...следующий нереальный город, который встретил нас, – Флоренция! Фиренция, как звучит это слово по-итальянски. Середина дня, успеем «сгонять» на скоростном современном экспрессе в Пизу. Дополнительная флешка в фотоаппарате обеспечит дополнительное пространство для впечатлений и закроет ещё одну страницу памяти в книге жизни под названием «Север Италии: Венеция – Пиза». В Пизе самая вкусная итальянская пицца, наверное, потому, название продукта и этого маленького городка на реке Арно созвучны! Чудесные пейзажи запечатлены с Пизанской башни, падение которой навсегда остановлено местными инженерами. Хотя…мне кажется, что когда-нибудь она всё равно упадёт, как и волшебная Венеция когда-нибудь уйдет под воду. Каков максимальный срок, который ей отмерен учёными? Лет пятьдесят…
Впечатления «записаны» на подкорку, а также на флешку в фотоаппарате. Кажется, что электронная память надёжнее, ведь она металлическая, пластмассовая – какая угодно, но, главное, неживая и, поэтому, должна сохранить всё максимально точно, без искажений. Ведь человеческая память – живая и обязательно что-нибудь перепутает, упустит, забудет или вообще волевым усилием сотрёт информацию в голове. Электронные механизмы – неживые и, следовательно, должны максимально точно зафиксировать «объективную реальность данную нам в ощущения». Не хочу смотреть в небольшой экран фотоаппарата, не хочу портить мечту, предвкушаю, как мы будем рассматривать заветные фото позже на большом экране и вспоминать эмоции, которые накрывали в тот сладостный момент…Спешим на экспресс, медленно покидая Пизанский собор, продлевая очарование и растягивая последние мгновения счастья…Я останавливаюсь, поворачиваю голову и вижу из-за угла ближайшего строения падающую башню…её краешек…потом кусочек травы…потом неба…В следующий момент автоматически включаю экран фотоаппарата, чтобы наперекор всему всё же увидеть последний кадр…последний! Что-то щёлкает внутри чёрной бездушной коробки. Слабая надежда в душе: показалось… Накрывающая тревога вроде уже тонет в аргументах рассудка: флешка была новая. Следующий «железный» аргумент: флешка была дорогая. Последний аргумент, над которым смеется взахлёб интуиция: где-то сохранился чек на эту флешку…
…дождливое утро в Фиренции… Надежды нет, хотя близкие подбадривают. Любимые магазины по дороге в Галерею Уффици не приносит и капли радости… Изготовленная из монолитной глыбы каррарского мрамора пятиметровая копия знаменитого Давида на площади Синьори задумчиво смотрит на меня и все понимает. Меня не тянет даже в Академию изящных искусств, где находится оригинал, хотя это всего лишь в двух шагах… Бреду просто вперед, уткнувшись после взгляда Давида куда-то вниз, а точнее в никуда… Вот старое заведение, старый хозяин – сухой старик, глаза которого утонули в обрамлении морщин и нависающих складках кожи. У него потухший взгляд, который одинаково монотонно рассматривает посетителей. До нас не сразу доходит, что это – фотоателье. Атмосферное. Чёрно-белое. Со старыми фотоаппаратами, старыми фотографиями и старыми эмоциями, запечатленными в старое время. На фото женщины, дети, машины, природа, солнце и все это чёрно-белое…Одна женщина притягивает взгляд. Очень красивая. После того, как я встретилась с ней взглядом на фото, я встречаюсь взглядом со стариком. Он оживает. Его чёрно-белый взгляд на мгновение становится цветным. Он говорит мне по-английски, глядя на фото женщины: «Это моя жена». «Она очень красивая» – отвечаю я. Его глаза становятся влажными…через мгновение в них слёзы, подбородок трясётся…Он что-то объясняет мне, я не всё понимаю дословно, но все чувствую. Она давно умерла, он живет памятью о ней… Мы «переключаем» его, объясняясь на ломаном английском: «У нас сломалась флэш-карта…на ней все наши волшебные воспоминания о волшебной Венеции. Вы не посмотрите? Может быть что-то можно сделать? Пожалуйста!». Он смотрит профессиональным взглядом, но я уже заранее вижу развитие ситуации: сейчас он скажет, что не всё потеряно, не надо отчаиваться, в России нужно отдать мастеру и т.д. Так и происходит. Осколки надежды разбиваются. Разум опять победил чувства. Старик всё понимает, но продолжает что-то говорить, подбадривать. Теперь влажны мои глаза… «Mille grazie!» – говорю я ему, направляясь к выходу. Слух режут отдельные английские слова, осевшие в памяти со времен советской школы: «бьютифул»…о чем это он? Застываю в дверях…но не от комплимента, а от его взгляда, в котором ничего не осталось от старика. Не хочу шутить, в следующее мгновение, улыбаясь уголками глаз, говорю: «It is illusion»…Пусть эта мимолетная встреча, пробудившая в его памяти какие-то тёплые эмоции, навсегда останется для него иллюзией, как исчезнувшая Венеция для меня…
«Бог дал нам память, чтобы у нас всегда были розы в декабре». Шотландский драматург Джеймс Барри, написавший историю Питера Пэна – мальчика, который не хотел взрослеть и остался навечно юным, был прав. Долгое время у человека была только собственная память для сохранения себя самого через впечатления, эмоции, а потом и через воспоминания. Сейчас у нас масса устройств, которые призваны дополнять или даже заменять память, позволяя скопировать, записать и самым «надёжным» способом (до появления следующего «более надёжного» способа) сохранить информацию. Но дело не только в надёжности электронного хранения, объёмах информации и скорости её обработки. Я хочу, чтобы пока я жива, именно в глубинах моей живой памяти (какой бы видоизменённой или дряхлой она не стала со временем) в моих живых воспоминаниях оставались живые розы несмотря на то, что за окном декабрь…
