Анна мужа своего Георгия долгие годы воспринимала сугубо как подарок. Вполне заслуженный подарок свыше, дар небес.
И если бы ей однажды сказали, что через тридцать лет они с этим “великим даром” будут жилплощадь по суду делить, Анна бы не поверила. Возможно, она бы даже плюнула в глаз этому неведомому охульнику.
Когда Анна осталась с трехлетней дочерью у “разбитого корыта”, она и подумать не могла, что будут у нее еще муж, еще ребенок, еще много-много семейного счастья.
Первый муж Анны, Леонид, лупил супругу свою с чувством и расстановкой. От души лупил. Он называл это действо на крестьянский манер - “учить”.
Молодой жене Леонида попадало за разные неполадки в быту и воспитании единственной дочери. Пересолит ли Анна борщ, упадет ли с кровати маленькая Светка, молоко прокиснет ли в холодильнике - Леонид подскакивал к недотепе и замахивался. Так отец учил Ленькину мать, так и он пытался сделать из Анны человека. Но безуспешно - Анна категорически отказывалась эволюционировать.
А однажды и вовсе сбежала, прихватив с собой дочку Светку. И зачем-то еще старые облезлые шторы. И большую подушку. Подушку эту Анне собственноручно набивала пухом бабушка, уже на момент бегства покойная. Готовила внучке приданное на свадьбу с Леней. Для долгой и счастливой супружеской жизни.
А сбежала жена после того, как Леонид опрокинул кастрюлю возмутительно пресных щей Анне на голову. На светлых ее волосах некрасиво повисла капуста. Анна быстро моргала и беззвучно открывала рот. И в тот момент не была уже восхитительно красивой, а была лягушкой болотной. Леонид как-то сразу в этот момент Анну и разлюбил.
А Анна уехала в соседний город. Устроилась на одеяльно-войлочную фабрику, бухгалтером. Светка ходила в сад, жили они в семейном общежитии. Анна тогда не жила, а доживала. Ее привычный, хоть никуда и не годный, мир рухнул, а впереди было “ничего”. Унылое существование на сто двадцать рублей зарплаты и общий клозет в коридоре. Светка уже становилась “общажным” ребенком - ползала на пузе по коридору и заглядывала в соседние норы-комнатки.
Анна всегда была красивой - блондинка с холодными голубыми глазами. Умела подать себя. Те, кто не ее знал близко, и подумать бы не смог, что Анна из глухой деревни родом. Холеная, статная, немного даже высокомерная. На работе, несмотря на молодой ее возраст, Анну звали только по имени и отчеству - Анна Федоровна.
Родилась она в многодетной семье, в деревне. С детства в семье все много работали - огород и хозяйство. Девять детей, прокорми-ка такую ораву. Анна была младшей, поэтому ей не особо доставалось. Но цель - миновать счастливой жизни селянки - стояла у даже совсем маленькой Ани очень четко.
Хотелось обеспеченной сытой жизни. Где Анна Федоровна в соболях и автомобиле. Туманно смотрит на полчища поклонников. В облаке парфюма и просторном заграничном балахоне. Как кинозвезда с обложки журнала “Советский экран”. Надменный взгляд и холодную улыбку Аня оттачивала лет с пятнадцати, получалось очень здорово.
После института она познакомилась с Леонидом, поженились. Угнетатель женщин Леонид был городским парнем. Инженер, с квартирой, доставшейся от родителей, и зеленым “Москвичем”. Был супруг всегда молчалив и строг, но казался нормальным правильным парнем.
И все начиналось ведь неплохо, но закончилось вот щами на голове и войлочной фабрикой.
Эта несчастная фабрика, в обозримом будущем канувшая, кстати, в лету, стала отправной точкой истории любви Анны.
Экономистом на фабрике был у них довольно молодой и привлекательный мужчина. Разведен, положителен, очень серьезный и умный. Тетки с работы говорили, что у Георгия не голова, а счетная машинка “Феликс”.
Звали этого завидного экономиста Георгий Юрьевич. Анна влюбилась. Спать не могла - образ Георгия стабильно приходил к ней вместо здорового сна. Прямо вот склонялся этот образ над Анниной подушкой: большой лоб, вихры, мужественный подбородок. Тянется губами, страстно взывает: “Анна Федоровна”.
Георгий тоже не остался равнодушен - закрутилось. Георгий был мужчина основательный - сразу предложил зарегистрировать отношения. Анне такая основательность нравилась - через месяц они уже обручились. Анна со Светкой переехали к Георгию, в его новую двушку.
Анна с воодушевлением взялась за обустройство жилья. Георгий сносил стены, мастерил в квартире сауну, белил все в белый.
Анне хотелось жить красиво, чтоб ни как у всех. Чтоб комнаты не вагончиком, не стенка из ДСП и ковер с какой-то дикой геометрией, а как в кино. Требовала денег, требовала уйти с фабрики, найти что-то достойное. Георгий гладил себя по затылку, что-то соображал, обещал вопрос решить.
Войлочная фабрика приказала долго жить. Видимо, гражданам разваливающейся страны не были нужны уже одеяла и войлочные изделия, ни к чему это мещанство. Муж устроился в налоговую инспекцию, тогда они только появились у нас в стране.
Анна же засела в декрете - ждали совместного ребенка.
Георгий с утра до ночи был на работе, крутился. Приходил замороченный, с усталым лицом.
Анна намекала мужу, что честным трудом заработать сложно, а перед ним сотни возможностей сделать их быт уютнее, а жизнь проще.
И денег однажды стало достаточно, муж даже купил иномарку. Иностранные машины тогда были в их городке только у первых коммерсантов. И вот у Георгия еще.
Георгий, как вы понимаете, начал “брать”. Был он умным и осторожным, поэтому и взятки брал по-умному. Анна в тот период мужа боготворила. Она целовала Георгия в умную голову и давала подзатыльника Светке, когда та упрямилась называть отчима “папой”. Родилась младшая дочь Даша. Георгий строил планы на будущее Даши - конный спорт и учить только в Англии.
Потом случилось ужасное - Георгий попался. Его целенаправленно “вели” и он попался. Замаячила конфискация и тюремный срок для мужа.
Сколько Анна тогда натерпелась! Перетащив все более или менее ценное барахло к подруге, Анна впала в апатию. Днями она лежала в постели и рыдала. Светка носила орущую Дашу на руках сутками. Готовила какую-то странную еду из хлеба и лапши. Дома было темно и холодно. Анна не почти выходила из комнаты. А если выходила - Светка готова была из дома бежать. Всю досаду, злость и разочарование Анна выплескивала на старшую дочь. Она была зла на мужа, на тех, кто его подставил, на дочь, так похожую на изувера Леньку. И на весь белый свет вообще. Анне казалось, что судьба дала ей откусить немного праздничного пирога, а потом отвернулась к ней задом, оставив с мужем-сидельцем и двумя детьми. Родственникам и друзьям Анна, давясь слезами, признавалась: “он поднял меня с колен, я без него никто, ноль, пустое место”.
Но все обошлось в итоге. У Георгия оказались какие-то связи, через восемь месяцев его выпустили. Седого и немного чужого. Однажды Георгий в пылу ссоры заявил, что это она его подтолкнула на взяточничество. Все ей мало, все ей дай. Анна тогда оскорбилась и с мужем долго не разговаривала.
Георгий начал подрабатывать у частника, тот держал центральный рынок. Георгий вел его бухгалтерию, работал дома. Потом открыл свою контору. Оказывал бухгалтерские услуги расплодившимся ЧПшникам. Дела наладились, мужа очень ценили. Анна ожила.
И они проживут еще целых тридцать лет почти в мире, почти в согласии. Построят дом, вырастят детей, дождутся внуков.
Муж с годами станет прижимистым, а Анна транжирой. Георгий в ссорах будет припоминать жене тот давний период, когда она подталкивала его взятки брать, свободой рисковать. Требовала и требовала.
А потом муж подаст на развод. Очень неожиданно и всем непонятно - какой же нормальный человек в шестьдесят лет разводится?