Произведения искусства, созданные много веков назад, как правило, очень сложно поддаются восприятию зрителем именно как произведения искусства. Мы видим в них артефакты прошлого, они привлекают нас как свидетели тех эпох, которые мы представляем себе исключительно в своих фантазиях. Но очень редко мы, хотя бы, пытаемся оценить то содержание, что заложено в них, или их эстетическую составляющую.
Конечно, на то есть весьма весомые причины. Прежде всего, это те кардинальные отличия в стилистике и содержании знаков, которые используют эти творения. Мы, воспитанные преимущественно на классическом реалистическом искусстве, не сразу оказываемся готовыми воспринять произведения, чьи образы строятся по совершенно другим законам.
Но даже преодолев это затруднение, мы тут же сталкиваемся с ещё большей трудностью. Произведения глубокой древности, зачастую, опираются на комплекс символов, в которых мы ничего не понимаем. И, если античные образы ещё более менее нам знакомы, то даже древнеегипетская система символов может оказаться весьма сложной для понимания, тем более, когда на её основе необходимо интерпретировать визуальные образы.
Тем не менее, далёкое прошлое хранит в себе немало занимательных произведений искусства. И сегодня мне бы хотелось поговорить о некоторых Древнеегипетских палетках, которые составляют часть от тех сокровищ, что дошли до нас ещё с додинастических времён.
Вообще палетки существовали в Египте долго время как исключительно бытовой предмет - на них растирались краски, использовавшиеся в косметических целях. Уже позже стали появляться церемониальные палетки (на которых, по мнению ряда учёных, краска вообще не растиралась), которые располагались в храмах, украшались рельефом разной глубины и функционировали именно как произведения искусства.
Пожалуй самой известной древнеегипетской палеткой является так называемая "Палетка Нармера". Ей посвящено довольно много работ, да и содержание её считывается весьма просто - работа посвящённая победе фараона над его соперниками. Конечно, если углубляться в символы, то мы довольно быстро приходим к тому, что события приобретают конкретность - произведение посвящено победе Верхнего Египта над Нижним. А если обратить внимание на характер отношений друг с другом серпопардов (мифические существа с телом льва и змеиными шеями), то окажется, что произведение посвящено в глобальном смысле диалектики двух частей Египетского королевства, постоянно воюющих друг с другом (оскаленные пасти животных), но при этом сдерживаемых людьми и в соединении создающими нечто новое.
То, что создаётся благодаря соединению серпапардов - это круг, в котором и растираются краски. Этот круг мы увидим на всех палетках как центральный образ, вокруг которого и строится вся композиция. В целом, можно сказать, что визуальные образы палетки призваны раскрыть суть этого круга, механизм его возникновения. Но чем же является этот круг?
В случае с палетками он олицетворяет собой "жизнь" в самом широком смысле этого слова. Связаны такая трактовка с функциональным значением этого круга как места, в котором растирается краска, с которой он оказывается в двусторонних отношениях. Из древнеегипетских текстов известно, что краска - это то, что "оживляло" работы мастеров. Финальный этап в создании скульптуры - покраска её глаз, после чего она становилась живой, способной вместить в себя сущность божества, или фараона, которому она посвящена. Таким образом, круг палетки, будучи связанным с краской, связывается исследователями с жизнью. Ведь в логике древнеегипетского художника - именно через этот круг краска получает свои "оживляющие свойства".
Особый интерес, на мой взгляд представляют палетки, использующие более иносказательный язык. Таковыми, например, являются две, в каком-то смысле схожие работы, известные как "Оксфордская палетка" и "Палетка четырёх гиен".
На обеих палетках изображены животные, что, в купе с гиенами, обрамляющими работы, позволяет трактовать их как палетки с охотничьими сценами, ведь гиены в Додинастическом Египте были покровителями охоты. Тем не менее, в основе этих палеток лежит не просто фиксация охотничьих сцен, но философские представления древних египтян о структуре мира.
Начнём с "Палетки четырёх гиен", поскольку из-за меньшего числа деталей, она гораздо проще поддаётся анализу. В первую очередь обратимся к аверсу, поскольку символика круга универсальна для всех палеток, а её мы уже разобрали. Круг в данном случае выступает именно как центр композиции, сверху от него расположена гиена и птица, как знак мира небесного, под кругом - уже знакомый нам серпопард, здесь являющийся символом мира хтонического. Пантера и серпопард изображены идущими, причём переходящими из одного мира в другой.
Реверс, напротив, выстроен за счёт вертикальной линии пальмы, по которой проходит линия симметрии. Вообще, реверс палетки весь посвящён жизни вертикалей, тянущихся вверх: помимо пальмы - это жирафы тянущиеся вверх. При этом символика жирафа в Древнем Египте вполне простая - это способность и желание дотянуться до чего-то высшего.
И так, мы получаем две стороны палетки - одна посвящена круговороту жизни, другая желанию дотянуться до чего-то высшего. Возникает закономерный вопрос - как они связаны друг с другом? Для того, чтобы ответить на него, нужно понять, в какой последовательности "читаются" стороны.
Для того, чтобы понять это, придётся вспомнить как именно существовало произведение искусства в древних государствах. Искусство в те далёкие времена было сакрализовано, доступно лишь элитарным слоям общества. Сакральные палетки могли демонстрироваться простому народу, но лишь одной стороной. Стороны палетки - это всегда игра со зрителем. Одна из них - загадка, другая ключ. Какая же из сторон является ключом? Очевидно, что наиболее сакральная - та, где изображён круг, сакральный центр палетки.
Таким образом, читая "Палетку четырёх гиен" от реверса к аверсу, мы видим, что данное произведение посвящено основам духовного развития. Желание и возможность достигнуть вершины опирается на знание о круговороте жизни, постоянном движение из жизни в смерть, и обратно.
Напоследок посмотрим, пожалуй, на мой любимый памятник додинастического Египта - "Оксфордскую палетку", известную также как "Палетка двух собак".
Обратившись к её реверсу, зритель сразу же попадает в хаотичное множество различных животных - здесь есть и жирафы, и козлы, и антилопы, и львы, и серпопарды, и грифонообразное существо, и даже человек в маске гиены. Две гиены, обрамляющие палетку, позволяют говорить о ней, как о своеобразной всемирной охоте, где хищники ищут себе жертву. Это мир жестокости, в котором даже человеку приходится уподобиться животному, чтобы выжить.
Аверс палетки не даёт нам принципиально другой сцены - мы видим всё тех же хищников и жертв, но при этом возникает уже известный нам круг, за счёт которого сцена упорядочивается. Более того, круг буквально вытесняет сцены охоты, сосредотачивая внимание зрителя на серпопардах, зализывающих раны припавшему на колени животному.
То есть, "Палетка двух собак" - становится весьма трогательным произведением о жестокости мира. Мир сам по себе представляется зрителю как место постоянной битвы не на жизнь, а на смерть, но, при всё при этом, в его основе лежит жизнеутверждающее начало, которое способно вытеснить и одолеть эту жестокость.
Таким образом, палетки, как пример искусства хронологически очень далёкого от нас, всё же оказываются произведениями, которые способны передавать очень интересные и актуальные даже сейчас смыслы. Нужно только посмотреть на них повнимательней.
