Глава 15
На селе было и много интеллигенции: учителей, работников детского дома, медработников, работников сельского совета, почты и многие другие. В селе было много молодёжи, жизнь кипела, чего теперь нет.
Мне посчастливилось после окончания учительского института, который размещался в городе Темникове, расположенном на берегу тихой реки Мокша, на краю огромного государственного заповедника, рядом с известным и очень большим санаксарским монастырём, где похоронен великий русский адмирал Ушаков, попасть в населённые пункты с почти не тронутой человеческой рукой природой. Вся эта природа, меня окружавшая, близость огромных лесных массивов, множество малых речушек и чистых родников, наложила на мой внутренний мир, на моё мироощущение, сильный отпечаток. Я полюбил эти богатые природой места, и не хотел их покидать ни при каких обстоятельствах.
Молодость и красота тех мест сделали мою душе чище, богаче, сильнее. Главное, я стал глубже погружаться в свою работу. Она позволяла мне каждый раз, каждый день и час видеть перед собой множество пытливых глаз. Взгляды ребячьих глаз сливались с моим взглядом, их мысли переплетались с моими. Мне казалось, что в классе находится один человек с множеством голов и глаз. Урок для меня стал местом отдыха моей душе и всем, кто находился в классе.
Хочу подчеркнуть ещё раз, что на уроках я не позволял себе повышать голос для наведения порядка. Изменение тональности голоса использовалось мной в порядке эмоционального воздействия на непроизвольное внимание учащихся. За всю свою педагогическую деятельность мне не пришлось никого удалять с урока за нарушение дисциплины или какие-нибудь другие шалости.
Одним словом, я влюблялся в мою профессию. У меня были и другие варианты деятельности: на комсомольско-партийном или хозяйственном поприще. Всю мою жизнь таких вариантов было предостаточно, но сделав однажды выбор, я следовал ему всю жизнь.
Мне очень нравился коллектив Тештелимской школы и его руководитель – Елена Макаровна Аверкина. Это была умная, грамотная, женщина, без лишних амбиций. Ко мне она относилась с большим уважением, тем более, что мы дружили семьями. Кроме того, мне нравилось, что моё новое место работы расположено недалеко от дома, и я мог приехать сюда в любое время: расстояние от дома до Тештелима на велосипеде преодолевал минут за сорок.
Домой меня тянуло всё больше и больше, ведь у меня уже росла дочь Нина. Когда кто-либо из учителей ехал в Ельники, обязательно заезжал к нам и разглядывал эту кроху. Всё складывалось как нельзя лучше для меня и моей семьи, ничто не предвещало разлуки, всё казалось очень стабильным.
Я уже забыл, что такое армия, и что меня могут призвать в любое время. Военный билет, выданный мне на руки, а также то, что таких, как я, непризванных, было множество, успокаивало меня, я продолжал с наслаждением жить и работать. Вместе с женой мы планировали следующей весной поступать на заочное обучение в университет, а предварительно я должен был из кандидата в члены партии стать действительным её членом.
В это время шёл активный процесс подготовки к XIX съезду ВКП(б). Обсуждалась программа и устав партии, люди ждали больших изменений, как на съезде, так и после него. Активно обсуждали пятый пятилетний план развития нашей страны. Не смотря на то, что после войны прошло всего семь лет, люди стали забывать то тяжёлое время. В магазинах постепенно появлялись всевозможные товары, как промышленные, так и продовольственные. Зарплата «бюджетников» – правда, в то время этого слова в лексиконе не было – увеличивалась. Цены на все товары ежегодно снижались, и намного.
Только покупательная способность колхозников была по-прежнему низкой. Колхозник мог заработать деньги только на продаже скота, который он откармливал специально для этой цели. В этом смысле, подлесные сёла были в более выгодном положении, так как позволяли заготовить больше кормов для личного хозяйства, а также дёшево приобрести топливо для персональных нужд. Два эти аргумента – сено и топливо – были определяющими в экономической жизни селян. Не случайно из Петровки и Ново-Девичье люди переезжали не в город, а поближе к лесу. Там и дом можно было построить дешевле, и жить в материальном плане вольготнее. Но такая картина продолжалась только до определённого времени.
Следовательно, мне до некоторой степени повезло, что я начинал работать в подлесном селе. Ведь во множестве мордовских сёл, далёких от леса, в качестве топлива использовали кизяки: солому замешивали на коровяке и этой смесью топили печь. В нашем районе к таким сёлам относились Старо-Девичье, Каньчуши, Акчеево и ряд других. Дома и надворные постройки в них были очень убогими, люди фактически жили в лачугах, тогда как в подлесных сёлах дома были в основном пятистенными, надворные постройки – добротными.
Петровка, Александровка, Ново-Девичье тоже были расположены далеко от лесных массивов, но дрова можно было украдкой возить из оврагов и паруба. В этом плане даже Ново-Девичье было расположено менее удобно, чем Петровка и Шатки. Там тоже бывали случаи использования в качестве топлива кизяков.
