31 декабря исполняется 145 лет со дня рождения Ефима Честнякова, самобытного художника и сказочника костромской земли. Очень важную, а в чём-то определяющую, роль в судьбе художника сыграла вичугская земля и её люди.
ЕФИМ ЧЕСТНЯКОВ И ВИЧУГА.
Впервые на вичугской земле Ефим Честняков появился осенью 1896 года, ему шёл 22 год. Его назначили учителем земского народного училища в селе Углец вместо отбывшего в Кинешемское училище Н. Киселёва. В короткий срок Ефим завёл знакомства с интеллигенцией окрестных сёл (Бонячек, Вичуги, Тезина), а также в г. Кинешме. Его страсть к рисованию была замечена, и его убедили продолжить образование в Петербурге.
Ефим Честняков происходит из бедной крестьянской семьи, которая жила в д. Шаблово Кологривского уезда. Ефим был единственным сыном – честняком, и родители рассчитывали, что он станет опорой их и его младших двух сестёр.
Когда он работал учителем в Углеце, у него был твёрдый оклад в 240 рублей в год (т. е. 20 рублей в месяц), ему бесплатно предоставлялась квартира, отопление и освещение. Заметим, что обычная зарплата вичугских рабочих тогда составляла 10-20 рублей в месяц.
И вот осенью 1899 года Ефим Честняков решился уволиться из учителей, лишившись твёрдой финансовой опоры, чтобы поехать учиться в Петербург. Разумеется, вичужане и кинешемцы не бросили Ефима, фактически до лета 1907 года он получал ежемесячно 25 рублей из благотворительного фонда. Немалую часть денег ему передавали помимо фонда. Разумеется, теперь из этих денег часть шла на съём жилья, на плату за обучение, да и питание в столице было не дешёвым. Кроме того, Ефим вынужден был посылать часть денег в Кологрив: там в женской прогимназии сначала училась старшая сестра Александра, а затем и младшая Татьяна.
В 1905 году, в дни революции, Ефим Честняков вынужден был уехать в своё далёкое Шаблово. Но даже туда до середины 1907 года из Вичуги посылались деньги. Эта помощь, а также краски и холсты привезённые из Петербурга, способствовали активному творчеству Ефима Честнякова. А когда краски стали кончаться, он стал лепить скульптурки из глины, число которых достигло несколько сотен, а также начал писать роман про Марко Бесчастного, то есть про себя.
К 1912 году Ефим вновь решил поехать в Петербург. С одной стороны, он хотел познакомить столицу со своим новым творчеством, с другой, продолжить образование. Ефим написал письмо в Вичугу о финансовой помощи. И эта помощь была получена. В 1913 году он вновь оказался в Петербурге.
Но второе пребывание в столице продлилось всего полтора года. Началась Первая мировая война и Ефим Честняков вынужден вновь уехать в своё Шаблово, на этот раз навсегда. Во время второго пребывания Ефима настойчиво просили встретиться с Александром Коноваловым в Петербурге (будущий министр Временного правительства в тот момент был членом Государственной думы и жил в Петербурге). Возможно, незадолго до начала войны эта встреча состоялась и Ефим Честняков получил крупную финансовую помощь. Об этом говорит такой факт, что в Шаблово он вернулся с фотоаппаратом, став первым фотографом в Шаблово.
Можно не сомневаться, что главные свои полотна Ефим Честняков создал ещё до революции. В 1917 году ему шёл уже 43 год. Ещё в Петербурге в 1913 году его очень волновало сохранение его творческого наследия, а после революции эта проблема возникла особенно остро. Холсты, хранившиеся на чердаке, среди копоти, портились. На новое творчество у него уже не было ни холстов, ни красок… Единственное, что он ещё мог делать – писать стихи, сказки, свой роман, а также организовывать для детей театральные представления из скульптурок, слепленных когда-то…
ПИСЬМА ЕФИМУ ЧЕСТНЯКОВУ.
Ефим Честняков бережно сохранил письма, которые были адресованы ему, а также черновики своих писем. Основная часть дореволюционных писем была написана ему вичугской интеллигенцией.
Приведём несколько из них.
Кинешма, 8 февраля 1901 г.
Многоуважаемый Ефим Васильевич.
С широкой масленицей. Спешу Вас порадовать, что в Вонячках дан был спектакль у Ивана Алекс. Коновалова и на Вашу долю через В.А. Пазухина я получил 75 руб., а всего теперь в кассе на лицо 101 руб. и есть кое-где ввиду около 50 руб. Как видите, не было ни гроша, а вдруг нашёлся алтын, чему и я порадовался и в 75 руб. дал расписку, так как вечер был с благотворительной целью и в выручке устроители должны дать отчёт Губернатору. Как видите, Вичужане Вас знают и выказывают участие. Конечно, весной Вам придётся посетить Вонячки и поблагодарить, если можно и должно, устроителей. К 20-му я вышлю Вам 25 руб. согласно Нашего распорядка; если нужно больше, то вышлю по Вашему письму, хотя веду такую линию, чтобы осталась некоторая доля денег на август для отъезда в Питер, но Вам видно лучше, как следует поступать.
Живём по-старому, деревенской жизнью, а поэтому новости только газетные. Всем известные и мало интересные.
Уважающий Вас Д. Кирпичников.
P.S. Благодаря краже Вашей картины сходить, как Вы пишете, с ума не резон, бывают покражи и крупнее, но и тогда уравновешенные натуры не падают духом и поступают по пословице: терпи казак, атаманом будешь. Всего хорошего.
[Кирпичников Дмитрий Матвеевич (1846-1906) – владелец небольшого химического завода под Кинешмой, на котором производилась изобретённая Д. Кирпичниковым пиреновая жидкость, которая использовалась для пропитки шпал и как антисептик отхожих мест.
Вонячки - деревня, которую к тому моменту переименовали в село Бонячки, которое в 1925 году стало центральной частью города Вичуги]
Бонячки, 2 марта 1901 г.
Ефим Васильевич!
Последнее письмо твоё я получил уже после моего последнего письма.
Сейчас пришлось случайно здесь приписать, и на скорую руку.
Вместо 5 я послал 15, я даже думал, что нужно ещё больше, а, оказывается, как ты пишешь, довольно 5-ти.
Ну, ладно! Лишь бы дело шло! Ещё раз повторяю: не стесняйся! Ей богу, из кожи вылезу вон, но их сколько будет возможно, - помогу.
Н. Благовещенский.
[Николай Афанасьевич Благовещенский – псаломщик Богородицкой ц. в с. Бонячки, учитель фабричной школы Коноваловых].
Бонячки, 20 мая 1901 г.
Ей-богу, Ефим Васильевич, не знаю: послал я тебе 10 рублей, которые ты просил в письме 29 марта?! В скобках: ты пометил 1900 г. Но это всё равно.
У меня в настоящее время, кажется, во всех отношениях почти какая-то кутерьма. Распространяться не буду. Письменно не стоит.
Вследствие недоразумения на счёт первых 4-х строк, посылаю 10 рублей.
Ко мне заезжай не только на неделю, а хоть на целый месяц, хоть даже на всё вокационное время. Я никуда не уеду.
Пишу - тороплюсь: дела оч. много.
Благовещенский.
[Вокационное время - каникулы]
Вичуга, 20 декабря 1901 г.
Милостливый государь Ефим Васильевич!
Я передал Д. М. Кирпичникову ещё 80 рублей, собранные нами с лотерей учительницы и жена собрала и наделала разные безделушки и разыграла их. 100 руб. прежние были А.И. Коновалова. Как он, так и жена моя отказываются от какой-либо вещественной благодарности, вроде картин. А мы лучше сделаем, если эти картины разыграем. Об этом мы с Вами можем поговорить в Петербурге. Я буду жить в Петербурге январь, февраль и март. Приеду числа 7-го января.
Если Вам скоро надо меня видеть, то меня можно будет найти утром в Клиническом институте на Курочной или оставьте там адрес.
Желаю Вам успеха. Уважающий Вас П. Ратьков.
[Ратьков Пётр Александрович (1865-1913) – врач Вичугской земской лечебницы, затем Коноваловской фабричной больницы, с 1903 года преподавал гигиену в Хреновской церковно-учительской школе, в 1888 году окончил медицинский факультет Московского университета. В Петербурге он был в командировке за счёт Кинешемского земства для пополнения знаний как врача].
Чертовищи, 26 сентября 1903 г.
Ефим Васильевич, Вероятно деньги Вы уже давно получили потому, что я отправила Вам их на другой день, как получила Ваше письмо. Серёжа обиделся на Вас, зачем сами не пришли к нему – видите, я не скрываю. Вообще дела Ваши здесь нехороши по части материальной, ибо что-то мало набралось Вам в месяц. Когда Вы поехали – деньги Вам дала Лена, а теперь прислала я, но со мной Вы конечно не должны считаться, ибо я считаю сама себя перед Вами в долгу. В случае крайности – пишите, сколько я могу выслать денег – я Вам вышлю. А Лена меня спрашивала всё-таки во сколько Вы цените свою копию которую пришлёте ей. Пётр Александрович предлагал или советовал делать Вам так: сделать несколько: три или 4 копии, а мы здесь между собой их разыграем. Не знаю, удобно ли Вам будет это.
Желаю Вам как можно больше успехов в Вашем учении, а засим прощайте. Если что – напишите.
Н. Абрамова.
[Абрамова Наталья Александровна (р. 1866) – дочь вичугского фабриканта Александра Разорёнова, жена купца Абрамова, владельца фабрики в д. Чертовищи].
Чертовищи, 10 июня 1907 г.
Многоуважаемый Ефим Васильевич,
мои братья, сёстры и я считаем лишним посылать Вам деньги, ибо Вы не учитесь, а есть такие люди, которым те же деньги нужны на образование. По сему примите к сведению, что деньги Вам высылать скоро не будут.
Может быть, Вы решили избрать другой род занятия? Сообразно с ним приищите себе работу.
Уважающая Вас Н. Абрамова.
P.S. За июль деньги будут высланы.
[В 1905 году Ефим Честняков уехал из Петербурга в Шаблово].
ВИЧУГСКИЕ МЕЦЕНАТЫ.
Всего сохранилось не менее 40 писем. Из них видно, кто были главные меценаты Ефима Честнякова. Это Наталья Абрамова, её родные братья Геннадий и Сергей Разорёновы (последний был управляющим вичугской фабрики), вичугский земский врач Пётр Ратьков, бонячкинский псаломщик и учитель Николай Благовещенский, фабрикант и политик Александр Коновалов. Кинешемец Дмитрий Кирпичников был держателем и распорядителем благотворительной кассы для Ефима Честнякова.
Интересно проследить судьбу главных благотворителей Ефима Честнякова.
След Николая Благовещенского теряется уже к 1902 году. В своих письмах он сообщал о болезни, от которой долго лечился. Возможно, это была чахотка, и он вскоре умер. Несколько позднее умирают Дмитрий Кирпичников (в 1906 году, в 60 лет), Геннадий Разорёнов (7 марта 1908 г. от воспаления лёгких, в 38 лет) и Пётр Ратьков (13 февраля 1913 г. от туберкулёза, в 48 лет).
Таким образом, ко второй поездке в Петербург у Ефима Честнякова осталось три вичугских мецената: Наталья Абрамова, Сергей Разорёнов и Александр Коновалов.
А после 1914 года у него уже не было благотворителей. Зарабатывать как художник он не умел. И постепенно Ефим Честняков из художника превратился опять в крестьянина и был забыт. Только благодаря чуду наследие Ефима Честнякова, после его смерти в 1961 году, удалось обнаружить, а благодаря подвигу реставраторов восстановить его удивительные картины…
