«Погребение пето не было»
Гроза разразилась и с юноши мёртвого
Мгновенно сорвала косматую бурку.
Пока только гром наступленье развёртывал,
А страшная весть понеслась к Петербургу. (П.Антокольский)
Но ещё раньше эта весть прилетела в Пятигорск. И действительно, как гром, поразила всех. Эмилия Шан-Гирей в своих воспоминаниях передаёт картину вечера – от несостоявшейся прогулки до страшного известия: «Собираться в сад должны были в шесть часов, но вот с четырёх начинает накрапывать мелкий дождь, надеясь, что он пройдёт, мы принарядились, а дождь всё сильнее да сильнее и разразился ливнем с сильнейшей грозой… Приходит Дмитриевский и, видя нас в вечерних туалетах, предлагает позвать этих господ всех сюда и устроить свой бал; не успел он докончить, как вбегает в залу полковник Зельмиц (он жил в одном доме с Мартыновым и Глебовым) с растрёпанными длинными седыми волосами, с испуганным лицом, размахивает руками и кричит: “Один наповал, другой под арестом!” Мы бросились к нему — что такое, кто наповал, где? “Лермонтов убит!” Такое известие и столь внезапное до того поразило матушку, что с ней сделалась истерика, едва могли её успокоить».
Ей же принадлежит описание реакции жителей города: «К девяти часам все утихло. Вечер был чудный, тишина в воздухе необыкновенная, луна светила как день. Роковая весть быстро разнеслась по городу. Дуэль — неслыханная вещь в Пятигорске! Многие ходили смотреть на убитого поэта из любопытства; знакомые же его из участия и желания узнать о причине дуэли спрашивали нас, но мы и сами ничего не знали тогда верного. Это хождение туда-сюда продолжалось до полуночи. Все говорили шёпотом, точно боялись, чтобы их слова не раздались в воздухе и не разбудили бы поэта, спавшего уже непробудным сном. На бульваре и музыка два дня не играла».
Видимо, людно в домике Лермонтова было не всегда. Его сослуживец А.Чарыков (которому, кстати, принадлежит поразительное высказывание о поэте – «когда мы взглянули друг на друга, то взгляд этот и глаза его так поразили меня и произвели такое чарующее впечатление, что я уже не отставал от него, желая непременно узнать, кто он такой») вспоминает, как, услышав о гибели поэта, пришёл попрощаться с ним: «Вхожу в сени, налево дверь затворённая, а направо, в открытую дверь, увидел труп поэта, покрытый простынёй, на столе; под ним медный таз; на дне его алела кровь, которая несколько часов ещё сочилась из груди его. Но вот что меня поразило тогда: я ожидал тут встретить толпу поклонников погибшего поэта и, к величайшему удивлению моему, не застал ни одной души».
На второй день после гибели Лермонтова художник Р.К.Шведе по заказу Столыпина, занимавшегося похоронами, написал посмертный портрет поэта. «Живописец Шведе снимал портрет с него масляными красками», - вспоминал Н.И.Лорер о посещении квартиры погибшего поэта. «Шведе по заказу Столыпина написал портрет с покойного и сделал мне такой же. Я нахожу его лучшим портретом Лермонтова», - считал А.Арнольди. Братья Столыпины (портрет хранился сначала у Монго, затем у его брата Дмитрия, а в 1882 году был передан в Лермонтовский музей) думали иначе: «Живопись нехороша, но память дорога, так как это единственный снимок», – писал о нём Дмитрий. По-моему, смотреть на портрет очень тяжело. Впрочем, судите сами:
О похоронах поэта написано много. В первую очередь, поражает запись в метрической книге: «Погребение пето не было». Вот она, эта запись:
Как же так?! Неужели великого поэта проводили в последний путь
Без церковного пенья, без ладана,
Без всего, чем могила крепка?
К счастью, нет. Действительно, священник Василий Эрастов, по каким-то причинам испытывавший к Лермонтову крайнюю неприязнь (он с каким-то злорадством вспоминал, как везли убитого поэта: «Видел, как его везли возле окон моих. Арба короткая… Ноги вперед висят, голова сзади болтается»), заявил, что Лермонтова «как умышленного самоубийцу надлежало палачу в бесчестное место оттащить и там закопать».
Позднее В.Эрастов рассказывал: «Вы думаете все тогда плакали? Никто не плакал. Все радовались... От насмешек его избавились. Он над каждым смеялся. Приятно, думаете, насмешки его переносить? На всех карикатуры выдумывал. Язвительный был...» И делал вывод: «От него в Пятигорске никому прохода не было. Каверзник был, всем досаждал. Поэт, поэт!.. Мало что поэт. Эка штука! Всяк себя поэтом назовёт, чтобы неприятности другим наносить...»
Слова о «всеобщей радости» полностью опровергает дневниковая запись Н.Ф.Туровского: «Офицеры несли прах любимого ими товарища до могилы, а слёзы множества сопровождавших выразили потерю общую, незаменимую».
Уже в начале XX века было обнаружено «Дело о погребении тела убитого на дуэли поручика Лермонтова», возникшее по доносу отца Василия на своего коллегу протоиерея Павла Александровского, проводившего тело поэта до могилы. Делом установлено, что священник только пропел над телом «Святый Боже», хотя, судя по воспоминаниям друзей поэта, всё было сделано как следует: «Я была на похоронах; с музыкой его хоронить не позволили, а священника насилу уговорили его отпеть» (Е.Г.Быховец), «Убитого на дуэли, по правилам нашим, священник не хотел отпевать, но деньги сделали свое дело, и на другой день после дуэли в сопровождении целого Пятигорска, священника и музыки мы отнесли Михаила Юрьевича на руках в последнее его жилище» (А.И.Арнольди). «По закону священник отказывался было сопровождать останки поэта, но деньги сделали свое, и похороны совершены были со всеми обрядами христианина и воина» (Н.И.Лорер). «На другой день, когда собрались все к панихиде, долго ждали священника, который с большим трудом согласился хоронить Лермонтова, уступив убедительным и неотступным просьбам кн. Васильчикова и других, но с условием, чтобы не было музыки и никакого параду. Наконец приехал отец Павел, но, увидев на дворе оркестр, тотчас повернул назад; музыку мгновенно отправили, но зато много усилий употреблено было, чтобы вернуть отца Павла. Наконец всё уладилось, отслужили панихиду и проводили на кладбище» (Э.А.Шан-Гирей). Наверное, свою роль сыграли пожертвованные «на провожание тела Лермонтова» Столыпиным пятьдесят рублей (сумма, по тем временам немалая; впрочем, отец Василий доносил, что не пятьдесят, а двести). Выразительную сцену запечатлел в «Воспоминаниях декабриста» А.С.Гангеблов: «Дорохов горячился больше всех, просил, грозил, и, наконец, его терпение лопнуло: он как буря накинулся на бедного священника и непременно бы изрубил его, если бы не был насильно удержан князем Васильчиковым, Львом Пушкиным, князем Трубецким и другими».
Немного отвлекусь. Часто проводят параллель с похоронами Пушкина, где отпевание было официальным. Священники же указывают, что Пушкин прожил после дуэли два дня и успел примириться с Богом, а Михаилу Юрьевичу этого не было дано…
И чтобы закончить разговор о священнике, добавлю, что в 1881 году в Пятигорске впервые отдавали дань памяти Лермонтову и панихиду по нему отслужил именно Василий Эрастов, тогда настоятель Спасского собора, а в августе 1889 года он присутствовал на открытии в Пятигорске памятника поэту и даже, вроде бы, покаялся в содеянном… Хочется в это верить.
…Вернёмся к похоронам поэта. «На другой день были похороны при стечении всего Пятигорска. Представители всех полков, в которых Лермонтов волею и неволею служил в продолжение своей короткой жизни, нашлись, чтоб почтить последнею почестью поэта и товарища. Полковник Безобразов был представителем от Нижегородского драгунского полка, я — от Тенгинского пехотного, Тиран — от лейб-гусарского и А.Арнольди — от Гродненского гусарского. На плечах наших вынесли мы гроб из дому и донесли до уединённой могилы кладбища на покатости Машука… Печально опустили мы гроб в могилу, бросили со слезою на глазах горсть земли, и всё было кончено», - описывает их Лорер.
Примерно то же рассказывают и другие. «На другой день толпа народа не отходила от его квартиры. Дамы все приходили с цветами и усыпали его оными, некоторые делали прекраснейшие венки и клали близ тела покойника. Зрелище это было восхитительно и трогательно. 17-го числа в час поединка его хоронили. Всё, что было в Пятигорске, участвовало в его похоронах. Дамы все были в трауре, гроб его до самого кладбища несли штаб и обер-офицеры и все без исключения шли пешком до кладбища. Сожаления и ропот публики не умолкали ни на минуту», - пишет Арнольди. Чуть больше подробностей сообщит Э.А.Шан-Гирей: «Гроб несли товарищи; народу было много, и все шли за гробом в каком-то благоговейном молчании. Это меня поражало: ведь не все же его знали и не все его любили! Так было тихо, что только слышен был шорох сухой травы под ногами. Похоронили и положили небольшой камень с надписью: Михаил, как временный знак его могилы (потому что весной 1842 года его увезли; мы были, когда вынули его гроб, поставили в свинцовый, помолились и отправили его в путь). Во время панихиды мы стояли в другой комнате, где лежал его окровавленный сюртук, и никому тогда не пришло в голову сохранить его».
Продолжение следует
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Карту всех публикаций о Лермонтове смотрите здесь
Навигатор по всему каналу здесь
