Нынче в России старость негласно приравнивается к поражению в правах и уже утвердился официальный термин: «период дожития». Им обозначают особый витальный этап: от дня выхода на заслуженный отдых и до момента упокоения.
Казенно-крематорским духом веет от циничного словосочетания. Ведь слово «дожитие» ассоциируется вовсе не с жизнью (вопреки общему корню), но со смертью. Так, весьма банален диалог:
– Как живете?
– Увы, доживаю…
Однако при всей беспощадной черствости этого определения, оно точно передает сегодняшний статус рядового пенсионера и отношение государства к нему: ты на хрен никому не упал, выдирайся сам – если, конечно, сноровишь…
Отдав погонной службе четверть века, я в возрасте сорока семи лет уволился «на заслуженный отдых». Впрочем, пока позволяет здоровье, всяк отставник стремится подработать к пенсиону. Только мало кому счастливится найти приличное место. Вакансии для пожилых скудны по всем параметрам – смешные деньги за «топить» или «сторожить», либо «требуется опытный менеджер по рекламе», на деле же – торговый агент на кабальных условиях.
Пообивав десятка два порогов различных учреждений, я было отставил бесплодные попытки трудоустройства, но жена как раз угодила под сокращение. В следующем месяце оплатив «коммуналку» и вчистую проев за две недели остаток моей пенсии, наша семья из четырех человек (дети тогда учились) встала перед проблемой выживания. Что было делать кормильцу?
Пришлось учинять ревизию личной библиотеки, собираемой еще со времен студенчества. Выбрал тома-двойники, случайные приобретения, еще какую-то литературу, к которой душа не лежала. Упаковал книг пятьдесят в сумку «мечта оккупанта» и вывез на присмотренный пятачок перед сквером. За первый торговый день реализовал двенадцать книжных единиц и сразу пустил выручку на продукты. А пока стоял с бумажным товаром, аж четверо прохожих изъявили желание сбыть мне свои библиотеки. И еще молодой мужчина зазвал придарить доставшуюся вместе с жильем от бабушки: иначе, мол, он книги просто выкинет.
Назавтра тремя рейсами забрал привалившую «халяву» плюс сделал закуп – по чисто символическим ценам. Так и началась моя временная карьера букиниста. Общаться доводилось с разными людьми, и порой нетривиально. Вот, например…
Клянчители
С утра разложил на клеенках литературу, сам присел на складную табуретку, что-то почитываю. Мимо народ спешит. Один приостановится, взглянет мельком на книги – и дальше, по своим делам. Смотритель… Другой подымет какую-то, полистает – и молча назад, на клеенку. Листатель… А кто-либо и поинтересуется лениво: почем, значит? Но тоже приобретать не спешит. Спроситель… Еще и Предлагатели объявляются, которые свою литературу мне впарить желают. Да, как правило, по астрономическим ценам… Но вот, наконец, кто-то отсчитывает денежку. Покупатель! Ур-ра! «Может, еще что приглядите? В другой раз? Ну что ж, заходите. Цены-то куда ниже магазинных…» А помимо названных категорий встречаются и Ругатели. «Какие полста рублей? Да эта книга и двадцатки не стоит! Вот и давай… за червонец!»; «То есть как это “нет”? Ну и торчи тогда здесь впустую, чтоб тебе… Жмот! Спекулянт! Сволочь! Милицию б на тебя наслать!»
Та-ак. А этому фрукту что здесь надо? Нездоровая бледность физии, сгорблен, бомжеватый прикид. Вяло свисающие руки, часто облизываемые губы… Не-ет, этому дядьке неопределенного возраста сейчас явно не до чтения. И?..
– Слышь… Ну ты можешь понять меня как мужик мужика? – уныло бубнит он, заходя издалека.
– В чем проблема?
– Да вот, вчера переупотребил, трубы горят… Ну дай сто рублей на пиво!
– Если убедишь, что именно я, именно тебе и именно стольник, а не, допустим, рубль или «штуку» «зеленью» вручить обязан… Дерзай!
– Ну ты что: сам не мужик? Не нажирался никогда, что ли? Не понимаешь, плохо мне! Подыхаю! Ну дай на поправку!
– Вчера-то много наличмана ухлопал?
– Офигительно!
– Так чего ж хотя бы стольник для опохмела и не заначил?
– А у меня натура русская, широкая! Гулять, так уж на все, до копья!
– Зато, небось, когда вчера гудел, про меня и не вспоминал. Мол, стоит мужик на улице с книжками, надо бы стопарик ему для бодрости поднести…
– Да с какого это еще хрена? – прямо вызверивается Клянчитель. – Ишь, размечтался! Стопарик ему поднести! Я тебя вообще в первый раз вижу!
– Что и требовалось доказать! – усмехаюсь я. – Как ты мне, так и я тебе…
– Брателла! Ты ж меня совсем не так понял! – спохватывается упоровший большой косяк. – Неужто реально не дашь? Не мужик, что ли? Говорю: подыхаю!
– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!
– Гад ты тогда! Гад и сволочь! – теряется надежда сшибить с меня деньгу.
– Да с какого это еще хрена?
– С такого! С огромадного! Во весь земной шар! У-у, чтоб тебе! – бессильно сжав костлявые кулаки, грозится «широкая натура» и уходит клянчить на опохмел у других. Через час вновь появляется в поле зрения, выписывая непослушными ногами кренделя. На морщинистом лице довольство, губы причмокивают, руки движутся по сложным траекториям. Возле меня счастливец приостанавливается.
– А вот с какого хрена мне опять хорошо?
Раз за день я троих Клянчителей отваживал. Медом у меня намазано, что ли?
Продолжение здесь
Tags: ОчеркProject: MolokoAuthor: Ошевнев Ф.