На меня зима всегда действовала удручающе. Никогда не любила я вот эту дурацкую погоду, когда неясно, что там вообще творится: снег ли это, дождь ли. Туман, морось, гололед. Из дома выходить страшно – как сообщили областные таблоиды, гололедица покалечила вчера «300 горожан!» (прям как «300 спартанцев»!).
Горожан! Там, в городе, говорят, тротуары чем-то посыпают. Бытовые проблемы зажопинцев никого не волнуют, потому и таблоиды про нас не пишут.
Я, собсно, к чему? К тому, что в холода я становлюсь нервной и раздражительной и перманентно переживаю о том, почему я не медведь… Впрочем, ладно, пойду на уступки: учитывая мои размеры, то почему я хотя бы не суслик?! Нажралась осенью вкусненького, завалилась спать, проснулась – опачки! На улице тепло! Красота же? Нет, я определённо жалею о том, что я не суслик.
В общем, я эту свою особенность знаю, поэтому к осени закупаюсь валерьянкой. В таблетках, да-да… Вообще-то, раньше я покупала исключительно валериановую настойку – она как-то быстрее действует. Но пришлось перейти на таблетки после того, как несколько раз ночью меня будили настойчивые усатые поцелуи – и это был вовсе не муж!
- Тьфу! – проснулась я тогда и отодвинула от лица усы. – Это ещё что такое?!
- Хрхрхрхрхрхр, - сказала усатая морда и снова полезла целоваться.
- Стёпа, - отплёвываясь сказала я, - я тебя, конечно, люблю, но к мужу я уже привыкла, так что у тебя нет шансов.
- Хрхрхрхрхрхр, - упорствовал Стёпа.
Пришлось применить физическую силу и выкинуть кота из спальни.
- Ты чего? – спросонья удивился муж, - замерзла, что ли?
- Да это валерьянка, - неопределённо буркнула я, залезая под одеяло, и уже засыпая, добавила - бродит тут, в лицо лезет…
Муж удивился настолько, что молча уснул. Но первым делом утром с подозрением спросил:
- И кого это, интересно, ты называешь Валерьянкой?
Я сообразила не сразу, а когда поняла, про что это он, долго ржала и показала мужу пузырёк. Топчущийся у порога кухни Стёпа с готовностью подтвердил мои слова и снова полез с нежностями.
С тех пор я перешла на таблетки: чтобы не дразнить Стёпу и мужа одновременно.
Ну вот. Вчера я достала новую баночку с таблетками, слопала парочку и пошла с мамой чай пить. Сижу и краем глаза наблюдаю, что Зёма топчется по комоду. Настойчиво так топчется.
- Зёма! – прикрикнула я. И махнула рукой.
Не люблю, когда по моему комоду кто-то топчется. Зёма спрыгнул. Но далеко не пошёл и, нервно перебирая лапами, ждал, пока я отвлекусь. Решил, что отвлеклась и снова запрыгнул. И тут я понимаю, что он там явно что-то жуёт. Причём не просто жуёт, а с каким-то остервенением и даже, я бы сказала, экстазом.
И тут до меня дошло!
- Тваюжмать! – вскричала я любимое и бросилась к Зёме.
- Что такое?! – схватилась за сердце маман.
Но отвечать мне было некогда, потому что Зёма понимал, что дорогА каждая секунда и, дожёвывая буквально на ходу, с грохотом ссыпался с комода, напугал Стёпу и ринулся в комнату сына. Я ринулась за ним с воплем:
- Хватай Зёму! Быстро!!! Быстро! Держи его!!!
- Да что такое?! – допытывалась маман из кухни, продолжая держаться за сердце.
Я, спотыкаясь, неслась в комнату. Резкий скрип кровати показал, что сын моментально проникся духом охоты и, хотя и не понял, за что, всё-таки тоже ринулся за Зёмой.
Удивительно, знаете ли, как может быть быстр и юрок полудохлый маленький (престарелый к тому же!) котик, когда вы хотите выдрать у него то, что он только что с упоением жевал. Зёма забился сначала за кровать, но, увидев, что мы несёмся к нему с улюлюканьем и растопыренными руками, сгруппировался, на мгновение перестав жевать, и пулей вылетел из-за кровати.
И понёсся в спальню.
- Да что ж такое?! – вопрошала маман из кухни. Видимо, всё также держась за сердце.
За галопом Зёмы наблюдали Мотя и Стёпа. Мотя – с живым интересом («Сейчас этот недовесок наконец-то огребёт!»), а Стёпа – с испугом и переживанием. Наверняка он мысленно тоже держался за сердце и выкрикивал в унисон с маман «Да что такое?!».
Я и сын – мы с топотом, хохотом и гиканьем понеслись вслед за Зёмой. И клянусь, страха в его глазах не было! Только задор и решимость не отдавать жевВаемое даже ценой свободы.
Всё-таки интересно устроен человек – мой ребёнок понятия не имел, на кой мы охотимся на безобидного маломерка, однако легко поддался настроению и охотничьему азарту. Вот так работает толпа.
В спальне Зёма забился за кровать, но тут уж я решила идти до последнего. Рывком отодвинув мешающую тумбочку, я выцарапала изо всех сил сопротивляющегося Зёму.
- Да что же такое-то?!
Я, наконец, ответила маме и Стёпе, который тоже прискакал следом и с тревогой смотрел на страдания приятеля.
- Да я валерьянку открыла, а там в пузырьке вата была! Я её выкинуть забыла! И Зёма её жрал!
- Сожрал?! – с ужасом спросила маман.
- Мряяяя?! – с ужасом поддержал её Стёпа.
- Да не… не успел… Жить будет.
С этими словами я вытянула из Зёмы длинный кусок ваты. Зёма мужественно пытался заглотать его обратно, но я победила.
- Ужас, - выдохнула мама.
- Мряяя! – фальцетом согласился Стёпа.
Но тут уже было непонятно, что ему больше показалось ужасным: то, что Зёма чуть не сожрал кусок ваты от валерьянки или то, что он не позвал на дело самого Стёпу, а пошёл жрать единолично.
Зёма, отбившись от меня, обиженно рванул в другую комнату. Когда я сквозь хохот пошла его фоткать, у него был вид невинно оскорблённого.
Вот, сами посмотрите!
Так что, господа, внимательней надо быть! (Но это я, конечно, сейчас к себе обращалась).
- Дай и мне валерьянки, что ли… - задумчиво сказала маман.
И мы пошли пить чай.
С началом зимы вас, сограждане! Не грустите, чаще улыбайтесь, тогда и сугробы вас не задавят)))