Наташа весь день улыбалась и отвлекалась на телефон
-Наталья Фёдоровна, что вы там такого смешного и интересного видите? Вся светитесь прям, ухажёра что ли нашли?
Ох, вот эта Марья Ивановна, до всех есть дело.
-Нет, с девчатами - одноклассницами переписываемся. Чат создала девочка, вот мы там все и тусуемся, так сказать. С некоторыми несколько лет не виделись, есть о чём поговорить
-А я своих ненавижу, всю жизнь мне завидовали и теперь продолжают.
Марья Ивановна поудобнее уселась на стуле, посмотрела на часы, сокрушенно вздохнула и потянулась за сухариками, до обеда ещё целый час, а она не может быть голодной.
-А я своих люблю- протяжно вздохнула Аллочка, девочка совсем ещё,недавно после школы, она к ним на стажировку попала, вроде дочка знакомых директора. Думали будет вся из себя, блатная. Ан нет, совершенно простая девочка.
-Угу, любит она их, зато они тебя наверное таскают за глаза, на чём свет стоит, - это опять Марья Ивановна, с набитым ртом, высказывает своё презрение.
-Да за что им меня...таскать? -удивлённо вскидывает бровки Аллочка, - мы знаете какие дружные! Мы даже через сорок лет после школы будем дружить, мы вот прям поклялись на выпускном, все- все и даже Витя, хоть он и против всех этих розовых, как он говорит, слюней. Вот вы Марьиванна, вы совсем -совсем не хотите увидеть своих подружек?
-Чего? Я? Каких подружек? А этих, да я их ненавижу всех, какие они мне подружки, завидуют всю жизнь.
-А как вы узнали что они вам завидуют? Вы же сними не видитесь,- спросила Аллочка.
Все женщины дружно заулыбались, прячась за мониторами. Марья Ивановна залилась краской по самую шею, казалось небольшое усилие и лопнет, растечётся помидорным соком по белой рубашке и стенам.
-На что они мне сдались, неудачники, небось по канавам загнулись. Девки скурвились, парни спились
-Что прям все- все, - не сдавалась Аллочка. Все прям такие плохие, ну кроме вас? Вы узнавали? Может кто-нибудь и стал нормальным?
-Делать нечего, узнавать, на что они сдались, неудачники, такие же, как их папаши и мамаши.
Женщины замолчали, и даже Аллочка. И только Наталья продолжала украдкой что- то писать,улыбаясь затаённым своим мыслям.
На обед ходили все дружненько, в столовую на первом этаже, там кормили вкусно и не дорого, все, кроме Марьванны, как называла её Аллочка. Она ела принесённые из дома борщи, да шаньги, высказывая презрение ничего , по её разумению, не умеющих готовить женщин.
-Почему она такая? Злая, всех ненавидит, сидит только и жуёт. Я понимаю, что не имею права судить человека вдвое, а то и больше старше меня, но всё же. Неужели все вокруг неё плохие. Она и нас наверное ненавидит, считает что завидуем, хотя чему завидовать, я не поняла?
-Да не намного она старше тебя, ну лет на 10 может, ей нет ещё сорока, - подала голос Светлана Вениаминовна, самая возрастная из женщин, имеющая непререкаемый авторитет, в этом "бабьем царстве", как выражается начальник.
Она с моей дочкой училась, и даже не подозревает, что мы знакомы, а может вид делает. Её мать с детства так приучила, что все им завидуют, ни с кем дружить нельзя. Живёт с мамой и кошками. Уже замуж не выйдет видимо, принца ждут с мамой. Хозяйка да, хорошая. Всегда наварено, нажарено, хоть и вдвоём живут. Вот её и разнесло, на пирогах - то, да котлетах.
Раньше, когда отец жив был, они состоятельные были, правда мать ни дня не работала и дочку готовила, что будет королевой. Она с детства такая, так и говорила всем, моя мама принцесса, а я королевой буду, когда вырасту.
-А что с ребятами? - спросила неугомонная Аллочка, они что, правда все того?
-Да прям, засмеялась Светлана Вениаминовна, вон Наташенька, Наталья Фёдоровна, она ведь одноклассница нашей Марьванны.
-Да лааадно, - все женщины посмотрели на улыбающуюся Наташу,- что правда? Да неее, это вздор какой- то, как не узнать одноклассницу, тем более Марьванна уже лет пять с нами работает.
-Да вот так, - засмеялась Наташа, -она же с нами словом не перекинулась, а на выпускной только аттестат получила и всё, укатила отмечать с родителями, даже не удостоив нас взглядом.
-Надо же , как судьба поиздевалась над человеком, - вздохнула жалостливая Зиночка Анохина, секретарша шефа, итак с мамой живёт, да с кошками, видно же что больна ещё чем то, может обмен веществ нарушен(модное сейчас оправдание), или ещё что. Очки эти старомодные, волосы не крашенные, видно , что женщина была богата и красива, а вот что -то случилось, может смерть отца так повлияла, или несчастная любовь.
-Что за бред ты говоришь, - подала голос до этого всегда молчаливая Анна Сорокина, я с ней с детства в одном дворе живу. Она всю жизнь такая правда поправилась немного. Какая богатая и красивая, ей что сто лет, чтобы судить какая она в молодости красавица была? Она всегда такая! Всю жизнь.
Слишком не доверяла людям, чтобы спросить как делать надо, всегда слушала и делала, что мама скажет. Когда с девчонками секретами делится надо было, она с мамой, в Болгарии не существующие болячки лечила, на всех свысока смотрела.
Её мать каким - то чудом за отца замуж вышла, отец красавец, душа компании, а мать серая мышка, её во дворе все так и зовут Мышь. Всю жизнь боялась, что уведут красавца, вот и не доверяла никому, и дочку этому же научила. Только не удалось дочку пристроить. Так и живут вдвоём, всех ненавидят, считают что им все завидуют. А Машка вон ещё полюбила в чужом белье копаться, всё вынюхивает, высматривает, а потом матери рассказывает, обсуждают, какие все вокруг плохие, а они хорошие.
Своей жизни нет и уже не будет. Жалко её, вроде иной раз и поболтать с ней, ну по соседски, куда там, все вокруг козни строят, да завидуют. Так и отступились от них, пусть живут, сами, как хотят.
Остаток обеда прошёл в молчании. Вернулись на рабочие места и занялись работой, ни шуток, ни смеха. Только Наташа, нет- нет, да прыснет в кулачок.
-А что это вы Ольга Пантелеевна, какая то невесёлая, - слышится голос Марьи Ивановны. Нос её хищно вздёргивается и шевелится, как у крыски в предвкушении чего -нибудь сгрызть, в данном случае выведать, чтобы рассказать дома маме, и подвести черту, как их все ненавидят и завидуют.