Продолжение 5
После обеда Мария взяла сумку с продуктами и пошла в больницу. На машину она не глядела, знала, стоит.
Мария выставила на тумбочку у кровати Николая банку компота, яблоки, пироги.
- Зачем так много, Мария Петровна? Я не собираюсь здесь задерживаться, - возмутился Николай.
- За мной следит машина. Вот пришла к тебе вместо Риты, - объяснила Мария.
- У меня слов нет. Ну, Мария Петровна, ты удивительно догадлива. А я не знал, как вас предупредить, чтобы не ходила к Рите, – похвалил Николай и рассказал о слежке.
- Лучше скажи, что делать будем, - Мария села на стул рядом с кроватью.
Николай посвятил ее в свой план побега сегодня вечером. Вызовет такси до дома, а потом уедут с Ритой из поселка на своей машине.
Мария заволновалась, что рана не зажила, переждать бы еще немного. Не разделяла оптимизма участкового, что обойдется, но отговаривать не стала. Сетовала, что бедной девочке опять придется прятаться и убегать.
Николай ушел через приемное отделение, когда пациенты разошлись по палатам, а в коридоре горел слабый дежурный свет. Без приключений на такси добрался до дома. Рита обрадовалась, без лишних вопросов собралась, тем более, вещей у нее не было. Жалко только было уезжать от Марии и Николая, единственных добрых к ней людей.
Николай смог расслабиться, только когда отъехал от поселка на приличное расстояние. Дорога была почти пустая. Случайные машины попадались навстречу или обгоняли их. Рита, молча, сидела рядом, вглядываясь в дорогу впереди, освещенную фарами.
На заправке купил воды и запил обезболивающие, прихваченные из дома. Когда садился в машину, Рита вскрикнула испуганно. На одежде с боку расплывалось кровавое пятно.
- Ничего страшного. Не переживай. Доберемся до места, перевяжусь, - успокаивал Николай.
Он отправил ее спать на заднее сиденье. А сам сосредоточенно думал. Надо что-то придумать, объяснить побег из больницы. Оставалось ехать еще пять часов.
Уже подъезжая к Москве, их остановил гаишник. Николай запахнул куртку поплотнее. В открытое окно показал удостоверение, сказал, что везет племянника домой в Подмосковье, мотнул головой себе за спину. Гаишник увидел лишь пол лица, закрытого до бровей шапкой, и очки, сползшие на кончик носа. Волосы туго были заколоты под шапкой. Гаишник махнул палочкой и пожелал доброго пути. До Егора Петровича добрались уже под утро.
Старики спят чутко, поэтому сразу выглянул в окно, когда услышал с улицы мягкий хлопок дверцы машины. Накинул куртку и вышел на крыльцо. Николай, согнувшись и прижимая руку к боку, шел от машины. Темные круги под глазами на бледном лице говорили лучше слов об усталости, бессонной ночи и потере крови. За ним следовал худенький подросток.
Егор Петрович уложил Николая на диван, снял повязку. Действительно, один из швов разошелся. Ругал своего воспитанника за легкомысленное геройство, обрабатывая рану. Стянул края пластырем и туго перевязал. Николай тут же провалился в сон.
Проснулся уже вечером, отдохнувший и голодный. Из кухни по дому распространялся аппетитный запах жареной картошки, слышался голос Егора Петровича, что-то объясняющего девочке. Она в ответ отвечала односложно или «угу». Николай вошел на кухню и присел к столу. Взгляд девочки по-прежнему был тревожным и испуганным. Он слышал ее смех лишь однажды, когда она впервые примеряла очки Гарри Поттера и мальчишескую шапку.
- Что скажешь, почему сбежал? – спросил бывший полицейский, ставя пред ним тарелку с картошкой и соленым огурцом.
- Из больницы только к девушке сбежать можно. – Николай говорил с набитым ртом. - Придумаю что-нибудь. Мол, хотел увидеть, проездом в Москве на один день перед вылетом в Италию, например.
- Повязка не промокла? Это хорошо. Отдохнул? Сейчас поедешь обратно? Чтоб сразу в больницу, - приказал наставник.
- Слушаюсь. – Николай приставил руку к голове и хотел вытянуться, но от боли в боку поморщился. - Лучше скажите, как вы? Познакомились, я вижу.
- Да мы все решили, - сказал Егор Петрович, переглянувшись с Ритой. Завтра займусь документами. Подниму свои связи. Сейчас за деньги все сделать можно. Учиться надо. Нагонять много придется.
- Я нагоню, - заверила Рита.
Она переводила напряженный взгляд с Николая на Егора Петровича. За короткое время столько всего произошло. Последствия жизни в детском доме наложили свой отпечаток. Чувство одиночества и страха не оставляли девочку.
- О деньгах не переживай. У меня пенсия офицерская, да еще Московская. Деньги от продажи квартиры остались. Да хозяйство. Проживем, - в свою очередь говорил Егор Петрович. – У меня теперь помощница в доме будет, - он с теплотой посмотрел на Риту, ковыряющую вилкой картошку в тарелке.
- Никому ничего не рассказывай, особенно про детдом. Говори, что родители развелись, а тебя отправили пока к дедушке, - инструктировал Николай Риту перед отъездом.
- Я понимаю, - сказала Рита. – Спасибо вам.
- Называй меня на «ты». А то я стариком себя чувствую. Телефон мой у Егора Петровича есть. Если что, звоните. Но думаю, здесь тебя искать не станут.
У Риты с отъездом Николая было чувство, что она опять потеряла близкого человека. Бабушка, баба Маша, теперь Николай. К потерям нельзя привыкнуть. Рита, наконец, приобретала друзей и тут же с ними расставалась. Больше молчала и помогала «дедушке» по хозяйству.
Егор Петрович предложил поменять на всякий случай фамилию Риты, чтобы как можно меньше было совпадений. Рита согласилась поменять и отчество. Отца она не видела никогда. Так и решили, что будет она теперь Маргарита Федоровна Романова.
Когда ехали по трассе, сбоку висел плакат с фотографией царской семьи. Николай, смеясь, предложить сменить фамилию Демидовой на Романову. «А что, царская фамилия». Рита не возражала. Она уже привыкла, что за нее все решают другие.
Егор Петрович устроил Рите маленький закуток в доме, отгородив его шкафом. Девочка растет, должно же быть у нее личное пространство. Рита и забыла, как это — жить в своей комнате, где никто не ворует твои вещи. Это был маленький уголок, но только ее.
Егор Петрович вздыхал, глядя на девочку. Сколько таких обиженных и раненых жизнью детей видел он на своем веку. Через несколько дней у Риты было новое свидетельство о рождении, и она пошла в школу. Так началась новая жизнь Риты Романовой.
Четыре года жизни в детдоме не прошли бесследно. Рита оставалась неразговорчивой и замкнутой. Это тревожило Егора Петровича, а у одноклассников вызывало любопытство и сплетни. Девочки завидовали ее красоте, сторонились и игнорировали на переменах. Мальчики наоборот, все хотели с ней дружить. Но недоверчивость и строгость они принимали за гордость и заносчивость.
Егор Петрович поражался, с каким упорством она сидела за учебниками. В детдоме программа была другая. Да и пропустила много. В свободное время помогала ему на огороде, убирала дом.
Рита подрастала. С взрослением уходила угловатость, пухлость щек, детская миловидность. Только взгляд оставался жестким и настороженным. Парни побаивались ее взгляда, и ее дедушку тоже. Она жила в относительной безопасности от ухаживаний. Но и без друзей.
С трудом, но потихоньку избавлялась от привычки вздрагивать, прятаться при появлении чужих людей рядом.
Такой увидел ее Николай, когда вместе с Марией приехал через несколько лет на юбилей Егора Петровича.
Рита Романова стала другой, не тем пугливым зверьком, которую он увозил из поселка.
Продолжение следует