Неподалеку от каменной громады величественной горы Южного Урала Иремель, берет свое начало река Агидель. За цвет ее воды, содержащей в себе растворенный известняк, называют ее рекой Белой. Своеобразная красота этой реки воспета многими писателями и поэтами. О ней сложено немало песен, сказаний и легенд. Не мудрено, что она, входя по своей длине в число 30 крупнейших рек России, приютила на своих берегах более половины городов Башкортостана. Одним из них она дала свое имя, другим помогла сберечь названия сел и деревень,- как память о тех людях, кто впервые поселился и освоил ее благодатные берега.
Река издавна дает приют и пропитание всем, кто с уважением относится к ней. Хранит чистоту ее вод и берегов, охраняет леса и то, чем так щедро наградила природа наш благословенный башкирский край; пещеры в соколиных береговых утесах, ялани с покосами на выровненных вершинах гор, не проходимую урему – вдоль ручьев и малых речек, без устали питающих главную реку Южного Урала – Агидель!
Со слов коренного жителя Стерлитамака Л. Исаева, была записана легенда о происхождении реки Белой, и о том, какую роль сыграла одна из гор-одиночек в ее жизни. А было это так.
… У седого Урала имелась дочь – красавица Агидель. Не речкой она была тогда, а девушкой. Все джигиты влюблялись в нее с первого взгляда и начинали петь грустные песни. Но ни один из них не мог завоевать ее ответную любовь. Больше всего на свете ценила Агидель свободу и поклялась никому не отдавать своего сердца, покуда существуют на свете горе и страдание.
Прослышал о девушке молодой Ашак, сын правителя всего края. Оседлал лучшего коня и примчался в аул, где жила Агидель. Красив был Ашак: чернобров, черноус и сверкал белозубой улыбкой. Оружие у него было отделано серебром, а на плече сидел, вцепившись крепко когтями, охотничий сокол.
И смутилась красавица Агидель, увидев статного парня. А он высокомерно улыбнулся. Ашак привык к тому, что все подчинялись его воле. Нравом он был хитер, коварен и жесток, за что народ прозвал его Ашаке, что значит гадкий, отвратительный, и в груди у него вместо сердца был камень.
Джигиты аула, где жила Агидель, бросали недобрые, враждебные взгляды, но страх перед сыном правителя края останавливал их. Лишь один из парней, самый смелый, самый влюбленный, вступил с Ашаком в поединок, хотя и был безоружным. Но не поддержали друзья отчаянного джигита. Безжалостно расправился с ним молодой Ашак. Он набросил на него аркан и, красуясь на коне, протащил несчастного по уличной пыли. Видела это Агидель, в ее сердце вспыхнула ненависть к злому, заносчивому красавцу.
- Не приходи больше, - сказала она Ашаку. – Ты приносишь людям горе, я не могу быть с тобой счастливой.
- Какое нам дело до людей? – ответил Ашак. – Я увезу тебя, будешь купаться в шелках и золоте, и дом наш будет полной чашей.
- Нет, - упрямо молвила девушка. – Счастье двоих возможно только тогда, когда счастливы все люди, весь народ.
- А-ха-ха! – засмеялся Ашак. - Все равно будет так, как я хочу.
Неожиданно, лихо, свистнув он перекинул Агидель через луку седла и помчался во весь опор к своему шатру.
Агидель сумела вырваться из его крепких рук, спрыгнула на землю и побежала. За спиной бешено стучали копыта коня, белые хлопья пены слетали с его морды но Агидель увертывалась то вправо, то влево, не даваясь преследователю. Долго, долго бежала от Ашака Агидель.
После сумасшедшей скачки конь забежал вперед, вдруг захрипел и со стоном пал, загородив дорогу Агидели. Ашак торжествовал победу. Тогда Агидель в отчаяньи закричала:
- Отец, спаси меня!
- Никто не придет тебе на помощь, зло усмехнулся Ашак. – А вот за любимого коня ты у меня получишь!
И он хлестнул девушку камчой.
Но грозно встал вдали старик Урал. Сдвинул седые брови, закряхтел сердито. И превратилась Агидель в светлую речку.
Побежал Ашак за ней, да никак не мог удержать ее, она выскальзывала из пальцев. Тогда он упал на ее пути, надеясь собой перегородить дорогу. Обогнула она и протекла мимо него прекрасная Агидель.
В сердцах Ашак сорвал с плеча сокола и бросил его вдогонку девушке, обернувшейся речкой. Сокол раскинул крылья на пути Агидели, только и это не помогло.
- Вернись Агидель! – закричал в тоске Ашак. Он вдруг понял, что не сможет без нее жить. Агидель, не слушаясь, бежала дальше.
Тогда Ашак вырвал из груди свое каменное сердце и бросил его под ноги Агидели. На миг остановилась Агидель, прикоснулась к сердцу, обежала его вокруг, да уже не могла остановиться. Ведь она навсегда стала речкой.
Унеслась, уплыла она к старшей сестре Каме, а та отвела ее к матери Волге.
И стоят с тех пор на том месте, где Ашак хотел остановить Агидель, четыре горы шихана: Юрак-тау, что означает Сердце-гора, Куш-тау – Птица-гора, Шах-тау, которую в старину называли Ашак-тау, и одинокий шихан, похожий на задранную морду коня, и гору ту народ прозвал Тра-тау.
Толкование этому названию, как указывает писатель Рим Ахмедов, но не по легенде, все-таки можно найти.
До принятия мусульманства башкиры были язычниками и поклонялись божеству Тору. Еще два-три столетия назад сохранялся у них древний обычай поклонения Тору, когда на священное дерево вешали различные предметы и лоскуты материи. На горе Тора-тау, так она называлась тогда, проводились большие народные празднества, устраивались игрища и танцы. Имеется здесь даже река Тор, впадающая в реку Нугуш.
Мне и моим друзьям-туристам не раз приходилось путешествовать по Алтаю и Саянам, Там я сам видел, например, перед подходом к вулкану Кропоткина, тропу, стороны которой были сплошь отмечены разноцветными лоскутами материи, вырезанными из дерева идолами, божками-талисманами. Тувинцы и буряты, как в стародавние времена башкиры, до сих пор поклоняются божеству Тору.
Да и сейчас в верховье реки Белой выше по течению от скалы-одинца Кабан-таш в нее впадает мощный ручей родник-грифон Таравал. Кусты, растущие по берегам ручья, постоянно увешаны – словно елочными украшениями, разноцветными флажками и лоскутами материи. Но это не поклонение Тору, а просто очередная выдумка туристов, которые, как говорится, слышали звон, да не знают где он. А надо помнить, что в былые времена этот обычай поклонения богу Тору имело для башкир сакральное значение. И шихан, как высокая гора имела не только оборонительное, но и важное сакральное значение, поскольку, поднимаясь на неё, человек приближался к богу.
