Особый разговор – столица Моравии Брно, которая в своих амбициях никогда не хотела уступать Праге: у местного Национального театра три сцены – огромный, выстроенный при социализме в стиле Кремлевского дворца съездов (но с хорошей акустикой) Театр имени Яначека, неоренессансный Театр Магена (первый в Европе электрифицированный театр – творение знаменитого австрийского тандема Фельнера и Гельмера), а также для камерных целей Театр Редута начала XVII века – старейшее театральное здание в Центральной Европе.
Не самая богатая из европейских стран, Чехия позволяет себе иметь несколько монографических фестивалей, посвященных целиком творчеству только одного композитора. Один из самых представительных – «моравский Байройт»: фестиваль Леоша Яначека в Брно, который в этом году проводился уже в четвертый раз и по случаю 160-летия со дня рождения гения моравской земли проходил под слоганом «С днем рождения, Леош!».
Блестящие технические возможности брненского Национального театра, а также впечатляющие организаторские способности его оперного директора профессора Евы Благовой (известной словацкой меццо-сопрано, дочери выдающегося словацкого фольклориста Янко Благо) делают этот форум комфортным и интересным для публики. В его программе – семь оперных спектаклей, а также ряд концертных программ, как камерных, так и грандиозных полноформатных, рассчитанных на большую сцену и представительную аудиторию. Всё это создает красочную палитру музыки великого композитора. Помимо творчества Яначека в программу включены и сочинения некоторых других композиторов, так или иначе тематически связанных с именем-брендом фестиваля, но этих вкраплений совсем немного, основное место принадлежит «виновнику торжества».
Оперный Яначек – очень разный. На фестивале в Брно представилась возможность сравнить разные полотна мастера, увидеть разные интерпретации одних и тех же произведений.
Камерная сцена театра Редута была отдана современной композиции, символизирующей продолжение моравских сочинительских традиций, заложенных Яначеком. Брненская труппа представила мировую премьеру камерной оперы моравских композиторов Иво Медека и Маркеты Дворжаковой «Алиса во сне» – свободную фантазию о судьбе героини Льюиса Кэролла, попавшей в современный мир. Повзрослевшая Алиса теперь программист-дизайнер – денно и нощно она сидит за компьютером и конструирует небывалые фантазийные миры, которые оживают и разрастаются до кошмарных фантасмагорий в ее снах. Личность Алисы раздваивается, множится, она, как и положено во сне, не может контролировать своих действий. Вечные образы Кэролла – Белый кролик и Красная королева – преследуют ее и в этом симбиозе сна и информационного общества, причем последней удается то, что не выходит в английском литературном исходнике – отрубить Алисе голову, после чего она пробуждается от тягостного морфея-триллера. Обилие спецэффектов и гигантские, во всю сцену планшеты-зеркала позволяют сценографу и видеодизайнеру Лукашу Медеку создать ирреальное пространство, насыщенное тревогой и опасностью. Жесткая музыка, полная неприятных, дисгармоничных звуковых сочетаний и акустических эффектов удивительным образом содержит и обрывки мелодий, попевок, из которых сплетаются короткие ариозо героев и даже полноценные ансамбли. Справиться с трудностями этого необычного опуса певцам помогает маэстро Ондрей Олос.
Третий спектакль – тоже камерный: на сцене Театра на Орли (еще одна площадка, которая задействуется время от времени) была показана «Лисичка-плутовка», но в камерной версии 1998 года английского композитора Джонатана Доува, известного Москве по «Пиноккио» в Театре Сац. Это совместная работа с Камерной оперной студией Музыкальной академии имени Яначека в Брно, и основные силы премьеры – молодежь. На малюсенькой сцене режиссеру Давиду Кржижу с помощью нехитрого реквизита и видеопроекции, живописно рисующей лес разных времен года, удается создать мир милой доброй сказки – совсем без какой-то заумной концепции, развернуть во всю ширь традиционный иллюстративный театр. Под звуки прелестной увертюры проносится юность Лесника и его жены, свежесть и непосредственность чувств постепенно сменяются зрелостью и утомленностью отягощенных бытом и заботами супругов. Именно в страдную пору жизни встречает он игривую Быстроушку – живого лисенка, будящего в нем воспоминания молодости, яркость эмоций. Дух свободы, что приносит лесной зверек, ставит под сомнение налаженный мир Лесника, полный самоограничений и обязательных ритуалов (дети, хозяйство, посиделки в кабаке с приятелями и прочее). В итоге всё остается прежним, но эта встреча все-таки меняет Лесника – и когда он в следующий раз вновь поймает в лесу лисенка, он не понесет его домой на потеху домочадцам, а отпустит на свободу. Несмотря на камерную версию, опера идет без купюр, а облегченная оркестровка дает возможность лучше услышать не только вокальные партии, но и инструментальные темы, что создает особый аромат интимности и задушевности вроде бы нехитрой, но, по сути, очень философской истории. Дирижерская работа Николь Крафт оставляет приятные впечатления тщательностью в деталях и мягкостью в подаче звука. Свежие молодые голоса Иржи-Мирослава Прохазки (Лесник), Марты Рейхеловой (Быстроушка), Яны Мелишковой (Златогривек) и других, пусть еще и не столь совершенные в выделке, привносят в эту постановку свое естественное очарование.
Камерную версию «Лисички» было любопытно сравнить с полноценным вариантом, показанным пражским Национальным театром. Здесь уже совсем другие краски и акценты – история менее романтическая, более прозаическая и где-то даже жестокая: Лесник в ней не философ, но мятущийся стареющий обыватель, для продления своей молодости ищущий любовных утех на стороне. Такая сюжетная немая линия придумана режиссером Ондржеем Гавелкой, но она убеждает: Лесник встречает Быстроушку не на охоте (как в либретто), а возвращаясь с очередного тайного свидания в чащобе бора с диковатой рыжеволосой красавицей. Тут явная перекличка – лесная возлюбленная героя словно превращается в свободолюбивую лису, но в итоге Лесник оказывается недостоин обеих: Быстроушку, доверившуюся ему, он лишает свободы и не в состоянии защитить от глупых нападок как своей жены и детей, так и домашних животных – обитателей его фермы; дриаду-любовницу же он бросает ради привычного уклада, вволю натешившись ее молодостью. Спектакль пражан, естественно, более пышен, чем студенческий вариант. Лес олицетворяют гигантские деревянные спицы, коими усеяна сцена; на ее наклонной поверхности устроены четыре огромных вращающихся круга-люка, меняющие «географию» мизансцен ежесекундно и придающие спектаклю кинематографический динамизм; ферма-хутор и кабак-шинок, где Лесник коротает время с друзьями, воспроизведены достаточно реалистично; с юмором показаны и обитатели леса, и фермы-хутора – различные звери, птицы и насекомые. Музыкально пражская «Лисичка» – спектакль, конечно, более зрелый, совершенный, хотя сказочного очарования камерной версии студентов в нем не найти. Брутального Лесника мастерски поет и играет Святоплук Сем, красивые голоса у центральной лисьей пары – Альжбеты Полячковой (Быстроушка) и Михаэлы Капустовой (Златогривек). Бесконечным лиризмом, красотой яначековой мелодики удается совершенно очаровать публику пражскому оркестру во главе с маэстро Робертом Йиндрой.
Помимо театров Брно и Праги на фестивале гостил еще один чешский коллектив – Моравско-Силезский Национальный театр из второго по величине города страны Остравы. Он привез спектакль удивительный, необычный и оперу совсем неизвестную за пределами Чехии – «Путешествия пана Броучека». Броучек – пражский буржуа XIX века, вечно брюзжащий и недовольный действительностью: в поисках идеала в первом акте он оказывается на Луне, во втором – во временах Гуситских войн XV века. Но и там его подстерегают разочарования, точнее разочарованы уже в нем – утонченные обитатели Луны шокированы его прозаическими интересами, а он не выносит их эстетства; с гуситами ему тоже оказывается не по пути – обыватель не хочет участвовать в борьбе за свободу отчизны...
Постановку этой сложной оперы осуществила творческая группа «SKUTR», работающая подобно каталонской «La Fura dels Baus» всегда в команде – режиссеры Мартин Кукучка и Лукаш Трпишовский, художники Якуб Копецкий и Симона Рыбакова насыщают многособытийную, густонаселенную оперу массой придумок, эффектов, практически цирковых трюков, а также символами-маркерами, разобраться в которых и понять все нюансы возможно только местному жителю, глубоко укорененному в национальной культуре и традициях. Музыкальное руководство вновь осуществил Роберт Йиндра, создать необыкновенный звуковой аромат сугубо чешской оперы ему удалось вместе с певцами Арнольдом Безуйеном (Броучек), Адамом Здуниковским (Мазал), Мартином Гурбалем (Ризничий), Агнешкой Бохенек-Осиецкой (Малинка), Святоплуком Семом (Чех) и другими.
Два иностранных коллектива-гастролера представили на брненской сцене «Енуфу». Спектакли получились абсолютно разными по всем компонентам. Опера Граца привезла совсем свежую работу Петера Конвичного (мэтр пожаловал в Брно вместе с театром), от которого можно было бы ожидать чего-то провокативного, вызывающего, предельно авторского в отношении к произведению. Но нет – «Енуфа» Конвичного получилась очень трогательным, нежным, романтичным спектаклем, и абсолютно традиционным по духу. Режиссер не втискивает оперу в прокрустово ложе концепции, не спорит с автором, не пытается придумать параллельную реальность – он только интерпретирует текст (музыкальный, вербальный), но очень бережно, уважительно по отношению к композитору. Средства выразительности – современные, здесь нет ничего от классического иллюстративного спектакля: абсолютно пустая сцена, усеянная букетами и лепестками цветов, минимум реквизита, выразительная игра света, костюмы условно межвоенного времени (а не конца XIX века – как в либретто; художник Йоханнес Лайакер), но смыслы, мотивы, взаимоотношения героев – именно те, о которых говорит великая музыка Яначека. Одинокое скрипичное соло (скрипачка выходит на сцену и играет над пробуждающейся Енуфой) – словно символ всего спектакля: жестокая криминальная драма о диких нравах моравских крестьян вдруг оборачивается совсем другой стороной, выявляя громадный лирический потенциал партитуры. Такова же и музыкальная интерпретация маэстро Дирка Кафтана – лирические страницы оперы он делает опорными точками исполнения, хотя от драматизма, трагичности ситуации при этом не уходит. Австрийцы играют чешскую музыку вдохновенно, как родную, такой же, почти любовный посыл идет и от вокалистов – голоса Гал Ямес (Енуфа), Ирис Вермильон (Дьячиха), Тайлана Рейнгарда (Штева) не поражают мощью, но запоминаются красивым, выразительным пением. Ярче других звучит Алеш Брисцейн (Лаца), а достойный каст венчает легендарная Дуня Вейзович (Бабушка Бурыйя), несмотря на почтенный возраст, пребывающая в отличной вокальной форме.
Совсем другая «Енуфа» Хорватского национального театра из Загреба. Режиссер Озрен Прохич ставит жестокий триллер, обостряя до предела, обнажая нелицеприятные взаимоотношения, царящие в семействе Бурыйя и вокруг него. Мельница в первой картине – что тюрьма с высокими решетками (сценограф Бранко Лепен), а приход рекрутов-новобранцев в ее финале оборачивается их массовым совокуплением с работницами предприятия: лишь грозный окрик Дьячихи способен прекратить эту вакханалию. Действие перенесено во вторую половину XX века, во времена социализма: изба Дьячихи во втором акте – типичная квартира в новостройке со всеми атрибутами комфортной жизни той эпохи (диван-трансформер, телевизор и т.п.), но главное здесь – гнетущая атмосфера типизированного, клишированного быта. Лаца, вроде бы искренне любящий Енуфу, не менее жесток и зол, чем буйный и распутный Штева, а Бабушка в своей косности и бескомпромиссности ничем не уступает Дьячихе.
Петербургский маэстро Михаил Синькевич интерпретирует партитуру в том же ключе (и здесь он идет по пути своего патрона Валерия Гергиева, сделавшего «страшный» спектакль по этой опере в Мариинке в 2007-м): звучание оркестра напряженно, взрывно, предельно жестко, лирикой в этой версии «Енуфы» почти совсем не пахнет, а выразительное скрипичное соло не высвечено и меркнет под гнетом общей безысходности. Вокальные работы оставляют приятное впечатление, некоторые даже, как например, Дубравка Шепарович-Мушович (Дьячиха), волнуют по-настоящему (и образом, и мастерством в покорении сложнейшей партии), но вот подбором типажей, чему сейчас уделяется в мировой опере огромное внимание, Загребский театр не силен: возрастные Лаца (Роман Задник) и Енуфа (Тамара Франетович-Фельбингер) с трудом воспринимаются как романтическая пара, в особенности в контрасте со слишком молодой Дьячихой.
Среди неоперных событий фестиваля несомненного внимания заслуживали приезд калифорнийского «Кронос-квартета», выступления духового «Яначек-ансамбля» и струнного «Граффе-квартета», концерт-приношение Яначеку итальянского композитора Алессандро Босетти со специально сочиненным к юбилею опусом, большой концерт Брненского филармонического оркестра (дирижер – Александр Маркович), в котором помимо знаменитой Симфониетты Яначека особенно запомнился редкий фортепианный концерт Бартока (солист – россиянин Денис Кожухин), а также под финал – грандиозное исполнение Глаголической мессы (хор и оркестр брненского Национального театра, дирижер Ярослав Кызлинк) с известными чешскими солистами Магдаленой Коженой, Марией Кобельской, Густавом Белачеком и Михалом Леготским…
Словом, праздник в честь великого маэстро, безусловно, стал выдающимся по количеству и качеству интересных, ярких событий, фестивалем, на который хочется вернуться вновь.
"Музыкальная жизнь", № 12, 2014
