Будда Парк делится на две неравные части: первая - это бетонная модель вселенной с Древом Жизни на макушке, а вторая - это лужайка 300 на 100 метров, усеянная бетонными же изваяниями, созданными сумеречным сознанием некого Буньлыы Сулилата.
Как я писала в части про Университет Монстров изнутри, Будда Парк делится на две неравные части: – первая у входа, и по задумке главная – это бетонная модель вселенной с Древом Жизни на макушке, а вторая – это лужайка 300 на 100 метров, усеянная бетонными же изваяниями, созданными сумеречным сознанием некогоБуньлыы Сулилата.
Коротко сказка сказывается, да долго дело делается – не вышел транс из Буньлыы. Чо-то там не срослось, но психику пацанчику порушили конкретно. Стал он совсем замкнут, нелюдим, все время бредил, а в полнолуние на людей бросался. И решили, что парень не простой, а боженькой помеченный. Буньлыа этим настроениям всячески способствовал, например, рассказывал дикую историю о том, как после прогулки по облакам со всего маху шмякнулся в глубокий каньон в районе Золотого Треугольника (тогда это территориальное образование уже вовсю действовало и поставляла миру сами знаете что). Наш лунатик при падении не пострадал, тут же со всеми познакомился, и даже завел себе “милого друга” по имени толи Ка, толи Каа, неважно. Каа стал его поставщиком – нет, не подумайте чего плохого – поставщиком умных и добрых мыслей, и по его совету Буньлыа переехал на другой берег Меконга в Лаос, и прямо напротив своей родной деревни Нонг-Кхай начал ваять.
Сначала, как мы помним, изваял перфорированную модель Мира, а потом принялся заполнять территорию вокруг всякими видениями из надломленной сумеречной зоны подсознания. Хотя начал за здравие – с фигуры самого большого на тот момент в Лаосе лежащего Будды. Будда сладко улыбается, очевидно не представляя, что ему придётся увидеть в дальнейшем.
Но потом понеслась …езда по кочкам! Что только не стоит сейчас на берегу Меконга: и твари, и уроды, и монстры. Животные, люди, мифологические существа и виртуальные образы смешались в одну железобетонную кучу. Отовсюду торчат кривые руки-ноги, тупые рыла, напряженные тела дрожат, как во время оргазма, бабы сладострастно закатывают многочисленные глазки, мужики плотоядно и панибратски подмигивают, а вся остальная негуманоидная нечисть агрессивно капает на мозг.
Местные жители утверждают, что лет через десять автор заматерел, набрал вес на советах и поставках ума-разума из Золотого Треугольника, и перестал месить цемент сам – для этого приглашались окрестные крестьяне :-), и за похлебку продолжали великое дело.
Буньлыа зарегистрировал новую религиозную секту, в которой, понятное дело, стал гуру. Секта была даже по меркам Таиланда очень фривольной, с упором на нетрадиционные сексуальные отношения с обязательным употреблением священного допинга. Сюда потянулась вся заморская западная рать, все хипари и нарколыги “в гости к нам”, как говорится.
И вдруг – революция в Лаосе. Скинули там короля, и на горе всем буржуям мировой пожар раздули. Причём не только в Лаосе – по всей Юго-Восточной Азии горело.
И Буньлыа ночью, в сатиновых трусах, с узелком в одной руке переплыл могучий поток и вернулся на толерантную родину. Это был 1975 год, и до самой смерти он строил напротив Wat Xiengkhuan, на другом берегу реки зеркальное отражение Будда Парка под названием Sala Kaew Ku (Wat Khaek – но это уже совсем другая история), а в Лаосе уже ни разу не побывал.
В-общем, пары часов за глаза хватит на парк Буньлыы Сулилата. Час на сферу, и час на остальное. Кстати, на берег Меконга пройти не удастся. Там некультурно всё, болото, пойменные луга, круглогодично, особенно в сухой сезон, копают ковшом в реке, чистят фарватер, а жаль, потому что виды из парка на тайский берег, и вообще на Меконг могли бы быть красивые …
Хотя, если по-честному, очень прикольно всё это, время и деньги точно потрачены не зря. Это примерно так же, как побывать в сквере на Болотной площади, где стоит столь же монструозная, сколь и безобидная композиция Шемякина. – повторюсь, резюме “прикольно”. Только река рядом не Меконг, а Москва, но и так ясно, что подобное искусство размножается почкованием.
