Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11 Часть 12 Часть 13
Окончание
...Начальник училища, полковник Елагин, вызвал к себе старшего лейтенанта Ясенкова. К Денису Ясенкову у полковника было особое отношение. Он уважал лейтенанта с первых дней его службы в училище, ценил его серьёзность, отличные знания, умение командовать взводом, потом – ротой. Ясенков не гнался за званиями, видно было, что служба – дело его чести, долг... призвание. С горечью думал полковник, что так редко стали встречаться эти качества у молодых офицеров... Кроме того, с отцом Ясенкова Елагин служил в Афганистане. Тогда целый батальон спасли грамотные и решительные действия подполковника Ясенкова. А сам он погиб... под Кандагаром.
Полковник устало потёр глаза ладонью.
- Рассказывай... как отличились в деревне... твои... бойцы.
- Я всё изложил в рапорте, товарищ полковник.
- Ишь ты... изложил он. А ты расскажи! – загремел полковник Елагин.
- Недосмотрел, товарищ полковник... Пьянка... попытка... изнасиловать... девчонку малолетнюю...
Полковник замахал руками.
Ясенков продолжал:
- Готов понести... наказание. Считаю, что курсанту Беглову не место в училище. Офицера из него не получится.
Не глядя на старшего лейтенанта, полковник глухо заговорил:
- Беглов... будет учиться, – негромко пристукнул ладонью по столу. – Ну, что ты смотришь на меня!.. Думаешь, я всё решаю?..
Достал из ящика стола знакомый Ясенкову лист.
- Рапорт твой... Генерал Фролов подписал... Переводят тебя... Вообщем, под Гудермес.
- Служу России! Спасибо, товарищ полковник!
- Спасииибо... Тебя в качестве наказания туда переводят. Оказывается, за... курсанта Беглова есть кому похлопотать... Ну, а ты... тебя – под Гудермес...
Участковый Паша Беглов в ярости бегал по кабинету своего друга, военкома Авдеева, доказывал, что этот... как там его... выскочка, одним словом, лейтенантишка... хорошо – старший... лейтенантишка... достоин самого строгого наказания – надо же! Грозит его, Пашиному сыну, отчислением из училища! Паша как-то не помнил, что он сам до сих пор тоже ходит в звании старшего лейтенанта... Хоть и женился он тогда на Людмиле, боясь, что карьера его офицерская не состоится... она, карьера, так и не состоялась пока. Но Авдеев... его дочь, которой так нравится курсант Беглов... Паша чувствовал себя вправе требовать вмешательства в эту... так некстати произошедшую историю...
Военком Авдеев сказал:
- Какое ему... наказание... Думали отправить в «горячую точку»...
- Вот-вот! – радостно подхватил Паша. Пусть там покажет своё рвение! Пусть повоюет!
- Да дело в том, что он сам уже не один рапорт написал... с просьбой перевести его... туда, – Авдеев посмотрел на участкового. – Ну, а Игорь твой... постараемся, чтобы доучился. – Повысил голос: – Ну, ты тоже!.. Приструни парня! Пусть порядок знает!
И уже мягче добавил:
- По-отцовски подскажи... – улыбнулся: – подскажи, чтобы повнимательнее был... Настя ждёт.
Напомнил о дочке, которой нравился Игорь.
- О чём речь, – понял, широко заулыбался Паша.
Авдеев опять повысил голос:
- Не думай... что мне легко было... хлопотать за твоего разгильдяя! Знаешь, с какими людьми пришлось разговаривать! – высокомерно поделился с Пашей.
Людмила быстро заметила, что Игорёк больше не бегает в Берёзовку. Даже не вспоминает о Варе. Боялась расспрашивать – знала, что Игорёк может наперекор сделать. Каникулы проводил с друзьями, в городе. Паша щедро давал сыну денег – подмигивал жене:
- Настя Авдеева – это тебе не Варька Тонькина!
Людмила кивала, радостно соглашалась с мужем.
Видела как-то Варьку. Мимо пробежала, взгляд какой-то испуганный... А то, видишь, в офицерши собралась! Неет, Игорёк не глупый!..
Не удержалась Людмила, не удержалась, чтобы при бабах не лягнуть безжалостно Антонину:
- Не всегда, – сочувственно вздохнула, – не всегда мечты сбываются, что поделаешь... Всяк сверчок – знай свой шесток....
И, обращаясь к бабам, хвастливо сказала:
- К свадьбе готовимся... Осенью отгуляем. Курсант к выпуску должен быть женатым – тогда распределение хорошее получит, как семейный. Вот, собираемся с Пашей Настюше, невестке будущей, подарок выбрать. Он серьги хочет. А мне колье глянулось, как думаете, что лучше?
Взглядывала на Антонину с нескрываемым превосходством, хотела видеть её растерянность. Но Антонина спокойно слушала, даже в лице не изменилась – к крепкой досаде Людмилы Станиславовны...
Просто не ответить на очередное хамство Людмилы Бегловой было нетрудно. Невыносимо было видеть непроходящую тоску в дочкиных глазах. Не могла себе простить Антонина, что сгоряча тогда ударила свою Варюшку. Ударила тогда, когда она так нуждалась в её поддержке... понимании... Не потому ударила, что... не сберегла честь свою девичью дочка... От своей боли ударила. Боль тогда нахлынула волной: не оправдались её надежды на дочкино счастье... напрасной, выходит, была... такая огромная, временами казавшаяся просто непосильной... её дань своему горькому горюшку...
Проходило лето. Варюшка собиралась на учёбу, в город. Вспомнила мать, как обычно радостно собиралась Варюшка к отъезду. Платьица примеряла, с замиранием перед зеркалом останавливалась, представляла: в этом в кино с Игорем пойдёт... пусть любуется... А это на дискотеку наденет, ей так к лицу голубое...
И вот с этой заколкой. Нет, лучше с этой, она больше идёт к её тёмным волосам... Теперь Варюша безразлично складывала вещи. Об Игоре по-прежнему – ни слова. Не могла сказать маме... что позволила Игорю продать себя... что рассчиталась она за ту его пьянку с дружками, рассчиталась за разрешение старшего лейтенанта... своим девичеством... Пусть лучше мама не знает этого.
В городе однажды встретила Игоря – он шёл с красивой, модно одетой девушкой. Варюшка горько усмехнулась: такими жалкими показались ей платьишки, что так долго примеряла она перед зеркалом, выбирала – для него, для Игоря... Хотела встретить взгляд Игоря: может, мелькнёт хоть отдалённое чувство вины... Нет, Игорь смотрел на неё вызывающе и насмешливо.
...Здесь, на Кавказе, всё было по-другому. И мир оказался другим: здесь была война.
В первые дни Ясенкова не покидало странное чувство: всё, что было... случалось, происходило до приезда сюда, осталось где-то в невозвратной дали. И эту реальность старший лейтенант принял с облегчением. Здесь было ясно, что и как делать. Там, в училище, несмотря на свою строгость, он часто в душе терялся от наглости курсанта Беглова и его дружков, чувствовал себя бессильным что-либо изменить. Ну, не мордобоем же заниматься командиру роты! А здесь были враги, поэтому была ясность.
Сначала по ночам, едва голова касалась подушки, он словно проваливался в пропасть. Но проходило время, и всё чаще Ясенкову вспоминалось... пение иволги... та ночь на берегу реки... И Варя... Варюша... Ясенков лежал с закрытыми глазами. Варя... робкая, доверчивая... ошеломительно нежная... волосы с запахом речной мяты. От боли, от стыда за случившееся Ясенков вскакивал, выходил на улицу. Непривычно тёмная южная ночь. Вроде – тишина, но витает что-то беспокойное, какая-то неуловимая тревога вокруг. Война… А Ясенкову так хотелось услышать плач иволги над маленькой, в зарослях, речкой. Прикрывал глаза, снова видел её, Варюшу… Болела душа.
Продолжение следует…