Глава 8
Пробыв ещё день в Тольятти, мы отправились домой, предвкушая счастливое пребывание в этом городе. На следующий день, едва прибыли в Ельники, столкнулись с тем, что знакомые поздравляли нас с новым местом работы. Мы были приятно удивлены такому известию. Оказалось, тольяттинский гороно вслед за нами дал по почте вызов на новое место работы.
Прибыв же домой, где уже тоже знали об этой новости, мы встретили тревогу и озабоченность. Дело было в том, что Нина в это время находилась в трудовом отряде в Астрахани, где была обнаружена вспышка страшного заболевания – чумы. На все наши запросы от неё не было никакого ответа. В том районе был объявлен карантин, и все каналы связи перекрыли.
Меня тут же вызвали в райком партии и предупредили, что я слишком рано собрался переезжать на новое место работы – с партийного учёта меня снимать не будут, а без этого ни на какую работу мне не устроиться.
В то время первым секретарём был Алексей Иванович Попов, человек умный, настойчивый и упрямый. Разговор у меня с ним состоялся неприятный. Я заявил, что уеду и без разрешения райкома, и с тем уехал домой собирать необходимые документы для передачи своему приемнику.
На следующий день в школе по настоянию райкома провели партийное собрание, где слушалось моё персональное дело. После разбора все коммунисты проголосовали против моего снятия с партучёта. Конечно, такой исход дела мне связывал руки, но больше всего меня тревожило отсутствие вестей от Нины.
У моей жены по приезду домой пропало всякое желание переезда и поиска лучшей жизни. Она заявила, что если с Ниной произойдёт несчастный исход, то она этого не выдержит. Поэтому постоянно, из часа в час, стала твердить, чтобы я отложил свой переезд. А из Тольятти пришла ещё одна телеграмма с требованием сообщить, когда, к какому числу высылать за мной автобус.
Моё положение было не из лёгких. Отъезд никто из членов моей семьи, кроме Гали, не поддерживал, а Саша был ещё маленький, и только собирался поступать в первый класс. Из Тольятти поступило ещё несколько телеграмм с просьбой указать причину задержки выезда.
В итоге, я написал две телеграммы с разными текстами ответа: в одной указал, что выезжаю завтра, в другой – что выехать не могу по семейным обстоятельствам. Обе телеграммы отдал жене и сказал: «Какую отошлёшь, так и будет». Конечно, она отослала ту, в которой говорилось об отказе выехать.
Так и не состоялся мой переезд в Тольятти. Причиной послужило мои слабоволие и нерешительность. Вскоре от Нины пришло письмо, где она сообщила, что карантин у них снят, и она скоро приедет домой. Мне пришлось успокоиться и продолжать работать в прежнем режиме на старой работе.
Нина вскоре приехала домой и стала готовиться к обучению на втором курсе, а Саша пошёл в первый класс. Наша семья, одна из ячеек большого государства, продолжала жить спокойной размеренной жизнью.
Материальное благосостояние народов СССР постоянно росло, хоть и не очень быстрыми темпами. Росла и экономика нашей семьи. Имелись определённые сбережения, которые откладывались на сберкнижку под три процента годовых. В то время никому и в голову не могло прийти, что эти деньги могут пропасть. Мы рассчитывали, что эти средства могут со временем быть использованы на строительство кооперативных квартир нашим детям. Ведь наши дети учились бесплатно – куда ещё можно было тратить сбережения!
Надо отметить и другой факт: экономика колхозов стала расти довольно быстрыми темпами. Стали строиться мощные животноводческие комплексы с некоторой механизацией трудоёмких процессов, но отставание в этих вопросах оставалось значительным. Строились зерновые механизированные тока по обработке зерна, но без ручного труда нигде не обходились. В колхозах начали строить бесплатное жильё для колхозников, но без всяких удобств.
Одним словом, село по-прежнему сильно отставало от города. Жить и работать в городе было проще, легче, удобнее и интереснее. А раз так – молодёжь по-прежнему не желала оставаться в деревне и почти 100% из неё уезжали.
Мир и спокойствие в стране были делом иллюзорным. На самом деле, как в стране, так и во всём социалистическом лагере, хоть и медленно, но возрастала напряжённость в решении многих политических вопросов. Подтверждением этому стали события в Чехословакии, которая ещё в 1967 году, в связи с приходом к партийному руководству Александра Дубчека, провозгласила строительство социализма «с человеческим лицом». Чехословацкие лидеры, учитывая печальный опыт венгерских событий 1956 года, настойчиво подчёркивали, что их дружба с СССР останется нерушимой, и не покушались на основу социализма – государственную собственность.
Резонно рассудив, что «человеческого лица» у социализма быть не может, а свободная страна рано или поздно выйдет из-под контроля СССР, и, конечно, опасаясь заразительного примера, советское руководство, в конце концов, вместе с другими соцстранами, в августе 1968 года ввели в Чехословакию войска.
К этому времени нарастала напряжённость и на советско-китайской границе, которая в 1969 году едва не привела к войне. Агрессивные намерения Китая проявились в ряде жёстких столкновений на границе, в которых погибло более тысячи человек.
