В школе я не любил литературу о природе. Мне не хватало действия. Казалось, ну что меня может захватить в лесу: деревья, трава, птички, кузнечики. Я испытывал неодолимое желание перелистать пассажи о природе, чтобы вновь окунуться в диалоги, действия, приключения. Молодость торопится жить. Я торопился, впереди маячили неизведанные рубежи, улица звала играми и футболом, лето (а бывало и такое) пляжем и беготнёй в старинном доке. Неспешное повествование о полях, над которыми кружит аист, о лесах, в котором нарыто нор, о плеске речной волны на плёсе, о летней грозе или зимнем снегопаде взрывало мне мозг, я ускорял чтение до первой космической и притормаживал, как только пытка природой заканчивалась.
Сколько хороших книг я прочитал однобоко, сколько не увидел. Возможно, да скорее наверняка, я совсем по-другому видел бы мир вокруг себя. Но не случилось.
Теперь я чаще задумываюсь о том, как прихотливо работает наша память. Мы запоминаем не само действие, событие, человека, но эмоцию, связанную с ними. Я помню сосновый лес на ютербогском полигоне, раннее утро, прозрачную тишину, внутри которой каждый звук был отчётлив и звонок. Где-то поодаль слышался разговор сослуживцев со смешками и матерком (так армия же), стук топора по сваленной сосне, - экипаж крайнего танка делал бревно для самовытаскивания. Лучи солнца пронзали сосновое редколесье, и лёгкая лесная пыльца танцевала в светлых полосах, подвластная тактичному летнему ветру. Город, названный в честь славянского Утробога, запомнился мне утренним, солнечным, немного ленивым, невыразимо уютным и добрым.
А наш городской кронштадтский пляж вошёл в мою память причудливым рисунком золотистого песка на ягодицах взрослой (по моим тогда детским меркам) девушки. Она вышла из воды, стройная, темноволосая, загорелая до бронзового сияния и, как была мокрая, со смехом уселась прямо на песок. Потом её позвали подружки играть в «картошку», и она встала, а золотистый песок остался на её коже, и был он похож на дракона. Не знаю почему, но это всё, что я помню о том лете.
Я люблю природу, как оказалось, я даже могу внятно о ней рассказать, хотя и нет пределов совершенству. Но когда я гуляю вдоль берега, или исследую тайные лесные тропы, или взбираюсь на невысокие карельские скалы, я стараюсь почувствовать эмоцию, которая рождается внутри меня. Они разные эти эмоции, но они всегда есть. Внутри каждого из нас живёт древний охотник, земледелец, собиратель. Да-да, если взять всю историю человечества, то в статусе высокоразвитого общества мы пребываем всего-то пару-тройку сотен лет. Не мудрено, что природа так властно держит нас в своих объятиях.
Пожалуй, это даёт нам какую-то надежду, что однажды память прошлого спасёт хотя бы некоторых из нас. А пока я брожу вдоль берега, поднимаю раковины, смотрю в их перламутровое нутро и ищу ответы на свои вечные вопросы.
