Часто задумываюсь о своем месте пребывания. В один из зимних питерских вечеров, после традиционной литературной встречи, мы возвращались домой вместе с Иосифом. Падал снег. Было слегка морозно. Во рту вязало от сухого красного. Мы как обычно говорили об искусстве.
- Если искусство чему-то и учит, то именно частности человеческого существования. Будучи наиболее древней, и наиболее буквальной, формой частного предпринимательства, оно вольно или невольно поощряет в человеке именно его ощущение индивидуальности, уникальности, отдельности — превращая его из общественного животного в личность. – вспылил Бродский.
- В таком случае человеческая личность становится собственным миром. Поэтому не важно в каком обществе мы живем, какая политика нас окружает. Зачем нам страна если у нас есть искусство? — спросил я.
- Для человека, чей родной язык — русский, разговоры о политическом зле столь же естественны, как пищеварение, я хотел бы теперь переменить тему. – оборвал Иосиф.
Мы замолчали.
Снег все так же продолжал падать. Мы подошли к перекрестку. Пришло время расходится в разные стороны.
- Я не призываю к замене государства библиотекой – хотя мысль эта неоднократно меня посещала, но я не сомневаюсь, что, выбирай мы наших властителей на основании их читательского опыта, а не основании их политических программ, на земле было бы меньше горя.
- Я тебя понял Иосиф. – мы пожали друг-другу руки и пошли по домам.
Дома меня ожидала недопитая бутылка вина. Мне казалось, что жизнь вовсе ускользает. Куда-то мимо. В ней не было искусства, о котором мы говорили с Бродским. В ней не было тех самых книг, которые бы возбуждали это искусство.
Я допил бутылку и вышел на балкон. Снег все так же тихо падал на Петербургские улицы. За горизонтом Невской губы начало светать.
- У них, наверное, солнечно. – подумал я и пошел готовиться ко сну.
Считаете ли вы себя внутренним эмигрантом?
