Шахматное противостояние: СССР против Запада
Для чиновников от советского спорта случившееся стало большой и крайне неприятной неожиданностью. В Союзе шахматиста оперативно лишили звания заслуженного мастера спорта СССР, а на упоминание имени беглеца в прессе, по радио и на ТВ было наложено табу.
Последующие матчи между Корчным и Карповым за мировую шахматную корону стали моментом истины в противостоянии Союза и Запада, делом поистине государственной важности. Об их результатах первым лицам Союза оперативно докладывали по каналам правительственной связи. Особенно волновался, конечно же, Леонид Брежнев – во время решающего матча 1978 года в филиппинском Багио.
Невыездной Корчной
В 1976-м Корчной не был ни диссидентом, ни противником советской власти. В Европе он решил остаться просто потому, что в Союзе у него было не столь много шансов когда-нибудь побороться за титул чемпиона мира.
В СССР он впал в немилость за пару лет до своего бегства – дал интервью заграничному агентству, в котором раскритиковал советских спортивных чиновников. Результат откровений оказался плачевным: в прессе тут же появилось письмо с осуждением Виктора (его подписали ведущие гроссмейстеры); сам шахматист лишился части государственной стипендии (вместо 300 рублей стал получать 200) и возможности выбираться на международные соревнования. «Выездным» он, кстати, вновь стал благодаря Анатолию Карпову, который заступился за коллегу.
«В зале сидели люди, которые читали мысли в моей голове»
В борьбе за чемпионский титул европеец Корчной и гражданин Союза Карпов позже встречались дважды – в 1978-м и 1981-м годах. При этом наша пресса оставалась верна правилу «Имя перебежчика не упоминать»: в газетных сводках шахматиста называли исключительно «претендент». Что звучало как своего рода ругательство.
Позже Корчной утверждал, что против него по приказу генсека были брошены все силы, включая советских парапсихологов. «Они сидели в первом ряду зрительного зала, - утверждал Виктор Львович. – И оттуда с помощью специальных приборов считывали мысли в моей голове». Также, как позже писал Корчной в мемуарах, виллу, на которой он жил во время матчей, «регулярно облучали», что очень мешало сосредоточиться.
Стакан кефира: просто стакан или тайный сигнал?
Страсти кипели действительно серьёзные. Так, советская делегация потребовала убрать со столика швейцарский флаг, выставленный Корчным, ведь гражданства этой страны у него на самом деле ещё не было.
В ответ «невозвращенец» выразил протест против вынесенного во время игры стакана с кефиром для Карпова. «Это подсказка моему противнику от помощников – какой делать ход!» - тут же сделал вывод Виктор.
В прессе потом вышли статьи о «буре в стакане кефира», а условия подачи игрокам различных напитков стали строго регламентированными.
Парапсихолог против йогов
Спор в Багио разгорелся и из-за московского психолога Виктора Зухаря, который прибыл вместе с Карповым и помогал ему в борьбе с перегрузками.
Во время филиппинских встреч психолог постоянно находился в зале. При этом Корчному казалось, что Зухарь на него постоянно и пристально смотрит: гроссмейстер неоднократно требовал, чтобы психолог покинул зал.
Шахматные чиновники отказывались выполнить пожелание Виктора (ввиду безосновательности), но психолога периодически отсаживали подальше.
Кстати, в качестве «ответа» Виктор Корчной попытался привлечь в свою команду пару американских йогов. Однако лишь усугубил тем самым своё положение: йоги, как оказалось, имели более чем серьёзные проблемы с законом у себя на родине. О чём, конечно же, сообщила советская пресса.
Досталось «претенденту» и за солнцезащитные очки, в которых он проводил встречи. А также за грубые фразы, которые он иногда нашёптывал – так, что было слышно только Карпову.
За исходом следил лично Брежнев
Исход встреч предугадать было сложно до самого конца. Однако матч завершился со счётом 6:5 в пользу Анатолия Карпова.
Сразу после поединка шахматисту была вручена поздравительная телеграмма от Л.И.Брежнева. А всего через пару суток у Анатолия Евгеньевича, выигравшего столь важный для советского спорта и Кремля поединок, состоялась личная встреча с генсеком. Кстати, с неё Карпов ушёл с Орденом Трудового Красного знамени на груди.
