Ни для кого из подписчиков и читателей, думаю, не секрет, что два моих страстных увлечения — это история и детективы. Обычно я предпочитаю принцип “мухи отдельно, котлеты отдельно”, но иногда хочется почитать что-то интригующее и динамичное в декорациях интересующей эпохи. И тогда появляются они - исторические детективы (или ретро-детективы). Сделать такой - очень сложное задание, т.к. нужен аккуратный баланс двух элементов. Есть опасность перегрузить повествование абсолютно ненужными и тормозящими сюжет подробностями, или, наоборот, начисто “запороть” атмосферу и дух описываемого времени. А можно увлечься деталями и “накосячить” с, собственно, детективом. Сегодня хотелось бы сравнить два произведения, написанные с разницей в 40 с лишним лет о сталинской эпохе - “Эра Милосердия” братьев Вайнеров и “Вдруг охотник выбегает” Юлии Яковлевой.
ОСТОРОЖНО, БУДУТ СПОЙЛЕРЫ!!!
СЮЖЕТ
Для начала - кратко о завязках и месте действия. “Вдруг охотник выбегает” начинается раньше - в 1930 году. Дело происходит в Ленинграде, где завелся загадочный и неуловимый маньяк, действующий настолько тонко, что его убийства не увязали между собой, пока к делу не подключился следователь Василий Зайцев. В принципе - интригующе и вполне оригинально. Ленинград 30-х в детективной литературе описывался мало, а закинув туда изобретательного серийного убийцу в духе Джона Доу из триллера “Семь” автор добивается живейшего интереса от читателя.
“Эра Милосердия” берет начало 15 лет спустя - отгремела война и бывший командир разведроты Володя Шарапов приходит на работу в МУР, где его определяют в бригаду по борьбе с бандитизмом молодого, но опытного сыщика Глеба Жеглова, который преследует дерзкую банду “Черная кошка”. Думаю, мало найдется людей, которые не узнают эту историю, благодаря роскошному сериалу “Место встречи изменить нельзя”.
ГЕРОИ
В обоих детективах в центре повествования пары сыщиков - опытный и начинающий. Тут позволю себе немного изменить порядок сравнения, и начать с “Эры Милосердия”.
Герои - “опытный” Жеглов и “начинающий” Шарапов - отличаются от своих телевоплощений. Начать с того, что Конкин, по мнению практически всех задействованных в съемках, абсолютно не подходит на роль “книжного” Володю Шарапова, и я с ними абсолютно согласен. Если бы в сериале он был, условным, артиллеристом, штабистом или представителем другой, менее “физической” специализации - претензий бы не было, но не создает актер на экране образ человека, который командовал штрафной ротой отпетых уголовников и таскал из-за линии фронта на себе “языков” и “раненых товарищей”. По книжному написанию это скорее Влад Галкин времён "Спецназа" и "По ту сторону волков". Книжный Шарапов - мощный, чуть простоватый и наивный, но при этом внимательный и шустро соображающий сыщик, делающий первые шаги на этом поприще. Повествование ведется от его лица, поэтому его внутренний монолог раскрывает персонажа полностью.
Жеглов также сильно отличается от образа, созданного Высоцким. Он моложе (26 лет, иссиня-черные волосы, "цыганистое" обаяние) и, лишившись невероятной харизмы Владимира Семеновича, выглядит гораздо более отрицательным. Высоцкий своей игрой заставляет зрителей поверить, что его Жеглов - прав. Во всех своих перегибах, во всех своих мелких хитростях, в финальной сцене, где он стреляет в Левченко - он прав, потому что “вор должен сидеть в тюрьме”. Книжный Жеглов - молод, обаятелен, смел, умен, временами - благороден, но при этом болезненно самовлюблен, презрителен в отношении к некоторым коллегам, может присвоить себе чужие заслуги (розыск угнанного автомобиля), а его привычка подстраивать закон под себя подана не как необходимая крайность, а именно как личный “форс”. Жеглов Высоцкого в наших глазах - прав, книжный Жеглов - прав только в своих глазах. Авторы достаточно чётко показывают, что для него выманить признание из Кирпича, подкинув ему украденный кошелек, так же легко, как держать в заключении Груздева из чистого упрямства и нежелания обращать внимание на растущее число улик, доказывающих его невиновность.
Что касается сыщиков из "Вдруг охотник выбегает" - с ними все чуть хуже. Здесь повествование сконцентрировано на "опытном" сыщике - Василий Зайцев тоже молод, но уже имеет значительный стаж, придя в милицию почти сразу после гражданской войны. Он сух, малоэмоционален, но имеет в прошлом некую "загадочную тайну", которая в первой части не раскрывается. В целом, персонаж симпатичный, но... Думаю, не будет спойлером, что в первой трети книги героя бросают в застенки ОГПУ, где допрашивают с пристрастием несколько месяцев, однако выпускают, чтобы он раскрыл убийство американского коммуниста на Елагином острове. Подразумевается, что сделано это потому, что Зайцев - лучший следователь ленинградской милиции, и стоит того, чтобы ради него приостановить работу репрессивного аппарата. Проблема заключается в том, что за первые 100 страниц (до ареста героя) мы не получаем никаких указаний на его выдающиеся способности. Да и потом, за исключением двух моментов "озарений" герой проницательностью не блещет. Но об этом - позже.
Его напарник, Нефедов, тоже с "загадочным прошлым" - бывший сотрудник ОГПУ, якобы переведенный в милицию "стучать" на сослуживцев. В детстве прибился к цирковой труппе, был гимнастом. Отличается нордическим темпераментом и эффективной привычкой "косить под дурачка". Но, по крайней мере, он хотя бы удостоился описания внешности.
ВТОРОЙ ПЛАН.
Короля, как известно, играет свита. В обоих детективах действует небольшая группа постоянных "статистов" - это коллеги героев по следственной группе, их соседи и их любовные интересы. Опять же, начну с Вайнеров.
Каждый из коллег Жеглова и Шарапова - это самостоятельная личность. Мы знаем, как они выглядят. Каждый получает выразительную черту - украинский говор Пасюка, комичные ужимки Ушвина, суетливость и напористость Тараскина, мудрость водителя Копырина и его отношения со строгой супругой, раскрыт даже эпизодический образ кинолога. Да, набросаны они, что называется, "мелкими мазками", но этого достаточно, чтобы создать цельные образы. Ближе к концу книги, когда отношения между Жегловым и Шараповым уже перерастают в настоящий конфликт, они берут сторону начальства, что делает молодого сыщика немного изгоем, однако в трагической концовке все встают рядом с Володей, чтобы поддержать его в трудную минуту. Из соседей по коммуналке выделяется Михаил Михайлович Бомзе - неловкий старик, оставшейся без семьи после войны, и старающийся компенсировать одиночество старости заботой о "семье" суррогатной - своих соседях. Ну, и любовный интерес - идеализированная Варя Синичкина, сержант милиции, мечтающая после демобилизации стать учительницей. Их отношения с Шараповым выписаны очень неуклюже, но трогательно, а финал резко контрастирует с оптимистичной концовкой сериала.
Из следственной группы Зайцева выделить можно только "бывшего царского сыщика" Крачкина, который обладает хоть какой-то внешностью и характером. Остальные статисты, в количестве аж трех штук, не отличаются ничем - ни особенностями речи, ни внешностью, ни каким-то влиянием на сюжет. Возможно, автор и здесь пыталась показать всеобщую "серость и уравниловку" (об этом, опять же, ниже), но для детективного книжного сериала постоянные персонажи второго плана очень важны, а здесь они отсутствует. В коммуналке у Зайцева проживает тётя Паша - могучая дворничиха, которая заботится о главном герое как из корыстного интереса ("В доме нужен свой мильтон"), так из от большого сердца. Про внезапную любовь, костюмершу из театра, лучше вообще молчать - казалось бы, времена уже не советские, цензура отпала, и можно спокойно прописывать нормальные человеческие взаимоотношения, но любовная линия набросана еще более пунктирно и неправдоподобно. И в конце она предает главного героя, оказываясь "стукачкой" ОГПУ. Что аккуратно подводит нас к пункту...
АТМОСФЕРА И АУТЕНТИЧНОСТЬ
Юлию Яковлеву, похоже, жанр детектива интересует ровно настолько, насколько помогает создать безрадостную картину Ленинграда 30-х. Это мерзкий и запущенный город, в котором обитают исключительно утомленные, забитые, некрасивые, вонючие люди, между которыми не может быть нормальных взаимоотношений - они все трясутся в ожидании репрессий, все руководствуются исключительно шкурными интересами и все одинаково отвратительны. В каждой главе как минимум несколько абзацев должно быть уделено очередному пассажу о том, насколько плох был "совок" 30-х. И ладно, такая точка зрения имеет право на существование, но Яковлева банально перегибает палку. Подобные же ощущения я испытывал от идеологической подоплёки "Дикой охоты короля Стаха" - где шляхтичи грели ноги на охоте в распоротых животах холопов, все дворянки - шлюхи, детей аристократов нужно убивать, а единственная добродетель - это желание "с улыбкой стрелять в губернаторов и чиновников". А именно - в какой-то момент "концентрация" негатива достигает абсолютно гипертрофированных и неправдоподобных высот. Отдельным пунктом следует отметить тенденцию напоминать о том, как было хорошо в музеях, театрах и квартирах Петербурга, пока на них не наложило свои руки "быдло" - да, очень выверенная и аргументированная авторская позиция. Подробности "смакуются" настолько, что о какой-либо попытке объективно описать эпоху говорить не приходится. Центральный конфликт книги (продажа ценностей Эрмитажа в капстраны с согласия высшего руководства страны), имевший место в действительности, воспринимается, как очередная выдумка. О реалистичности главного героя и говорить не приходится. Во-первых, у Зайцева нет исторического прототипа (хотя автор утверждает, что внимательно изучала эпоху), а его имя, характер и внешность, согласно интервью Яковлевой, позаимствованы у... персонажа Джуда Лоу из фильма "Враг у ворот", который сам по себе отъявленная "клюква".
И отдельная претензия - это откровенная игра "в поддавки". В атмосфере всеобщего "оскотинивания", когда каждый человек, по мнению Яковлевой, встает перед выбором - предать кого-то, чтобы выжить, или остаться человеком и умереть, перед Зайцевым такой выбор не встает. Ни разу за всю книгу перед ним не ставится моральная дилемма (вопрос "переводится в московское ОГПУ под начало бывшего коллеги или нет" за моральный выбор я не беру). Абсолютно все ситуации, на которых можно было построить такие конфликты, разрешаются сами собой. Яковлева могла создать ситуацию, когда для достижения своей цели (призвать убийцу к справедливости) Зайцев вынужден пойти на "сделку с совестью" или отказаться от неё. Но нет, все выборы делают за него. В конце Зайцев остается живым и с незапятнанной совестью не потому, что он умный и честный, а потому, что автор ему "подыграла", создав обстоятельства, где ему не нужно ни думать, ни пачкаться. Дамы и господа, я умываю руки!
Самое забавное, что Вайнеры, несмотря на 1975 год написания, тоже критично описывают послевоенную Москву, просто не уделяют этому абзацы, а дают маленькие, аккуратные ремарки. Большинство персонажей одеты в "поношенные", "залатанные" или "кургузые" вещи. Отношение Груздева к милиции, пусть и явно гипертрофированное - слепок с отношения интеллигенции к правоохранительно-репрессивному аппарату. Персонажам вечно хочется есть. Жегловская целеустремленность и напористость, по позднему признанию авторов, явно приведет к его участию в послевоенному продолжению репрессий и поиску врагов народа. Критика есть? Есть. Найти её можно? Да, легко! Лезет ли она на первый план? Нет! Не говоря уже о фактологической основе - у главных героев и преступлений, которые они расследуют, есть исторические прототипы, пусть и приукрашенные для большей увлекательности.
ДЕТЕКТИВНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ
Опять начну с "Эры". В книге две основных сюжетных линии, переплетающихся в конце - охота за бандой "Черная кошка" и расследование убийства Ларисы Груздевой, в котором все улики изначально указывают на её бывшего мужа. Да, в расследовании помогает фактор удачи, но только отчасти. К поимке банды и раскрытию убийства приводит терпение, внимательность, тщательный опрос свидетелей, сопоставление фактов - в общем, классическая, чуть суховатая детективная работа. Повествование "провисает" в момент "внедрения" Шарапова в банду - уж слишком "сказочная" сцена получается, наигранная, картинная. Да и жаргон читается сейчас с улыбкой. Но к большей части сюжета претензий минимум.
"Вдруг охотник выбегает" садится в лужу и здесь. Да, главный герой несколько раз ловит "прозрения", позволяющие по-новому взглянуть на имеющиеся факты. Он достаточно проницателен, чтобы уловить несостыковки и связи между ранее не связанных друг с другом делами. Однако КАЖДЫЙ прорыв ему, по сути, преподносится на блюдечке случайной встречей с очередным эпизодическим персонажем. Связать все убийства в одну цепь помогает напарник. Непонятен мотив и цели картинной расстановки тел? А пусть Зайцев случайно столкнется с сотрудником Эрмитажа, уронит зарисовку с места преступления, а работник музея опознает кальку с известной картины! Установлен факт пропажи картин из Эрмитажа, но не ясно, кто, как и зачем это делает? А пусть Зайцев получит анонимку, в которой ему всё расскажут!
ДАЛЬШЕ - ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ СПОЙЛЕРОВ, ОСТОРОЖНО!
Герой не может поймать маньяка? А пусть маньяк настолько устанет от непроходимой тупости Зайцева, что похитит его и напарника, а затем толкнет речь, в которой расскажет о своих мотивах! И, думаете, Зайцев его как-то перехитрит и поймает? Фигушки, маньяк сбежит! Думаете, нам объяснят, как толстый немолодой сотрудник Эрмитажа умудряется убить больше 10 человек, расположить трупы в виде сложных композиций, не оставить ни одного следа и ни одного свидетеля? Нет! Он просто как-то это сделал. И после этого нам опять сообщают, что Зайцев настолько хорош в своем деле, что его решают оставить на свободе для того, чтобы "скидывать" ему загадочные и резонансные дела, которые больше никому нельзя поручить, а вместо Василия под "чистку" попадает другой его коллега! Это иначе, как авторским маразмом нельзя назвать!
ИТОГИ
Я не застал СССР, да и не прививалось мне в семье восторженное отношение к этой эпохе. Я привык, что на любую спорную тему есть два взгляда - "все хорошо" и "все плохо", и каждый приводит только те доказательства, которые подтверждают его точку зрения. Ознакомиться нужно с обоими, спрыснуть щепотку статистики, документов, фотографий и кинохроники - и можно утверждать, что процентов 30% от достоверности описываемых событий мы для себя восстановили. К чему я это рассказываю?
"Вдруг охотник выбегает" - это не детектив. Это арена для выражения авторской позиции о том, насколько мерзким и отвратительным местом был Ленинград, да и весь СССР, в 1930-м году. Он написан хорошим языком, поначалу - увлекает, а авторские описания создают густую и осязаемую атмосферу. Но когда дочитываешь роман, понимаешь: он плох по всем фронтам. В погоне за "обличительным пафосом" Яковлева забывает о логике, забывает о сюжете, забывает о персонажах. У "Охотника" есть два продолжения, но первая часть, несмотря на раскиданные по тексту интриги и крючки, отбивает всякое желание их читать. По стилю подачи роман находится примерно на одном уровне с "Малышом 44", но там-то мы имеем дело с иностранным автором.
"Эра Милосердия", несмотря на год выхода и связанные с этим цензурные соображения, умудряется превзойти современное произведение по всем фронтам, кроме, разве что, языка - он чуть суховат, а в моменты описания чувств - прямо-таки топорен. Детективная составляющая работает, герои - живые и интересные, атмосфера эпохи, с её большими тяготами и маленькими радостями - передана, общественная ситуация - критикуется, пусть и аккуратно. Об этом отлично пишет хороший писатель Эдуард Хруцкий: Победа над цензурой произошла ещё и потому, что роман вышел в „Воениздате“. Военную цензуру не интересовал моральный облик сыщиков, их интересовало, нет ли в романе военных тайн — описания нового танка или дислокации войск. Ничего этого в романе не было."
"Вдруг охотник выбегает" сейчас можно найти практически в любом крупном книжном магазине. "Эра милосердия", насколько я знаю, не переиздавалась уже много лет, и я очень радовался, найдя томик из "Избранных романов" Вайнеров в одном из букинистов. Но рекомендовать я могу только старый роман, просто потому, что он, объективно, лучше практически во всем.