Если в первом романе Ричарда Моргана действие происходило на Земле и в основном концентрировалось вокруг того, как меняет цивилизацию возможность сохранения сознания и его переноса из одного тела в другое, то в продолжениях раскрывается внутреннее устройство Протектората, объединившего несколько десятков колонизованных людьми миров.
Итак. После того как земляне обнаружили на Марсе руины, остатки технологий и астрономические карты древней цивилизации, они смогли построить собственные межзвёздные корабли, а затем терраформировать и некоторое количество планет. Как часто бывает, за резким скачком в развитии наступила стагнация. Человечество создало сложную разветвлённую систему управления под названием Протекторат, состоящую из армии, спецслужб, бюрократии и огромного числа корпораций – коммерческих, медийных и преступных, причём как межпланетных, так и функционирующих в пределах отдельных солнечных систем.
Верхушка Протектората благодаря технологии записи разума фактически обрела бессмертие, а потому первоочередной своей задачей в управлении колониями видит сохранение стабильности. Развитие технологий находится под негласным, но жёстким запретом. Исследования технологий и артефактов, оставшихся от древних инопланетян, тщательно контролируется, хотя множество авантюристов всё время пытаются что-нибудь этакое выкопать. Главное оружие Протектората – тот самый Корпус Посланников, в котором служил когда-то Ковач. Спецчасть межпланетных десантников, натренированных на то, чтобы после переноса разума мгновенно осваиваться в новых телах на иных планетах, в незнакомом окружении и очень быстро и крайне жестоко подавлять любые восстания. А восстания в Протекторате случаются регулярно, потому что как оно обычно бывает в подобных общественных системах в нём очень высока степень социального разделения, на каждой планете есть свои трущобы с отмороженной преступностью, корпорации воюют друг с другом, не стесняясь никаких методов. И, естественно, при таких условиях повсеместно процветают коррупция, непотия, жадность, разврат и крайний цинизм.
Восстания против Протектората произрастают в основном на двух почвах, условно говоря, правой и, условно говоря, левой. Одна из них религиозно-традиционалистская – фанатики требуют возврата к «духовным скрепам», которые в основном заключаются в том, что все мужчины отращивают бороды, укутывают своих женщин в тёмные одежды с ног до головы, устраивают многожёнство и снижают брачный возраст до минимально возможного (да, у автора весьма специфические представления и о религиозном фанатизме, и о традиционных ценностях). Вторая почва – т. н. «куэллизм», учение, представляющее собой винегрет из троцкизма, маоизма, анархизма, назван так в честь основательницы движения, теоретика и практика революционной деятельности Куэллкрит Фальконер.
Во втором романе цикла Ковач попадает на планету, где бушует гражданская война, как раз после такого «левого» восстания. Обе стороны постоянно повышают градус насилия и творят всевозможные преступления. А корпорации с радостью за этим наблюдают, активно снабжая воюющих оружием разного рода. Например, вдохновляющий гимн в деле революции значит ничуть не меньше, чем бомбы и автоматы, а кто напишет такой гимн лучше, чем профессионалы, собаку съевшие на шедеврах поп-музыки? Впрочем, и для лоялистов они напишут гимн ничуть не хуже, и даже на ту же музыку, только с другими словами. А ещё на этой планете группа археологов нашла уникальный артефакт той самой древней сверхцивилизации, что некогда «подарила» человечеству технологии межзвёздных перелётов и переноса разума. Но, понятно, что в условиях войны с научными исследованиями не особо-то развернёшься, а для того, чтобы разрулить возникшие проблемы нужен опытный вояка, вот тут-то в дело вступает Ковач.
В третьем романе Ковач возвращается на свою родную планету, где вроде бы царит относительное общественное спокойствие, но под поверхностью страсти медленно накаляются. Из-за того общего застоя, в котором пребывает Протекторат, уровень жизни снижается от десятилетия к десятилетию, идёт постоянная грызня между кланами якудза и гайдамаков (эту планету некогда заселили поляки и японцы, отсюда же и смешанное имя главного героя), всё больше становится религиозных фанатиков – тех самых бородачей-многоженцев. По лесам и полям курсируют взбунтовавшиеся боевые машины с ИИ, на которых идёт регулярная охота. А на побережье по волнам вот уже много столетий рассекает группа беспечных серфингистов, и мало кто знает, что в бронзовых от загара телах скрываются разумы последних выживших после разгрома революции куэллистов (да, оказывается, Куэллкрит жила и действовала на родной планете Ковача, я как-то не запомнил этого момента в первом романе), которые ждут момента подъёма народного гнева, чтобы поквитаться с Протекторатом и его цепными псами.
И вот Такеси Ковач этаким суровым циничным Колобком перекатывается от одной группировки к другой. Я от армии ушёл, я от повстанцев ушёл, я от якудза ушёл и далее по списку. И везде он занимается своим любимым делом, а именно троллит всех напропалую. Повстанцам он говорит, что все революции Протекторат топит в крови, что они по своему образу действия точно такие же, если не хуже, чем провластные силы, что даже если они и победят каким-то чудом, то в скором времени станут точно такими же, как предыдущая власть, если не хуже. Сторонникам Протектората он доказывает, что нынешняя система власти прогнила насквозь, что простые люди её ненавидят, а подчиняются только из страха, и что в таких условиях восстания неизбежны. И только когда Ковач оказывается среди фанатиков, он им ничего не объясняет, а просто тупо режет глотки, потому что они же, гады, плохо обращаются с женщинами! А у Ковача, как и положено нуарному герою, основная мотивация действий – помощь дамам, попавшим в беду. Вот прям как только видит, значит, damsel in distress, так сразу теряет волю и кидается ей на помощь. Хотя, как, опять же, положено в нуаре, эта самая дамзель потом непременно оказывается той ещё femme fatale, тем не менее, Ковач продолжает упорно повторять этот сценарий.
Ещё одна интересная черта Ковача, намеченная ещё в первой книге и во всей полноте раскрывшаяся в двух следующих, – он демонстрирует неплохую теоретическую подкованность в том, что связано с революционной деятельностью, и постоянно цитирует работы Куэллкрит, причём шпарит целыми абзацами, прям как выпускник кафедры марксизма-ленинизма в советском университете. Заодно в третьей книге раскрывается история куэеллистской революции и судьба самой Куэллкрит. Там всё довольно грустно – она была ярким обличителем социальных нравов, романтиком бунта, теоретиком, писавшим яркие, мощные воззвания о важности сопротивления и борьбе за свободу. А потом возглавила реальное восстание, и все те гнусности, на которые пришлось пойти ради победы, привели её к разочарованию в революционной деятельности, депрессии и полной растерянности, что соответствующим образом отразилось на её творчестве… Примерно, кстати, как в работах Ленина, если сравнить «Государство и революция» с «Как нам обустроить Рабкрин» - очень хорошо видно, насколько отличается мировоззрение подпольщика и главы государства. С единственной только разницей, что Куэллкрит до конца жизни сохраняла совесть, а Ленин от этой «химеры» избавился ещё в начале революционного пути.
Говоря о «нуарности» самого Ковача. В первой книге он такой крутой чел, который да, склонен решать проблемы насилием, но в целом держится в рамках своих принципов и убивает в целях самозащиты, либо для восстановления справедливости, как он её понимает. Во второй книге он устраивает жестокую резню… и в принципе, его действия можно оправдать ситуацией, но уже с большой натяжкой. А вот в третьей книге Ковач выпускает своего внутреннего психопата на волю и ведёт себя как натуральной маньяк-убийца. Что называется, хотели развития персонажа? - Получите, распишитесь. Спасибо, дальше такого развития не надо. Впрочем, тут при желании можно разглядеть нехилый такой выпад в сторону жанра нуар с его любовью к мрачным, травмированным душевно героям, которые, да, любят пускать в ход кулаки, да, готовы даже и убивать, если надо для дела, но в душе-то они всегда остаются «рыцарями в сверкающих доспехах». А тут на сцену выходит Ричард Морган и показывает, что от такого персонажа до маньяка не такое уж и далёкое расстояние, и если человек привык себя считать благородным одиноким рыцарем, который сам решает, кому жить, а кому умирать, и который руководствуется в поступках исключительно своими принципами, то это первые шаги по дороге к Брейвику.
К той же нуарной теме удачно подключается ещё один неплохой сюжетный ход – якудза решают, что лучшее средство против Ковача – это сам же Ковач («тот, кто нам мешает, тот нам поможет»), крадут где-то нелегальную запись его разума в том возрасте, когда он первый раз покинул родную планету, и отправляют молодого Ковача охотятся на старую версию самого себя. И оказывается, что молодой Ковач – ещё более… э-мм, как бы это повежливее сказать… нехороший человек, чем Ковач взрослый, того хоть чему-то жизнь научила, а молодой - наглухо отмороженный на всю голову. Что же, снова Ричард Морган использует возможности, предоставляемые художественным приёмом с переносом сознания из одного тела в другое на полную катушку, создавая очень необычные ситуации и выдавая занимательные сюжетные кульбиты.
Или вот ещё неплохой образец троллинга со стороны Ковача: один ревностный служака произносит пафосную речь о том, что солдат намного превосходит наёмника, потому что солдат руководствуется в своих поступках Долгом, Честью и Присягой, а наёмник только жаждой наживы, фу таким быть. На что Ковач предлагает своему собеседнику представить такую ситуацию: вышестоящий офицер приказывает солдату стрелять по толпе безоружных, в том числе женщин и детей, и солдат вынужден приказу подчиниться, потому что Долг, Честь, Присяга, а вот беспринципный и бесчестный наёмник может со спокойной совестью пристрелить того козла, который отдаёт такие приказы, и переметнуться на другую сторону. Опять же, такой мысленный эксперимент тоже очень удачно характеризует и самого Ковача, и сам типаж нуарного героя с его существованием в серой зоне как в социальном плане, так и в этическом.
Вообще, Ричард Морган любит ставить своих героев в ситуации морального выбора, в которых не особо-то и понятно, как вообще стоит поступить, а ещё больше любит подпускать шпильки в адрес особо принципиальных и честных людей. Во второй книге есть как раз очень реалистичная и очень мрачная сюжетная линия персонажа с прокаченной гуманистической моралью, такой вот положительной со всех сторон личностью, который действуя по совести, с соблюдением принципов и безукоризненной моральной чистоты, оказывается несколько раз в положении предателя, губит и самого себя, и своих друзей.
Ну и наконец – у трилогии про Такеши Ковача есть и актуальный социально-политический аспект. Один из главных вопросов, неявным образом витающих над всеми книгами: как же так вышло, что человечество, получив в своё распоряжение технологии межзвёздных перелётов, искусственного интеллекта и записи/копирования сознания, ухитрилось построить примерно тот же самый политический строй, который мы видим в современном мире. С мегакорпорациями, пронизывающими и контролирующими всё и вся, с запредельным социальным расслоением, с преступностью и сверхнасилием, постоянно неуклонно нищающем населением и богатеющей верхушкой, замедлением до почти остановки технического прогресса, массовым недовольством сложившимся положением дел, которое регулярно выплёскивается во всевозможные бунты, протесты и восстания, которые либо подавляются, либо оборачиваются гражданскими войнами, и в целом ровным счётом ничего не меняют. Почему, наконец, на фоне блестящих научных прорывов всё большую популярность набирает архаичная, мракобесная религиозность, да и не религиозность даже, а скорее фанатизм. Понятно, что никаких окончательных ответов Ричард Морган не даёт, он скорее взвешивает предлагаемые разными политическими силами видения проблемы и предложения по её решению, и всё и вся находит слишком легковесным. И его главный герой – неглупый, практичный, знающий жизнь не понаслышке – да, он отлично умеет издеваться как над имеющимся общественным устройством, так и над всевозможными типами революционеров, но сам не в состоянии предложить ровным счётом ни-че-го!
Правда в конце третьей части люди обнаруживают ещё одну новую супертехнологию, которая, по идее, должна подорвать власть Протектората и создать новый, лучший способ общественного устройства. Но что-то как-то… терзают смутные сомнения, что выйдет из этого что-нибудь путное, особенно с учётом предыдущего опыта. Скорее похоже на то, что автор пытается дать хоть какую надежду на хэппи-энд, что же, спасибо и на том.
PS И после прочтения этих книг я с некоторой тревогой жду скорого выхода продолжений сериала про Такеси Ковача. Первый сезон был не так уж плохо, но и там было видно, насколько создателям отчаянно не хватает бюджета на декорации и спецэффекты. Они кое-как решили эту проблему, ограничив количество локаций, оборудованных по высшему разряду, но там, где действие выходило за пределы этих локаций, сразу бросалось в глаза то, что художники и дизайнеры экономят на всём, на чём только можно. А во второй книге нужно будет ещё больше спецэффектов, ещё больше декораций, и не знаю, хватит ли у создателей сериала денег. Боюсь, в процессе съёмок они начнут выкидывать зрелищные, но не особо влияющие на развитие сюжета эпизоды. Например, сцену на фабрике обработки трупов, куда поступают погибшие во время гражданской войны солдаты, причём вперемешку с обеих сторон. Тела отправляют на переработку, а стэки с сознанием вырезают, сортируют и хранят, и там очень завораживающе описано, как по конвейерным лентам текут сознания погибших людей. И хранитель фабрики, косплеящий вудуистского божка (вуду, кстати, очень удачно вписывается в этот мир с возможностью переноса разумов между телесными оболочками), отгружает Ковачу и его напарнику партию стэков на вес. А когда Ковач интересуется, зачем они берут так много, напарник объясняет, что от 10 до 15 процентов сознаний пребывают в полном помрачении рассудка после гибели на поле боя. Всё это взятое вместе даёт одно из самых мощных художественных изображений войны и её последствий, а горы стэков явно перекликаются с «Апофеозом войны» Верещагина (интересно, видел ли когда-нибудь Морган эту картину?), но только вот как это адекватно снять… боюсь, в сериале просто не хватит бюджета на такую сцену. Хотя, конечно, хотелось бы ошибиться. Что же, ждать осталось недолго, в конце февраля должен выйти второй сезон.
О первом романе цикла "Видоизмененный углерод" я писал в прошлом постинге: https://zen.yandex.ru/media/id/5a251d2c3dceb7cfb17fdc05/vidoizmenennyi-uglerod--roman-i-serial-5e36c2955b4a3e23cf8247b5
