Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
… Дружба Мишки и Андрея оставалась для них обоих незаменимым сокровищем. Теперь они служили на разных кораблях, в жизни каждого появились новые люди. Но по-прежнему Михаил и Андрей удивительно чувствовали сердцами, когда надо просто встретиться взглядом, когда слово сказать… когда помолчать… Не проходило дня, чтобы они не виделись. То, что таили от самих себя, рассказывали друг другу, понимали и принимали такое сокровенное, что казалось, у них на двоих – одно сердце… одна кровь… одна боль и счастье…
Только о Марике и сыне – после той драки за столом, когда оба отчаянно ждали, что мордобой принесёт облегчение и всё расставит по своим местам – ну… все ведь однозначно скажут, что после того, что произошло… уже далёкой, но – навсегда оставшейся в памяти ночи на берегу… дружбы не бывает. Не может быть. Но что же тогда это потрясающее понимание друг друга… понимание и счастья, и боли друг друга… Мишка понимал, что Андрей… любит Марику. Андрей понимал, что не может забрать у Мишки Марику и сына. Мишка старался не называть жену Марикой при Андрее: берёг друга. Андрей не спрашивал о Сане, чтобы не тревожить Михаила… Оба знали: лучше…боль, чем счастье одного. Да и никто из них не был бы счастлив, оставив боль другому… И ничего поделать с этим нельзя было, как нельзя, невозможно было забыть курсантские годы, то, что значила для них их дружба… Марика… А так ли уж надо объяснять то, что случилось?.. Что поменяет объяснение?..
Андрей помнил все дни, когда он встречал Марику и сына. Счастливо обрывалось сердце: двадцать пятого апреля встретил Марику с колясочкой… Как всегда, испуганно взметнулись её длинные, изумительно мягко-чёрные ресницы…
Потом, почти через год… Марика с Санечкой около здания штаба флота, ждали Михаила. Андрей вышел раньше. Марика вела сына за руку. От растерянности выпустила руку малыша, а он вдруг потопал сам…
Помнил, как проходил мимо детского сада. Издалека находил Саню, безошибочно угадывал среди группы детей его, черноглазого, смуглого… Марикиного сына… А сколько раз давал себе слово не ходить к школе! Страдал, чувствовал себя предателем, не мог смотреть Мишке в глаза… и всё равно шёл к школе. Если удавалось увидеть издалека Марику, чувствовал неизмеримое счастье и… страшную вину перед Мишкой…
Как-то Михаил привёл с собой пятилетнего Саню. До конца рабочего дня оставалось ещё пару часов.
- У Марики педсовет, - объяснил Андрею. – Со мной побудет.
Саня смотрел на капитана Ермакова совершенно Марикиным взглядом, робко, застенчиво улыбался. Андрей , здороваясь, пожал его маленькую ладошку. Михаил углубился в свои бумаги. Изредка взглядывал на сына и Ермакова. А Андрей не мог избавиться от какой-то пелены на глазах. Сделал кораблик, протянул Сане. Мальчишка обрадовался, стал рассказывать:
-Мы с папой тоже такие делаем. А ещё папа научил меня…
Саня стал показывать, какие кораблики он умеет делать. Андрей не сдержался – вдруг порывисто притянул к себе малыша, прижался губами к его темноволосой головке. Слышал, как бьётся Санино сердечко. И чувствовал, как кто-то громадными стальными тисками сжимает его сердце… Тут же справился с этим порывом. Виновато посмотрел на Мишку. Мишка быстро опустил глаза, но Андрей заметил, что в них сверкнула слеза… Михаил поднялся, подошёл к окну. Темнело…
Негромко сказал:
- Андрюха… Я ж… не зверь… ну, чего ты шарахаешься…
Саня внимательно и серьёзно переводил глаза с отца на капитана Ермакова…
Михаил изо всех сил старался найти для Андрея подругу. Андрей послушно и виновато знакомился, вздыхая, шёл в гости… Наутро на Мишкино нетерпеливое, с надеждой:
- Ну?!.. – с горьким вздохом признавался:
- Я… её… Марикой… назвал…
Мишка поднимал глаза к небу. Ругался:
- Опять?.. Ты…всех баб будешь… Мариками звать?!..
Встречались глазами. В Андрюхиных тёмно-серых, с густой просинью глазах плескалась такая неизъяснимая боль, что Мишка осекался…
-Андрюха… ну, вспомни училище… Ты ж… по девкам первый был… У тебя ж их было… Да и сейчас… Ты посмотри, сколько хотят… познакомиться с тобой… И хорошие ж бабы!.. Ну, запомни ты хоть одно имя…
Андрей молчал, устало и грустно смотрел на друга.
А годы шли…И ничего не утихло, ничего не притупилось… ничего…не…прошло…Словно только наступило утро после… той ночи… и Марика не менялась: тоненькая, большие чёрные глаза – Андрей видел, что горькая печаль в Марикиных глазах остаётся такой же глубокой…
А Саня мечтал о Нахимовском. Хотел стать только офицером флота – как отец и Андрей Степанович. Марикино сердце тоскливо сжималось: как не хотелось ей отпускать Саню куда-то далеко!..
Когда сын поступил в Нахимовское, расплакалась. А Михаил сказал:
- А ты что – думала, всю жизнь будешь его у себя под юбкой держать?.. Ещё этого не хватало!
Марика умоляюще смотрела на Михаила, робко просила:
- Тогда…может…всё же девочку?...Дочку, Мишенька… пока не поздно…
Мишка целовал жену:
- Ты – моя девочка… маленькая… родная… не хочу другую…
Честно сказать, Мишка просто боялся, что, кроме Сани, не сможет полюбить другого ребёнка. Саня, сын, единственный сын, был его ни с чем не сопоставимой любовью. И болью. И тоской неизмеримой. Саня… Это было таким счастьем, что Мишка страшно терялся, когда Марика заговаривала о втором ребёнке. Ведь… будет… совсем по-другому… Саня – это его Марика… любимая девочка…и… Андрюха… единственный во всей жизни... друг… Саня – это его, Мишкино, выстраданное осознание, что ничего в жизни не измеришь общей мерой… Ну, не за что ему прощать и Марику, и Андрея… С годами Михаил понял это бесповоротно.
А за Андрея тревожился всё больше. Он по-прежнему оставался один. Так, по пьянке, случались, конечно, женщины…только он сам, Андрюха, назавтра ничего не помнил о них. Даже имён не запоминал…
Марика тосковала без сына.Но Михаил не разрешал ей поехать в училище:
- Ты хочешь, чтоб пацаны смеялись над ним? Кааак же – маменька пожаловала!..
Марика испуганно взглядывала на мужа, согласно кивала головой. Но не спала ночами, когда узнала, что нахимовцы отправились в учебный поход. Обливала слезами детские фотографии сына – тайком от Мишки. Но Мишка, как всегда, всё видел.
Ругался:
- Ну… натура твоя цыганская… Провидица нашлась! Он что – первый в море ушёл?.. Ну, чего ты слёзы льёшь?..
…А когда пришло страшное известие, Марика вдруг поняла, как всю жизнь, с первой минуты рождения, Мишка боялся за сына, как скрывал это за показной суровостью и строгостью… а сам боялся… И эта его любовь напополам с болью всё же оказалась предвидением…
С экрана телевизора диктор рассказывала:
- Нахимовец… второго курса… Скворцов Александр… спас восьмерых однокурсников… Сам нахимовец Скворцов пропал без вести… ведутся поиски…
Марика не плакала. Сидела в страшном оцепенении, когда в квартиру вошли Михаил с Андреем. Мишка бросился к жене, упал на колени, затормошил её:
- Марика!.. Марика!.. Девочка моя… это же…только… без вести… он найдётся!.. Найдётся!..
Продолжение следует…