Ткачуки в маленьком их городке считались семьёй счастливой и очень уважаемой.
Им даже немного завидовали. Ещё бы: дом - полная чаша. И муж не пьет да при должности, статный такой мужчина, и квартира хорошая, и машина р первая в их городе иномарка.
Лида Ткачук постоянно сейчас чувствовала вот эти нотки зависти в ее сторону: в рабочем ли женском коллективе, когда Лида пошла наконец-то работать, с давними подругами ли, да и просто на улице.
Ее рассматривали, с ней хотели дружить женщины. Ребятишки Ткачуков были желанными товарищами для детей этих женщин.
Эти завидующий не знали, что в жизни Лиды все не так гладко. Не так хорошо, как видится им, замечающим только внешние атрибуты сытой и, видимо, только поэтому хорошей жизни.
Городишко их был, что называется, заштатным. Но все в нем было, что и положено городку: штук пять школ, столько ж детсадов, ЦРБ, поликлиника, администрация, пожарка, суд и милиция. Вот в милиции много лет трудился ее муж Семен. Более того, эту милицию полковник Ткачук много лет даже возглавлял. И зарекомендовал себя человеком строгим, принципиальным.
Муж Семен, по мнению Лидиных подружек, был красавцем-мужчиной, а также и прекрасным семьянином. У кого-то мужья все новогодние каникулы пузом вверх на диване водку едят, а ее супруг Сема, если вдруг и выпадет ему случайный выходной, с семьей то в лес, то на каток с дочкой, то на лыжах с Лидой.
Правда, сын у Ткачуков, вроде, болен. Но хороший же парень, умный. Не по пустырям с пивом слоняется, как их оболтусы, а всегда дома, с книгами.
В молодости, когда Семен был простым лейтенантом, жили они скромно. Хлебнули лиха. Много лет ютились в бараке, денег постоянно не хватало. У Лиды была всего одна кастрюля и одно пальто она носила лет пять. Но тогда вообще все жили одинаково скромно.
А к середине девяностых пришло долгожданное благополучие - им дали хорошую “трешку” в центре города. У самого Семена неожиданно появились деньги. Эти деньги значительно превышал Семин оклад. Где их брал муж, Лида не спрашивала. Какая ей разница? Они купили машину, дачу, обставили квартиру, начали ездить каждое лето к морю.
Детей у Ткачуков было двое: старший сын Егор и младшая дочь Ира.
Сын был Лидиной болью. Егор был инвалидом. Первые Лидины роды были преждевременными и тяжелыми. Егору позже диагностируют ДЦП, о котором сама она, молодая дурочка, совсем ничего не знала. Как, впрочем, и о детях вообще. О том, что ребенок ее нездоров, Лида сначала и не догадывалась.
До пяти Егоровых лет ей было не просто тяжело, а очень-очень тяжело.
Свекровь, глядя на орущего благим матом годовалого внука, говорила, что в их семье таких избалованных и капризных детей не водилось. Вот её сын Семен уже во младенчестве был приучен к дисциплине - по часам кормился и сам просился на горшок. Возможно, и убирал за собой этот горшок уже с полугодовалого возраста. Не ребенок был, а подарок. А Егор "не в их родову пошел".
Лида с Егором “пласталась” одна.
Муж пропадал на работе сутками. До двух лет сын почти не спал, плохо ел и все время кричал. Днями и ночами он выгибался дугой и заходился в истошном крике. Местные их врачи разводили руками и туманно сообщали, что ребенок “наверное, выправится”.
Ходить в срок сын так и не начал.
Ткачуки, испугавшись, повезли Егорку в областной центр. Там и выяснилось, что у него детский церебральный паралич. В те времена не было специализированных центров и не было программ реабилитации по этому заболеванию. Лида сначала была в растерянности, а потом как-то собралась, настроилась на борьбу за Егорку. Начались уколы, массажи и санатории для него.
В четыре года сын плохонько, но все же пошел - радость беспредельная.
К шести годам Егор и правда почти “выправился”. Он сносно ходил, не очень разборчиво, но все же говорил, имел одну рабочую руку - вторая его рука хозяина почти не слушалась. А еще сын, к счастью, отлично соображал. Он увлекался шахматами, научился читать, сам научился. Появилась надежда, что все еще будет хорошо, что их Егор и в школу однажды пойдет, и все как-то образуется, наладится.
В санаториях Лида общалась с другими женщинами, мамами таких же, как Егорка, нездоровых детей. Те часто с горечью признавались, что отцы семейства, после известий о неизлечимых заболеваниях отпрысков, сразу, или же чуть позже, но уходили из семьи. Бежали прочь.
А ее Семен никуда не уходил, он терпел, делил с ней боль. Хотя муж вообще мало бывал дома - у него был ненормированный рабочий день, работа в праздники, дежурства и бесконечные командировки. Но само понимание, что она не одна на этом свете со своей бедой, давало Лиде чувство уверенности, защищенности.
Однажды Лида зашла домой, а у них тут гости. Гости, стоит отметить, приходили к ним очень редко. Какие ж гости, когда сын кричит и выгибается, а Лида измучена.
А тут вдруг свекор пришел, Степан Семеныч. Семен с отцом на кухне сидят, свекор громко что-то ему объясняет. Голос у свекра нетрезвый, язык заплетается. Отец мужа вообще к ним приходил крайне редко. Пару раз всего и бывал за семилетний брак Лиды и Семена. Свекор говорил, что тяжко ему на внука Егорку смотреть. Расстраивается свекор, давление у него подскакивает, так и до инсульта недалеко. Лучше не смотреть.
Лида прислушалась к беседе. Степан Семеныч учил сына - объяснял, что в семейной жизни надо так, чтобы и волки сыты, и овцы целы. И что сам он, Степан Семеныч, в молодости такой ходок был, такой ходок. Мать, вон, ночей не спала, ревела белугой. И чтоб он, Семка, не дурил, а“гулял” аккуратно, умеючи, а не так, как вот сейчас. Что мать не будет Семку покрывать бесконечно, хоть и сын он ей. Врать Лидке, что Сема в выходные на огороде им помогает, надоело.
Свекра тогда Лида прогнала, а с мужем был разговор. Семен клялся, что нет у него никого. Кроме Лиды-то. Отец просто пьян и несет невесть что. Лида мужу с облегчением поверила. Иначе она бы просто не вынесла.
Когда Лида забеременела во второй раз, то радости не было. А было просто страшно до слабости в коленях. Она боялась повторения истории Егора. Вдруг и сейчас будет так же, еще один больной малыш. Их Егор уже ученик, в восемь лет он пошел в школу. Егор - ученик-надомник. Несколько раз в неделю к нему приходит заниматься школьный учитель.
Еще немного и сама Лида сможет вырваться из дома - пойдет работать, за девять лет четыре стены квартиры ей осточертели. Хотя и работать было выходить страшно - отвыкла. А сейчас все планы рушатся из-за этой внезапной беременности.
Она ждала Сему из очередной командировки - сообщить радостную новость. Семен, узнав о грядущем пополнении в семье, обрадовался. В мечтах он видел себя отцом крепкого и здорового парня. С которым можно ходить на рыбалку. Которого он, Семен, научит водить машину.
Близился праздник 8 марта. Решили пригласить в гости Трачуков-старших. За праздничным столом сообщить им радостное известие.
Тот день Лида и сейчас вспоминать не хочет. Свекровь прямо за столом, пережевывая принесенный ей же самой холодец, прикинула срок возможного зачатия и объявила, что Семен тогда в командировке был. А оттого и отцом этого нового ребенка быть просто не может. Ошибочка вышла, Лида. Чем уж тут невестка занималась, о том никто знать не может. И мало того, что сын гробит свое здоровье на службе, стараясь для семьи, так его ещё и не уважают дома, свинью вон какую Лида подложила.
Семён призадумался и даже пару раз потом ещё поскандалил. Неверная, мол. Но скандалил неуверенно. Представить себе Лиду, обремененную Егором, с другим мужиком было диковато. Но ведь сроки не сходились!
И Семен всю беременность Лиды ходил, как отмороженный. Теплота, какая и была между ними раньше, пропала. Лида тогда хотела уйти, но идти ей было некуда. Кому она нужна - беременная да с больным старшим?
В срок родилась дочка Иринка. Здоровая, красивая девочка. Свекровь соседям и подружкам своим, по большому секрету, сообщала, что младшая дочь сына - девочка приемная, сиротка. Из жалости ее, месячную, удочерили. Невестка просила очень. Растят девочку как свою, конечно. Балуют.
Лида с родителями мужа не общается много лет. То есть, они здороваются при случайных встречах, поздравляют друг друга с праздниками по телефону. Но и только. Иринку свекры так и приняли.
При встрече интересуются только делами Егора. Будто Иринки и вовсе нет. А та уже взрослая девушка, на отца очень похожая.