плотно задёргивала занавески, требовала, чтобы я не смотрела на месяц.
- Он видишь как рогатится! Так и норовит обморочить. Как начнёт тебе подмигивать, как начнёт! И не заметишь, как забудешься. За грань выйдешь! А те только того и ждут…
Конечно же, я расспрашивала бабушку про загадочных «тех». И она охотно рассказывала про сухотника, про колченога. Много про кого неведомого узнала я от бабушки.
Хотите – и вам расскажу.
*картина Юлии Алехиной-Рагинской
