В прошлом семестре мне пришлось читать курс «Философии науки».
Готовясь к лекциям, я перелистал некоторые работы Поппера, которые я внимательно изучал еще в аспирантуре (поскольку моя кандидатская диссертация была о научном познании).
А моя жизнь сложилась так, что произведения больших философов я изучал в порядке, обратном хронологическому, то есть сначала — Сартра и Поппера, потом — Канта и Гегеля и уж потом — Платона и Аристотеля.
Когда я учился в университете, философского факультета (на котором я сейчас работаю) у нас еще не было. Мой «научный шеф» читал у нас лекции и ему удалось меня — студента-физика увлечь проблемами философии науки. Собственно, он и вручил мне тогда русский перевод «солянки из Поппера» 1983 года издания, который я штудировал (как сейчас помню — синенькая книжечка в жесткой обложке, с предисловием кажется, Садовского).
Теперь, через много лет, перечитывая Поппера и Шлика после Локка, Юма, Канта и Гегеля, я вдруг поймал себя на мысли о вторичности логического позитивизма.
Такое ощущение, что история философии развивается по принципу: шаг вперед — два шага назад. Ведь основные идеи логического позитивизма — это возвращение к ситуации до немецкой классики, до Канта и Гегеля, к идеям эмпириков Нового времени — Юма, а то и Локка (то же самое касается и махизма, но это нам в 1988 году объясняли еще на лекциях по диамату, а мы — самоуверенные юнцы, высокомерно улыбались: «мол, какой там Ленин философ!»).
Шлик и его компания, конечно, знали о существовании Канта, более того, критиковали его, но судя по этой критике, они не смогли даже подняться до осознания тех проблем, которые поставил Кант, не говоря уже об их решении (ведь решение их возможно только при помощи диалектики, которую венцы отбросили как «философскую муть», противоречащую рассудку). В итоге, как я уже сказал, они стали лишь повторять эмпиристские тезисы Локка и Юма двухсотлетней давности, но 200 лет назад эти тезисы были хотя бы оригинальны…
Что же касается Поппера, то вся его значимость состоит лишь в том, что он понял проблематику Канта. Поппер как о новейшем открытии сообщает о том, что индукция не может быть методом научного познания, поскольку проблематичен сам переход от сингулярных к универсальным высказываниям…
Господи, но это было ясно еще Декарту и Лейбницу, которые указывали, что некоторые общие идеи не выводимы из индивидуального опыта! Это яснейшим языком изложено во введении к «Критике чистого разума» и в «Прологоменах», там, где ставится вопрос «Как возможно чистое естествознание? Причем попперовская критика априоризма Канта столь же несерьезна, сколь и шликовская или карнаповская…
Это, кстати, напоминает ситуацию в античной философии, когда стоики и эпикурейцы возвращаются к учениям досократиков, еще и примитивизируя их, и не замечают, что проблемы их философии были решены Платоном и Аристотелем…
Рустем ВАХИТОВ