Есть книги, заканчивающиеся хеппи-эндом или трагически, есть романы и повести с открытым финалом, есть произведения с несколькими вариантами окончания, а есть… недописанные. От этого не застрахован ни один писатель — кто-то бросает начатую вещь, потому что она перестала быть ему интересной или он увлекся другим сюжетом, кто-то умирает раньше времени… И остаются оборванные на самом интересном месте истории, о которых чаще всего никто не знает, кроме, может быть, близких автора.
Но некоторые незаконченные книги все-таки увидели свет — в основном это произведения классиков, вошедших в историю благодаря другим своим творениям. Они были изданы, их изучают литературоведы и читают поклонники авторов, которым дороги все произведения любимых писателей, даже оборванные на полуслове. И почти каждый читатель пытается догадаться, чем же недописанная книга могла закончиться.
ЧАРЛЬЗ ДИККЕНС И ЕГО «ТАЙНА»
Самым известным в мире незавершенным литературным произведением, наверное, стоит считать роман «Тайна Эдвина Друда» Чарльза Диккенса. Теорий, касающихся ее финала, существует огромное множество, включая весьма экзотические. Причем сторонники каждой из них могут привести в ее защиту серьезные аргументы, а отношения между теми, кто поддерживает самые популярные предположения, порой напоминают борьбу «остроконечников» и «тупоконечников» из книги другого всемирно известного англичанина. Впрочем, они могут заключить временное перемирие и объединиться против новичков, придумавших какую-нибудь новую теорию — что тоже случается довольно часто.
Эта книга приобрела такую известность, несмотря на свою незаконченность, так как ее первая часть была издана еще при жизни Диккенса. Поклонники писателя, к тому времени уже очень известного, ждали окончания, а сам он еще больше разжигал их нетерпение, намекая в разговорах с другими литераторами, что в финале этого романа сделает такой неожиданный поворот сюжета, какого еще не знала британская литература. И к этой «угрозе» все относились очень серьезно. Дело в том, что незадолго до того, как Чарльз Диккенс начал писать свой последний роман, в свет вышла наделавшая много шума книга еще одного английского автора — «Лунный камень» Уилки Коллинза, в которой как раз были крайне неожиданные сюжетные ходы, несвойственные литературе того времени и вызвавшие у большинства читателей бурный восторг. Было очевидно, что Диккенс задумал «переплюнуть» Коллинза. Не ради славы, которой у него к тому времени было в избытке, — он воспринял «Лунный камень» как вызов своему литературному таланту и захотел проверить, способен ли еще сильнее удивить читателей.
И ему, несомненно, удалось бы это, если бы он не умер, оставив вторую часть «Тайны Эдвина Друда» недописанной. Но вот о том, как именно Диккенс сделал бы это, теперь можно только догадываться. Правда, некоторые запланированные им сюжетные ходы можно угадать с довольно большой вероятностью: например, почти все исследователи сходятся на том, что один из персонажей, появляющийся в конце первой части, — это девушка, переодетая мужчиной. Но вот ответ на самый важный вопрос — был ли главный герой, Эдвин Друд, убит, или он остался жив и где-то прячется — найти невозможно. Оптимисты, считающие, что он мог выжить, аргументируют свою точку зрения тем, что это был бы как раз такой неожиданный ход, о котором говорил автор, — еще более неожиданный, чем развязка «Лунного камня». Но сторонники мнения, что Эдвин все же погиб, возражают, что для английской литературы XIX века такой поворот был бы чересчур странным и даже Чарльз Диккенс вряд ли решился бы настолько сильно нарушить традиции, которым всегда строго следовал в других своих книгах. Кто из них прав, сказать сложно. Но зато каждый любитель британской классики может выбрать, какой вариант ему больше по душе, и верить в него — что они и делают.
МАРК ТВЕН И ЕГО «ЗАГОВОР»
Большинство из нас хорошо помнит из детства два произведения Марка Твена о Томе Сойере, но на самом деле существует пять книг об этом герое, причем последняя осталась незаконченной. Кроме «Приключений Тома Сойера» и «Приключений Гекльберри Финна» Твен написал также повести «Том Сойер за границей» и «Том Сойер — сыщик», а затем начал писать еще одну книгу, «Заговор Тома Сойера», которую забросил в самом конце, не дописав всего несколько абзацев, а может быть, даже несколько строк. Параллельно с этой вещью писатель работал еще над двумя повестями, посвященными все тем же персонажам, однако создал в каждой из них всего по нескольку глав, после чего решил, что все три произведения никуда не годятся, и переключился на другие истории — к великому разочарованию своих юных читателей.
И все же повесть «Заговор Тома Сойера» была издана и в Америке, и в других странах. Несмотря на то, что повествование там резко обрывается, в целом это практически законченная история об очередной шалости юного Сойера, которая обернулась для него и его друзей гораздо более серьезными проблемами. Пустив в городе слух о борцах за отмену рабства, ищущих беглого чернокожего раба и собирающихся похитить других рабов, Том с Геком Финном устроили настоящую панику среди горожан и оказались втянутыми в расследование убийства — и сумели самостоятельно распутать его, изучив имеющиеся улики.
Когда «Заговор» был напечатан, стало ясно, что его автор был излишне строг к себе: если эта повесть и уступает двум первым книгам о Томе и Геке, то ненамного и она гораздо лучше второй и третьей книги об этих героях. Можно предположить и что два оборванных в самом начале произведения о них тоже были бы удачными — если бы у Марка Твена не случился так некстати приступ жестокой самокритики.
АЛЕКСАНДР ПУШКИН И ЕГО ПРЕДОК
Александр Сергеевич Пушкин не успел завершить очень многое. После него остались недописанными исторические труды «История Петра I» и «История Пугачевского бунта», повести «Дубровский» и «Египетские ночи», поэма «Русалка» и стихотворная «Сказка о медведихе», а также всевозможные наброски стихов — и это не говоря уже о том, сколько произведений он только задумывал, планировал написать, но не успел даже начать. Наиболее же необычной — по тем временам — недописанной работой Пушкина стала повесть «Арап Петра Великого», в которой он решил написать о жизни своего самого знаменитого предка, эфиопа Ибрагима Ганнибала.
Название эта вещь получила уже после смерти автора, когда в журнале «Современник» были напечатаны несколько отрывков из нее. Они вызвали большой интерес у читателей — и не только потому, что их автором был Александр Сергеевич. Дело в том, что это произведение во многом было новаторским: до Пушкина в России никто не писал книг, где описание исторических событий сочеталось бы с элементами художественной литературы, где были строго выверены все исторические реалии, но допускался авторский вымысел, когда речь шла о характерах известных личностей и их взаимоотношениях.
Так появился жанр художественного исторического романа. Даже не дописав первый такой роман, Пушкин все равно стал его основоположником.
МИХАИЛ ЛЕРМОНТОВ И ЕГО «КНЯГИНЯ»
Роман «Княгиня Лиговская» был заброшен не из-за смерти автора и не из-за того, что ему разонравилось начатое произведение, — Лермонтов просто увлекся другим замыслом, сборником историй, из которых впоследствии сложился роман «Герой нашего времени», и перенес некоторых персонажей «Княгини», часть происходящих с ними событий и многие рассуждения в эти новые истории. В результате дописывать «Княгиню Лиговскую» оказалось бессмысленно: ее герои, включая главного, Григория Печорина, уже жили своей жизнью на страницах новых повестей, и с ними происходило все то, что автор собирался описать в своем первом романе. Однако рукопись «Княгини» сохранилась и была опубликована в 1882 году в журнале «Русский вестник».
Несмотря на небольшую известность, эта недописанная вещь представляет большой интерес для исследователей творчества Михаила Юрьевича: по ней можно проследить, как оно менялось, как он постепенно переходил от романтического направления, в котором творил до «Княгини Лиговской», к набиравшему в то время популярность в русской литературе критическому реализму.
ГОГОЛЬ И ЕГО СОЖЖЕНАЯ РУКОПИСЬ
Николай Гоголь далеко не единственный писатель, уничтоживший собственное произведение, но, безусловно, самый известный из них. Именно его поступок вызывает у исследователей и других литераторов особенно бурный протест — вплоть до того, что даже писатели-фантасты, пишущие о путешествиях во времени, часто упоминают, что во время одного из таких путешествий гость из будущего незаметно заменил подготовленную к сожжению рукопись Гоголя подделкой и забрал эту рукопись в свою эпоху.
Увы, в реальности прочитать вторую часть «Мертвых душ» невозможно — исследователям творчества Гоголя осталось лишь самое начало этой вещи, восстановленное по чудом сохранившемуся черновику. Правда, литературоведам известно в общих чертах, о чем Николай Васильевич должен был написать во второй части и о чем планировал рассказать в третьей, — об этом он не раз говорил и писал в письмах. Замысел Гоголя заключался в том, чтобы сначала изобразить ряд малопривлекательных персонажей, а в финале трилогии показать читателю преображение двух наиболее неприятных из них — Чичикова и Плюшкина. Оба этих героя должны были измениться к лучшему, прийти к более возвышенной, интеллектуальной и духовной жизни. Так должна была закончиться его поэма — но вот каким образом эти персонажи могли настолько измениться и как автор собирался показать это преображение, теперь уже никто никогда не узнает. Гоголь верил, что такое возможно в принципе, но, закончив вторую часть книги, посчитал, что показал начало этого перехода недостаточно убедительно, а кроме того, решил, что вообще не способен на такую сложную задачу. По одной из версий, самой распространенной, именно поэтому рукопись второй части и отправилась в огонь: писатель считал, что слабое произведение не должно увидеть свет.
Прав он был или нет, можно спорить до бесконечности. Одно лишь можно сказать точно: этим поступком Гоголь поставил невероятно высокую планку своим собратьям по перу. С тех пор как он посчитал свою попытку написать о том, что самая отвратительная, самая опустившаяся и почти лишившаяся человеческого облика личность может снова стать человеком во всех смыслах этого слова, стать порядочной и высокодуховной, ни один писатель так и не рискнул повторить это. Авторы уверены, что если такое не получилось у классика, то им не стоит даже пытаться «переплюнуть» его.
Впрочем, возможно, когда-нибудь среди литераторов еще найдется такой смельчак — и у него хватит таланта воплотить в жизнь идею Гоголя.
ФРАНЦ КАФКА И ВСЕ ЕГО РОМАНЫ
Франц Кафка за свою короткую жизнь успел написать множество рассказов и трижды начинал писать романы, однако ни одно из его крупных произведений так и не было закончено. Правда, студенты гуманитарных вузов, в программу которых обычно входят два из этих романов — «Замок» и «Процесс», — шутят, что в завершенном виде эти книги вряд ли стали бы более понятными. И в этих шутках есть доля истины: исследователи творчества Кафки до сих пор спорят и о том, что он хотел сказать своими произведениями, и о том, к какому литературному жанру их следует отнести, а уж предполагать, как бы он мог закончить недописанные романы, никто даже не пытается.
Первой начатой и оборванной в буквальном смысле на полуслове книгой Кафки является менее известный роман «Америка». Франц начал писать его в 1912 году, но через два года по неизвестным причинам бросил эту вещь и больше никогда к ней не возвращался. В готовых главах романа рассказывалось о молодом человеке, приехавшем в США с надеждой на лучшую жизнь и вынужденного постоянно менять работу. Не прижившись в нескольких местах, он отправляется в штат Оклахома, собираясь устроиться там в театр. Но доехать туда главному герою так и не удалось — именно в этот момент его создатель перестал писать.
Столь же неожиданно обрываются и мытарства главных героев «Процесса» и «Замка». Первый так и не узнал, за что его арестовали и собираются судить, а второй так и не попал в таинственный замок, куда его пригласили на работу, потому что Кафка внезапно потерял интерес к этим романам. Судя по его письмам и воспоминаниям его знакомых, с которыми он говорил о своем творчестве, Франц никогда не собирался возвращаться к заброшенным романам, а незадолго до смерти и вовсе попросил своих близких сжечь все написанные им произведения. Правда, учитывая сложный и противоречивый характер этого писателя, можно предположить, что если бы он прожил дольше, то мог бы и вернуться к недописанным книгам и все-таки закончить их. Либо, написав еще какое-то количество глав, снова забросить.
Последняя просьба Кафки не была выполнена — его друг и соавтор по нескольким рассказам Макс Брод не решился уничтожить рукописи, и все они были изданы вскоре после его смерти, а литературоведы получили сразу три загадки, которые невозможно отгадать. Впрочем, по словам Брода, Франц однажды упомянул о том, как он хотел бы закончить «Замок»: главный герой должен был до самой смерти пытаться попасть к своим странным работодателям и встретиться с ними… уже после нее. Причем именно тогда ему должны были сообщить, что теперь-то его работа наконец начнется.
Кроме того, если судить по рабочему названию романа «Америка» — «Пропавший без вести», напрашивается вывод, что главный герой должен был затеряться где-то в Штатах, так и не сумев найти место под солнцем.
А вот о том, чем должен был закончиться «Процесс», можно только гадать — автор не оставил читателям ни единой зацепки.
ЯРОСЛАВ ГАШЕК И ЕГО БРАВЫЙ СОЛДАТ
Знаменитый чешский писатель начал свой творческий путь с коротких рассказов, среди персонажей которых пару раз мелькал солдат Йозеф Швейк, попадающий в смешные и абсурдные ситуации. Сочиняя первую историю о нем в 1912 году, Гашек вряд ли подозревал, что именно этот герой заставит его перейти от коротких рассказов к роману-эпопее и сделает его всемирно знаменитым, несмотря даже на то, что закончить роман ему не удастся. Но когда началась Первая мировая война, писатель вновь вспомнил об этом персонаже и приступил к созданию своего самого известного произведения.
Гашек хотел показать абсурдность войны в целом и отдельных моментов армейской жизни в частности, и солдат Швейк подходил для этой роли просто идеально. Первая книга о нем — повесть «Бравый солдат Швейк в русском плену» — вышла в 1917 году и сразу стала бешено популярной в большинстве европейских стран. За ней последовали три части большого романа «Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны», выходившие в свет с 1921 по 1923 год и тоже пользовавшиеся огромной любовью читателей. Затем Ярослав Гашек начал писать четвертую часть — но умер, не успев завершить ее.
Узнать, что он мог написать в этой последней части романа, литературоведы не смогли: все свои произведения Гашек писал сразу набело, без планов и черновиков, и даже не вычитывал рукопись. Он сам часто не знал, что будет в следующей главе книги, и не делал никаких вспомогательных записей, по которым можно было бы угадать содержание неоконченной эпопеи. Однако это не помешало первым трем частям романа о Швейке стать самым популярным в мире чешским произведением.
ВЛАДИМИР НАБОКОВ И «ЛАУРА И ЕЕ ОРИГИНАЛ»
Многим известно, что Набоков собирался сжечь рукопись своего самого скандального романа — «Лолиты», однако потом все же передумал и издал эту вещь. Но мало кто слышал, что этот писатель пытался «приговорить к смерти» еще одно свое произведение — неоконченный роман «Лаура и ее оригинал». Незадолго до смерти он составил завещание, в котором, кроме всего прочего, просил уничтожить рукопись этой книги. Правда, причина этого, в отличие от истории с «Лолитой», была весьма прозаичной: если в первом случае автор опасался — как потом выяснилось, вполне справедливо, — что его роман может плохо повлиять на читателей, то во втором ему просто не хотелось оставлять после себя недописанную вещь. А заканчивать ее Владимир не собирался — и не только из-за предчувствия, что он может не успеть это сделать. Дело было еще и в том, что сам он уже точно знал, что будет в этом романе дальше, и переносить свою задумку на бумагу ему было неинтересно. Он так и написал одному из своих друзей: «Лаура» завершена в уме, но не на бумаге».
Вскоре после этого Владимира Набокова не стало. Его жена, ознакомившись с завещанием, не смогла выполнить распоряжение, касающееся последней книги: как и в большинстве подобных случаев, она не решилась уничтожить талантливое литературное произведение. Рукопись хранилась у нее до конца ХХ века, а затем жена писателя передала ее их сыну Дмитрию, предоставив ему право решать, как с ней поступить. Дмитрий Набоков, прочитав «Лауру», пришел от нее в полный восторг и заявил, что это лучшее произведение его отца, так что о том, чтобы уничтожить рукопись, он не допускал даже мысли. Поначалу Дмитрий решил передать ее в какое-нибудь литературное общество или музей, сделав доступной только для литературоведов, чтобы хотя бы частично исполнить последнюю волю отца, но ему не давала покоя мысль о том, что «простые смертные» тоже достойны прочитать эту вещь и он не имеет права лишать их такой возможности. В конце концов, промучившись какое-то время сомнениями, младший Набоков отнес «Лауру» в издательство, и она увидела свет. Поклонники Владимира Набокова смогли прочитать начало истории запутанных отношений красавицы Флоры, ее старого мужа и молодого любовника, который пишет книгу о девушке Лауре, прототипом которой является Флора. И получили возможность строить предположения о том, как эти отношения могли бы разрешиться, поскольку сам автор не оставил даже намека на то, какой у этой книги должен был быть финал.
МИХАИЛ БУЛГАКОВ И ЕГО «ЗАПИСКИ»
Недописанная книга Михаила Булгакова «Записки покойника», впервые увидевшая свет под названием «Театральный роман», которое в рукописи было ее подзаголовком, как правило, разочаровывает читателей. Находящиеся под впечатлением мистического романа «Мастер и Маргарита», они и от «Записок» ждут чего-то подобного — потустороннего, загадочного… На деле же оказывается, что это вполне реалистическое произведение о литературном и театральном мире и максимум, на что могут рассчитывать жаждущие мистики поклонники Михаила Афанасьевича, это на довольно странные совпадения и судьбоносные встречи, время от времени происходящие в жизни главного героя.
Между тем, если читать «Записки покойника», не оглядываясь на другие произведения Булгакова и не сравнивая эту книгу с ними, окажется, что это ничуть не менее талантливый, интересный, полный юмора и глубоких мыслей роман, в котором автор порой с сочувствием, а порой с иронией рассказывает обо всех сложностях, с которыми сталкивается в своей жизни творческая личность. Булгаков описывал свое время и во многом свой собственный опыт, однако многое из того, о чем он пишет в этом романе, актуально и в наши дни и, возможно, будет актуально и в будущем. Кроме того, в «Записках покойника» есть множество отсылок к реальным людям и учреждениям — к знакомым Михаила Афанасьевича и к театрам, в которых он работал, и этим роман представляет большой интерес для исследователей его творчества. Прототипы некоторых персонажей «Записок» точно установлены, а о некоторых литературоведы спорят до сих пор. Так же как и о том, чем должна была закончиться эта книга.
К сожалению, ответа на последний вопрос не существует: если Булгаков и делился с кем-то своими планами, информации об этом не сохранилось. Во время работы над «Записками покойника» автор внезапно снова загорелся идеей мистического романа о дьяволе, который уже несколько раз безуспешно пытался начать раньше, и переключился на эту тему, отложив книгу о театре до лучших времен. Но эти лучшие времена так и не наступили. Тяжело больной Булгаков не успел завершить эту вещь — ему едва хватило времени, чтобы дописать «Мастера и Маргариту», и он даже не смог окончательно отредактировать свой главный роман. «Записки» же так и остались где-то в тени самого известного и самого загадочного булгаковского произведения.
Все эти книги никогда не будут завершены. Но все они, так же как и законченные произведения классиков, заставляют читателя размышлять над поднятыми в них проблемами, а кроме этого, еще и над тем, как автор мог бы их закончить. В этом смысле недописанные книги выполняют свою главную функцию ничуть не хуже остальных.
И возможно, их создатели были бы рады, если бы узнали, как старательно читатели пытаются представить себе несуществующие финалы этих оборванных на полуслове произведений…
«Секретные материалы 20 века» №9(447), 2016. Татьяна Минасян, журналист. Санкт-Петербург
