Было это в 80 –м году, когда в Москве готовились к Олимпиаде. Мы, студенты, подрабатывали в ресторане только что открывшегося, ещё новенького спорткомплекса «Олимпийский». Как мы работали, это отдельна тема. В то время для работы в таких больших предприятиях общественного питания, каким был «Олимпийский» набирали очень много молодёжи. Одних кондитеров требовалось до полусотни человек. Брали на работу и из Москвы, и из Подмосковья, и из других городов России, и из других союзных республик. Помню, как одна грузинка устроила со мной в раздевалке настоящую борьбу в ответ на моё мирное желание близко с ней познакомиться. И, дав себя везде потрогать, она всё же не позволила сделать главного.
Отношения ребят с девушками в ресторане спорткомплекса "Олимпийский" тогда можно описать одним словом – заигрывания. Отношения с остальными членами коллектива я бы обозначил словом - тёплые. Всё тут шутили, выпивали после работы, все немного подворовывали. Но с теми, кто вместо работы напивался, быстро прощались. Зато остальные были обязаны поддерживать друг с другом отношения. Что это значит?
Официанты воровали в связке с кухней. Одни блюда они по договорённости с поварами пробивали по кассе, а другие нет. Деньги от того, что не пробивали, вечером делили между всеми участниками аферы.
Сколько всего можно было заработать за день, уже не помню. Но точно могу сказать, что это были очень приличные по тем временам деньги и от того, что мне доставалось, хватало не только на кино, но и на мороженое, и на то, чтобы безбедно жить от зарплаты до зарплаты.
Как самому молодому члену коллектива, мне обычно поручали собирать деньги с официантов, которые играли в эту рискованную игру с кухней. Дело в том, что я ещё тогда не был совершеннолетним и даже если бы меня поймала за руку всемогущая ОБХСС, меня бы на первый раз простили. В то время, как любому взрослому на моём месте грозил бы тюремный срок.
По ресторану я ходил, имея полные карманы денег. Когда смена заканчивалась и ресторан закрывали, я возвращался в раздевалку и выкладывал из всех карманов на стол, за которым сидели мои кухонные подельники, целый ворох купюр. Иногда из какого –нибудь маленького кармана я деньги выложить забывал. Но они этого не замечали. Так я сам себе начислял маленький бонус за этот риск.
Когда делёж заканчивался и мне давали мою долю, я, как записной нувориш приходил в зал ресторана, заказывал себе коньяк с лимоном, лангет с картошкой фри и прекрасно ужинал. Жизнь была прекрасна и удивительна, думал я. Всего за каких –нибудь пол –года работы я скопил себе на мотороллер.
И вот как –то летом к нам пришла комиссия. Через неделю должна была начаться Олимпиада. Воровство прекратилось. Нам строго настрого было приказано прекратить всякие «шуры-муры» на работе и любое, кроме производственного общение с официантами.
Кроме того, под страхом увольнения нам было предложено обратить самое пристальное внимание на производственную дисциплину. Особенно на качество приготовления блюд. «Где ваши технологические карты?», кричала на нашего шефа Витю, по прозвищу «Мерин», председатель комиссии, женщина в годах и на вид весьма грозная. Витя пожимал плечами, потом вдруг кинулся искать карты и …не нашёл их! Потом оказалось, что они лежали в сейфе, но эти карты, после того, как на них нечаянно вылили соус из -под селёдки в винной заливки на Витином дне рождения, теперь дурно пахли. На паре штук к тому же ничего не было видно, так их сильно размыло.
«Как же вы будете кормить сборную Югославии по волейболу, которая собирается здесь обедать в разгар Олимпиады?», ехидно спросила нас председатель. Мы, выстроившись перед ней в шеренгу, молчали, как школьники.
- Так, хорошо, - сказала председательством. – В меню для сборной салат оливье, икра, жюльен из шампиньонов, суп –лапша домашняя и котлеты по –киевски. Кто из вас может мне сказать, сколько всего можно приготовить котлет по –киевски из курицы, весом в один килограмм?
Трое, в том числе Витя, подняли руки.
- Ну? – Ткнула она в ближайшего к ней молодого повара, которого все у нас звали Вялый.
- Примерно десять порций. – Сказал он.
- Это как? – Опешила председатель.
- Ну, после разделки, - весело стал объяснять Вялый. –от курицы останется граммов шестьсот чистого мяса. Выход котлеты 60 граммов, так что…
Если б он видел в этот момент выпученные от ужаса глаза шеф –повара Вити, он бы наверно пожалел, что умеет говорить.
- Вот, пожалуйста, полюбуйтесь!- Обратилась к трём другим членам комиссии, с которыми она пришла, председатель. – Наши сегодняшние повара, с позволения сказать!
Потом, обратившись в шеренге поваров, стоящей перед ней, она, как генерал перед атакой, отчеканила:
- Запомните, из любой курицы можно сделать только две котлеты по-киевски. Две и не больше! Две, какого бы размера не была курица! Товарищ шеф- повар подойдите сюда!
Витя, красный, как рак, вышел из строя:
- Безобразие! К приезду зарубежных гостей ресторан не готов! Завтра же пришлю к вам двух технологов, которые будут учить вас правильно готовить котлеты по –киевски. Ясно?
Витя кинул. Едва комиссия ушла, он подбежал к Вялому и, схватив за грудки, стал трясти его, как грушу. Слышалось:
- …ты что, с.ка! Тебе кто пасть разрешил открывать? Ты что, самый умный? Твоё дело язык в ж.пу засунуть и молчать!...
И так далее.
На следующий из Треста приехали технологи. Это были пожилые уже люди, мужчина и женщина. Надев спецодежду, они собрали всех поваров и стали показывать, как правильно разделывать курицу для котлет по –киевски. Курица третьего сорта, которую они взяли для этого, упиралась, не желая разделываться. Мясо, покрытое синей кожей, и жёсткое, как седло красноармейца, не хотело отделяться от костей.
Повара вежливо подсказывали технологам из Треста, как лучше разделать такую курицу, чтобы котлета получилась хотя бы красивой. «Это ничего», сопели оба технолога, отделяя от костей больше похожее на резину мясо. «Просто курица суповая. К приезду спортсменов обещали бройлеров подвезти». Мы все кивали: да, здорово. А то, чтоб такую курицу с'есть, во рту должны быть не зубы, а мясорубка.
В конце концов, технологи, выполнив свою миссию, поблагодарив нас за внимание, раскланялись и уехали.
Наступил долгожданный день приезда Югославской сборной. Зал был украшен, как никогда. Даже надули шарики. Официанты пришли в белых рубашках, галстуках -бабочках и одинаковых пёстрых жилетах, став похожими на артистов молдавского ансамбля «Джок». С утра, как обещали, в ресторан привезли бройлеров. Мы были счастливы. Витя – мерин дал отлуп всем официантам, которые просили оставить им хоть немного мягкой курочки «чтоб отвезти детям в больницу». «У всех дети дружно заболели!», ворчал Витя, пересчитывая заготовки для котлет и запирая их на ключ в холодильник. «Если хоть одна исчезнет, пеняйте на себя!», крикнул он всём, выходя в зал из кухни.
И вот, наконец, ближе к обеду, на кухню пришла одна из официанток по имени Тая красивая, как невеста и торжественным шёпотом произнесла: «Югославы приехали. Разливайте суп. Жарьте котлеты!».
Началась беготня. Стали быстро наливать отпускать холодные блюда, супы, а также жарить котлеты, ради которых было заменено даже «вечно нормальное масло» в лотке для фритюра. Котлеты получились – на удивление красивыми! Прямо хоть на выставку вези!
Я очень хотел посмотреть на югославов. Раньше я их никогда не видел. Но как назло то требовалось нарезать варёную курицу для лапши, то подрезать зелени, то помочь в разделочном цехе сформовать котлеты.
Наконец, когда я освободился, то побежал к массивной шторе отделявшей кухню от зала и в радостном предвкушении, заглянул в щёлку. То, что я увидел, меня смутило, если не сказать - шокировало. Иностранцев не было. Видимо, наскоро пообедав они ушли. На столах, составленных для удобства обслуживания в одну линию, после них остался страшный беспорядок. Суп над которым целый час трудились три повара горячего цеха, нарезая лапшу вручную, наполовину остался в тарелках. Салат валялся на столах, будто им швырялись ложками, весь пол усеян чем –то золотистым. Приглядевшись, я понял что валялось на полу - это были наши котлеты по –киевски! Возле стеночки на стуле сидела Тая, та самая, нарядная, как принцесса. Уткнув лицо в ладони, она плакала.
- Тая, ты что? – Подойдя к ней, спросил я её.
- Сволочи, видишь, чего устроили? – Всхлипывала она. – Зажрались, гады. Им нашу жизнь, они бы так себя не вели!
- А что тут было? – Спросил я.
- Да ужас, что было! , -сказала она. – Мы им всё принесли. Они вначале стали ковыряться в тарелках, да знаешь с таким лицами, будто им что -то не то дали, потом стали ржать. Потом стали бросаться друг в друга едой, салатом и котлетами. Вон они все на полу лежат, все их друг в друга и выкинули. Как ты думаешь, их ещё можно будет продать?
Она подняла одну котлеты с пола.
Я поморщился. И по -моему лицу, Тая поняла, что спросила ерунду. Конечно, котлеты, которые валялись на полу, продать было нельзя.
Вот так и закончился мой самый памятный день на Олимпиаде -80.
