Обычно потомки монголов на Руси принимали православие, заключая браки с русскими девушками. Но эта семья полностью принадлежала к монгольской аристократии.
Сын тайши из племени Торгутов
С раннего детства Баксадай-Дорджи хорошо знал свое предназначение. Уже тогда он наблюдал, как отец и дед правят молодым Калмыцким ханством, которое, хоть и зависело от Руси, все же сохраняло самостоятельность. В основном благодаря деду Аюке, умело сохраняющим мир с Русью.
Отец мальчика наследник Чакдор-Джаб уже при хане активно изучил управление - сомнений в том, кто наследует трон, не было. Только судьбу не угадаешь. Чакдор-Джаб не успел дождаться освобождения трона.
Оставался всего год, когда Баксадай остался один. Аюка поспешил назначить нового принца - сына своей молодой жены, очень самолюбивой ханши. Да и у самого Баксадая был старший брат - более умелый и взрослый.
Все они оказались следующими кандидатами на ханство. И, хотя Баксадай не сидел сложа руки, а тоже входил в список претендентов, шансов у него было мало. Зато один шанс и какой! Покровительство России. Именно ему, несмотря на множество соперников, Русь предложила помощь.
Прочие наследники ратовали а независимость ханства, так что нужен был верный человек. Недолго думая, Баксадай решил попытать счастья. Однако первым шагом к трону было принятие иной ему веры.
Правнучка тигра
Хошутка Церен не застала своего славного деда правителя Очирту, но знала, что хан не против союза с Русью. Только ему это не помогло выстоять против джунгарского хана. Дети и внуки Очирту оставили свои земли и разбежались кто куда. Церен спасло то, что она была уже невестой на выданье.
Ее благородное происхождение имело значение для многих именитых женихов во власти. В 14 лет Церен пошла под венец с ойратским принцем Баксадаем, еще не зная. что вскоре ее супруга будут звать совсем иначе. Шли годы, у супругов рождались дочери. Церен не вмешивалась в государственные дела, но однажды супруг призвал ее для важного разговора.
Баксадай собирался в путь в русскую столицу, но не просто так. Оттуда он должен был вернуться крещеным православным человеком, так что жене стоило приготовиться. Крестить монгола намеревался сам царь Петр. Так его и решили назвать.
Петр Тайшин
Фамилию новый русский князь получил по простому обычаю. Тайши - его родной титул, переделали в новое прозвище. Ханом Русь Петра назначить не могла, но свою епархию он получил - стал князем крещеных калмыков. Так русский государь оставил его между ханством и новой родиной.
В каком-то смысле Баксадай отвернулся от соплеменников, но что-то выгадал и для себя. Но вовсе не об этом мечтал сын наследника Калмыкии. Его трон был от него все дальше.
Кузен Дондук-Омбо договорился с Османами, чтобы побыстрее стать калмыцким ханом, а Петру приходилось работать на чужестранцев, да еще и поддерживать не свою веру.
Новая Анна
Церен была совсем иной. Она смиренно приняла долю мужа, стала изучать православие и уже скоро заслужила больше уважения, чем даже ее непокорный муж. Основным условием Руси было именно ее обращение в веру, и княжна хошутов уже и сама была готова. Но супруг ее цеплялся за последнюю возможность сохранить свои корни. Он не разрешал ей креститься. А Дондук-Омбо уже дышал ему в спину.
Он посягал теперь не только на ханство, но и на скромную территорию, где проживали Петр со своей супругой Церен. Петру пришлось оставить свой улус. Его упрямство подвело его. А новый хозяин его владений плюс ко всему еще и присягнул Руси. Расстроенная Церен долго уговаривала мужа - теперь ему и терять было нечего, может быть он все же согласится на то, чтобы она приняла новую веру. Ничего не оставалось поверженному князю - он махнул рукой.
Вскоре под покровительством Анны Иоановны Церен приняла новое имя. Анна Ивановна Тайшина, урожденная хошутская княжна, теперь называлась иначе.
Ровно через два года Анна осталась одна с дочерьми на руках. Она могла надеяться только на поддержку своей новой родины.
И ей пошли навстречу. Чтобы сохранить за ней статус, для нее построили крепость, ставшую новым городом. Добродетельная княгиня все еще пеклась и о своих сородичах. В городе открыли калмыцкую школу. Впрочем, все это продлилось недолго.
По пророчеству самой Анны-Церен, калмыки должны были скоро покинуть эту землю. Так и не смирилась хошутка с тем, что пришлось ей жить на чужбине. Ее слова сбылись. Город, в котором Тайшина провела остаток лет, теперь называется Тольятти.
Потомки Петра и Анны слились с русичами окончательно. Сыновей у них не было, а красавицы-дочки пошли под венец с русскими князьями.
