Четвертый альбом группы The Doors The Soft Parade был записан в период проблем, тревог и внутренних разногласий. Classic Rock разобрался, почему он получился совсем не таким, каким его ожидали услышать все, в том числе сами музыканты группы.
В июле 1968 года The Doors начали работу над своим четвертым альбомом, который в итоге получит название The Soft Parade. Настроение музыкантов, как обычно, то поднималось, то опускалось. Они оказались первой группой, которая записывалась в новой студии рекорд-лейбла — Elektra Sound Recorders на бульваре Ла Синега, одном из самых любимых мест The Doors в Лос-Анджелесе. Они ожидали, что время в студии им предоставят бесплатно, но глава Elektra Джак Хольцман ошеломил их, согласившись всего лишь на 10-процентную скидку.
Клавишник Рэй Манзарек подытожил общее недовольство: «Мы были первой группой, которая записывалась там, и очень боялись сломать чего-нибудь из новенького, современного оборудования. Мы рассчитывали, что все это будет бесплатно. Черт, Джек Хольцман построил это треклятое место с прибылей от наших рекордных продаж. Все называли новое здание «домом, который построили The Doors», так почему же было не дать нам записаться бесплатно?»
С другой стороны, певцу группы Джиму Моррисону, похоже, не терпелось опробовать незнакомую обстановку. Он принес песню Wild Child, а также вместе с гитаристом Робби Кригером сочинил Who Scared You — нежную историю о своих трудных отношениях с подругой Памелой Курсон. К группе присоединился соратник барабанщика Джона Денсмора басист Харви Брукс (известный также как Дуг Лубан). В таком составе была создана очень джазовая композиция Queen Of The Highway, которую сразу же положили на полку и выпустили только через год, на следующем альбоме Morrison Hotel. Оригинал песни вышел самой странной вещью, которую они когда-либо записывали. В композиции было много фарсовых частей, которые нравились Джиму: подражание латиноамериканскому стилю группы Sam The Sham в Push, Push, моррисоновская Whisky, Mystics And Men и Woman Is A Devil (эти треки позже появились на бокс-сете Perception 2006 года ).
Июль 68-го казался хорошим временем. Сингл Hello, I Love You вот-вот должен был попасть на первое место (их второй по объему продаж сингл после Light My Fire), а 3 июля на прилавках магазинов появился его родительский альбом Waiting For The Sun. Ровно три года спустя, в этот день Джим Моррисон будет найден мертвым в Париже. The Doors так и не добрались до Франции, пока Джим был жив, но сейчас они приступали к репетициям перед европейским турне группы, включавшим выступление в концертном зале New Roundhouse в лондонском районе Чок Фарм, где впервые прозвучала Wild Child, а Джим сказал зрителям: «Мы вчера [5 сентября] играли на вашем Top Of The Pops, пели Hello, I Love You [крики в зале]. Никогда больше не пойду на это шоу».
Европейская часть гастролей — Лондон, Германия и Скандинавия — была короткой и никак не соответствовала тому статусу, который группа имела в Америке, где музыканты The Doors собрали аншлаг в Hollywood Bowl (июль 1968-го) и заработали большие деньги. На том концерте в Лос-Анджелесе Мик Джаггер и Марианна Фэйтфулл сидели в первом ряду. И вокалист «стоунзов» сказал продюсеру Джимми Миллеру: «Думается мне, что это был очень скучный концерт». Возможно, Джаггеру стоило бы отправиться в Singer Bowl в нью-йоркском Квинсе, где совместный концерт The Doors и The Who превратился в поле битвы со зрителями, или подождать, пока Моррисон не перевернет с ног на голову концерт в забитом до отказа зале в Кливленде, спустившись со сцены в зрительный зал и выкрикивая непристойности.
Когда 17-дневный тур по Европе закончился, The Doors возобновили репетиции, но уже без Моррисона. Джим и Пэм в этот момент затаились в арендованном люксе на лондонской Итон-Сквер и попытались стать обычными туристами. Некоторое время они оставались абсолютно трезвыми, пока новый приятель Моррисона, американский поэт Майкл МакКлюр, не присоединился к ним на целую неделю. Он вспоминает: «Мы часто выходили на прогулки по городу. Начинали в клубах Сохо, где нас несколько раз арестовывали за пьянство и дебош. Однажды ночью мы решили поехать на такси в Лейк-Кантри [sic], и местные копы снова нас схватили. Похоже, что в Лондоне нельзя тормознуть такси и не вызвать подозрений».
После возвращения в студию Elektra Sound Моррисон буквально с порога узнал, что продюсер Пол Ротшильд принял неожиданное решение: «Мы не можем выпускать еще один альбом, похожий на все остальные. Давайте станем другими. Как насчет того, чтобы добавить струнный филармонический оркестр Лос-Анджелеса и сладострастных духовых?» Джазовый бэкграунд Манзарека и Денсмора сделал свое дело, и они не стали спорить, но Кригер был не очень доволен этим решением.
Сегодня он говорит Classic Rock: «Меня не особо впечатлила идея записывать альбом с оркестром, но я согласился. В итоге мне тогда результат понравился, и нравится до сих пор. Люди считают, что это не похоже на The Doors, и это отчасти понятно, но мы говорим об эксперименте. «Битлы» и «стоунзы» использовали струнные, также, как и группа Love, песню которых Forever Changes мы тогда изучили вдоль и поперек. Я, помню, восклицал: «Разве мы не копируем их? На самом деле мы не так уж сильно от них отличаемся».
В октябре 1968 года к ним в студию пришел Джордж Харрисон. Он сказал музыкантам The Doors: «То, что вы сейчас делаете, напоминает мне о тех временах, когда мы делали «альбом сержанта Пеппера».
Кригер рассказывает, что интеграция в запись внешних элементов означала «бесконечное повторное микширование. Это был долгий и нудный процесс. Мы потратили на него больше времени и денег [$80 000], чем на любой другой альбом. И Джима было постоянно не найти. Хотя его проблемы с алкоголем на тот момент были не настолько серьезны, как во время записи Waiting For The Sun, потому что в 1968 году он приступил к съемкам фильма «Праздник друзей» (Feast Of Friends), которые занимали большую часть его времени».
Так как Моррисон испытывал нехватку материала, на авансцену вышел непринужденный, трансцендентальный и любящий медитацию Робби Кригер, который предложил Touch Me, Tell All The People и Wishful Sinful, похожую на творчество группы Love (например, песню Alone Again Or). Все эти три трека еще до выхода альбома были выпущены в качестве синглов.
«Я писал свои новые песни с прицелом на чарты классической музыки и получал удовольствие от трудности этой задачи, но Джиму не нравились все мои тексты», — вспоминает гитарист. «Touch Me изначально называлась Hit Me. Джим и Пол возразили против этого, хотя это была безобидная отсылка на одну из наших игр в «блэкджек» [также известную как «21» или «понтон»], где вы кричите дилеру: «Ударь меня картой». Смена названия превратила Touch Me в более лирическую песню. Мне это понравилось».
Моррисон также протестовал против строчки в песне Tell All The People: «Неужели ты не видишь, что я подрастаю, доставай оружие» // ‘Can’t you see me growing, get your guns’. «На фоне его собственного месседжа в Five To One она выглядела довольно мягкой», — говорит Кригер со смехом. — «Предполагаю, Джим подумал, что люди могут воспринять ее буквально».
Как бы то ни было, именно Моррисон решал, чье авторство песен будет указано на пластинке. Например, они не стали упоминать проект «The Four Seasons представляют «звук» Фрэнки Валли», несмотря на то, что скопировали со вступительного проигрыша их сингла C’mon Marianne 1967 года интро и бридж в Touch Me.
«Иногда мы действительно «одалживали» музыку», — признается Кригер. — «Tell All The People «одолжен» из блюза Fannin’ Street в исполнении темнокожего певца Леда Белли, хотя я первоначально предложил вариант Дэйва «Змеи» Рэя из белого блюзового трио Кернер, Рэй и Гловер. Я сделал ее в стиле хиппи, это было как психоделическая версия их альбома Blues, Rag and Holler. Джим записал для трека потрясающий вокал. Учитывая, что он нигде не учился музыке и никогда не брал уроков пения, его исполнение было великолепно, просто безумно талантливо. В самом начале он был так себе, но как только мы вышли на уровень клубных выступлений, он сильно изменился. Джим всегда попадал в нужную ноту, никаких диезов или бемолей, и если в студии он начинал плыть, я давал ему знать. В этом отношении он был как Элвис, хотя тот пел в церковном хоре. Я не думаю, что Джима вообще интересовало пение, до тех пор пока он не написал свои первые песни».
Кригер был бы очень удивлен, если бы прочитал интервью Моррисона 1968 года, в котором тот изложил свое видение собственной роли в группе:
«Вначале я писал большую часть песен, слов и музыки (!). На каждом последующем альбоме количество песен, написанных Робби, росло. На этом альбоме мы почти поделили творческие обязанности между собой. У нас совсем разное видение реальности. Поэтому я почувствовал, что пришло время. Мы партнеры, понимаете? Художественно и финансово».
«Вначале многое делалось в интересах единства, чтобы сохранить группу вместе. Теперь, когда над нашим единством не висит угроза, я подумал, что пришло время людям знать, кто что делает. Так что это будет первый альбом, когда мы будем указывать авторство песен, и я думаю, что мы продолжим это делать в дальнейшем. Я не осознавал, что люди воспринимают песни настолько серьезно, и это заставило меня задуматься: а не стоит ли мне беспокоиться о последствиях».
«В музыкальном плане, как гитарист, он [Кригер] более сложен, чем я. Например, его последовательности аккордов, красивые мелодии и тому подобное, а мои вещи больше в блюзовом стиле: длинные, бессвязные, простые и примитивные».
4 декабря, когда до окончания работы над новым альбомом было еще очень далеко, The Doors появились в американском телешоу The Smothers Brothers Comedy Hour с камерным оркестром, чтобы исполнить Wild Child, а тенор-саксофонист Кертис Эми, который участвовал в записи альбома, разразился штормовым соло в Touch Me.
Elektra Records решила отпраздновать это событие, а также релиз сингла Touch Me, который в итоге достиг третьего места в хит-параде Billboard Hot 100 и стал №1 в рейтинге журнала Cashbox. Компания разместила рекламу для ритейлеров в стиле теста Роршаха с молодой женщиной, прикасающейся к отражению собственной руки. Рекламный текст гласил: «Вчера вечером, когда те, кому за 30, смотрели сериал «Бонанца», 27,1 млн обладателей телевизоров включили шоу Smothers Brothers и увидели, как The Doors врывается со своим следующим синглом, который будет продаваться миллионами… Закажите его сейчас. Вы разбогатеете вместе с нами».
14 декабря группа отыграла концерт в лос-анджелесском «Форуме» со струнным секстетом и духовым оркестром, поддержанными сразу 32 усилителями. «Хорошее шоу», — вспоминает Кригер. — «Но было слишком много проблем, чтобы возникло желание его повторить. Мы сделали это снова, только в уменьшенном масштабе, в «Мэдисон Сквер Гарден» в январе 1969 года».
Перед началом концерта в «Форуме» будущее выглядело для Моррисона удручающим. Он находился в The Doors в режиме 24 на 7, и не видел для себя возможности сбежать от этого. В то время как остальные отключались после концертов и репетиций и вели относительно будничный образ жизнь. «Я не знаю, что ждет нас впереди», — рассуждал певец. — «Я думаю, что мы некоторое время продолжим в том же духе. Потом, возможно, чтобы вернуть себе жизненные силы, нам придется уйти из всего этого бизнеса. Может быть, мы съездим отдохнуть на необитаемый остров, а потом начнем творить заново».
Ротшильд пребывал в плену кокаиновой зависимости и своего неуправляемого эго, и, казалось, был в восторге от того, что спустил группу с небес на землю. Но когда Моррисон вернулся, аккурат в тот момент, когда новый сингл Wishful Sinful барахтался в подвалах чартов, продюсер был рад услышать две легкие, без оркестровок, но с чувством юмора, крепкие поп-песни: революционный призыв к оружию Do It и Easy Ride, лирическую немецкую польку, которая рассказывала про опиумные эксперименты Пэм. Обе композиции были быстро написаны в доме №8021 на Ротделл Трейл, где Джим и Пэм сидели на балконе и смотрели, как хиппи праздно шатаются по улице, которую они называли Лав-стрит.
Вскоре появился танцевальный кантри-номер Runnin' Blue, который вышел в виде сингла уже после появления альбома. В его записи приняли участие мэтры блюграсса Джесси Макрейнолдс из Вирджинии (также известный как Человек-Мандолина) и Джим Бьюкенен на «недоступно одинокой» скрипке. Интро этой песни было снова заимствовано у Леда Белли. На этот раз по вкусу музыкантам The Doors пришлась песня Poor Howard, текст которого Джим слегка адаптировал: «Бедняга Отис умер и всеми забыт, оставил меня тут, чтобы допеть его песню / Милая девчушка в красном платье, знай, что бедняга Отис умер и всеми забыт» // ‘Poor Otis, dead and gone, left me here to sing his song / Pretty little girl with the red dress on, poor Otis, dead and gone’. Здесь также звучит бридж из Dock Of The Bay, песни погибшей незадолго до этого легенды соула Отиса Реддинга. В память о музыканте Моррисон ранее уже пел этот куплет на концерте в зале Winterland в Сан-Франциско в 1967 году. Реддинг должен был выступать в тот вечер вместе с The Doors, но не успел этого сделать.
Во время одной из последующих рекорд-сессий, Моррисон, пребывая в хорошем настроении, подошел к висевшей в студии меловой доске, где музыканты обычно писали всякую ерунду, и начертал: «Я думаю, что понимаю смысл, но не могу произнести это вслух». Чуть позже, 25 февраля, Моррисон выдал на обсуждение остальным музыкантам более мрачную тираду: «Рок мертв».
Группа тогда хорошо посидела в мексиканской закусочной вместе со звукоинженером Брюсом Ботником, при этом Ротшильда с ними не было. Вернувшись в студию Джим стал зачитывать коллегам наметки будущей песни. Слушатели дружно подняли брови и переглянулись на строчках, которые звучали примерно так: «Пока я дышу, смерть рока — это смерть меня. А рок мертв. Значит, мы мертвы… Рок мертв» // ‘As long as I got breath, the death of rock is the death of me. And rock is dead. Well we’re dead… Rock is dead’. Возможно, неудивительно, что запись этого парафраза многие годы оставалась на полке, пока пленку не обнаружили бутлегеры, и она в итоге появилась в новом бокс-сете группы.
После этого всплеска активности Джим опять начал злоупотреблять алкоголем в эпических масштабах. Его эмоции разгорелись после просмотра всех пяти выступлений труппы «Живого театра» в Bovard Auditorium университета Южной Калифорнии. Их принципы — нагота, хаос, теория бунта — привлекли мятущегося певца, который в то же время заявил: «Когда я говорил, что интересуюсь деятельностью, которая не имеет смысла, я иронизировал. Видимо, они просто подумали, что я сумасшедший».
Давайте отметим для себя слово «сумасшедший», потому что 1 марта в зале Dinner Key Auditorium Джим воплотил опыт, полученный на выступлениях «Живого театра», в акт самоубийства рок-н-ролла. Музыкант якобы умышленно подставился (хотя он это не так) под самый серьезный арест — одновременно за непристойное поведение, склонение к прелюбодеянию, непристойное обнажение, использование ненормативной лексики и появление в пьяном виде в общественном месте. И добавьте сюда публичную мастурбацию. С учетом его предыдущего послужного списка, у Моррисона были все шансы оказаться в одной из самых страшных тюрем Флориды с максимальными мерами безопасности на срок не менее двух лет. Моррисон был напуган. А кто бы не был?
Этот инцидент — назовем его «инцидент в Майами» — погрузил запись нового альбома в хаос. С другой стороны, новый эксперимент вдохновил нераскаявшегося Моррисона на две последние песни для диска: загадочный, но веселый Shaman's Blues, и как всегда длинную заключительную пьесу, которую он назвал The Soft Parade.
Кригер: «В Shaman's Blues чувствовался настоящий дух The Doors, возможно, что-то времен альбома Strange Days». Джим принес эту песню, и мы доделали ее за один день, это очень простая вещь. Считал ли он себя шаманом? Наверное, все-таки нет, но его по-настоящему интересовала эта тема. Темы коренных индейцев и шаманских песен восходят к его школьным сочинениям. Он занимался этими вещами задолго до того, как Карлос Кастанеда стал популярным. Народные целители и знахари были его навязчивой идеей. Он не просто пытался зайти далеко. Да ему и не нужно было пытаться, потому что он уже находился очень далеко от нас».
Трек The Soft Parade — это более восьми минут чистого католицизма глазами неверующего полубога и безостановочных антропологических размышлений. В нем есть довольно точные штрихи. Сама по себе The Soft Parade была описанием Моррисоном детей Чикано (латиноамериканское население США, преимущественно мексиканцы), которые жаркими летними ночами рассекали на своих автомобилях-лоурайдерах по бульварам Лос-Анджелеса, демонстрируя свои природное умение восхищаться гуляющими девочками. Кобра и леопард, о которых упоминается в песне, это умело нарисованные существа на капотах их машин с низким клиренсом.
Часть музыки для трека была взята из учебного фильма компании Ford Motors, для которого The Doors написали инструментальный саундтрек в июне 1966 года, а именно переходный стих «Катакомбы, детские кости…» // ‘Catacombs, nursery bones…’ Несмотря на причудливую сумасшедшую природу фильма, который назывался «Возлюби своего клиента», он сослужил The Doors хорошую службу. Они использовали другие части из этого проекта, созданного еще до подписания контракта с Elektra, в песнях Light My Fire, Spanish Caravan, Celebration Of The Lizard и Love Street.
Спустя годы Ботник и Ротшильд по-разному оценивали получившийся по меньшей мере странным альбом. Продюсер Ротшильд: «Мы подумали: «Давайте доведем музыку The Doors до логического предела — до звучания полного оркестра, чтобы у нас было пространство для движения вперед». Мы отвели нить маятника на максимально большое расстояние, чтобы поклонники могли по полной программе радоваться нашему возвращению в исходное состояние. Звучит так, будто мы просчитали этот ход, а так оно и было, но это был способ сохранить интерес к группе».
«Мы говорили: «Так, в этой песне нужны духовые». Затем мы звонили аранжировщику [Полу Харрису] со словами, что в этой части песня должна звучать как-то вроде этого, а здесь как-то в этом роде, то есть просто делали наброски. Аранжировщик уходил и писал партитуры. Когда мы возвращались к работе и начинали репетиции, все это оказывалось никуда не годным, поэтому мы переделывали партии прямо на коленке. В основном этим занимались Робби и Рэй с моей небольшой помощью».
Заглавный трек создавался и записывался частями. Ботник: «Они писались независимо друг от друга, а потом мы по ходу дела их собирали. Весь альбом мы записали через стереомикрофоны. Я думаю, что The Soft Parade был первым рок-н-ролльным и вообще поп-музыкальным альбомом, на котором использовались стереомикрофоны».
Для финальной части The Soft Parade звукоинженеры делали панорамирование из пяти дорожек вокала Моррисона. «Что удивительно, он ни разу не слушал другие вокальные партии во время записи. Он был невероятным синхронистом», — спустя много лет удивлялся Ротшильд.
Когда дело дошло до выбора обложки, боссы Elektra решили обойтись малой кровью. Они не рискнули использовать современную фотографию группы, на которой Моррисон уже был с бородой и имел заметный лишний вес — образ, который закрепился за ним после инцидента в Майами. Вместо этого они где-то эксгумировали фотографию The Doors двухлетней давности, снятую Джоэлем Бродским — кадр с группой на дальнем плане, стоящей вокруг штатива. На внутреннюю сторону конверта пластинки попало сюрреалистическое изображение группы, нарисованное Петром Шоманом. На задней обложке, помимо традиционных списка песен и участников записи, сияла серебристо-металлическая версия логотипа группы.
Альбом был выпущен 18 июля 1969 года и получил очень противоречивые отзывы — некоторые были плохими, а некоторые по-настоящему разгромными. «Я очень старался позабыть о них. Когда у вас появляется собственный звук, а потом вы меняете его, люди начинают вас ненавидеть. Но мы никогда не позволяли этому обстоятельству остановить нас, и ни разу не исполняли дважды песню одинаково», — оправдывается 50 лет спустя Кригер.
Вышедшее недавно юбилейное подарочное издание The Soft Parade включает версии песен с оркестром и без, так что у слушателей появилась возможность сравнить. «Мне нравятся оба варианта», — говорит Робби. — «Я думаю, что альбом хорош, также как и все другие, которые мы когда-либо записывали».
И последнее слово Джиму: «Это приключение, лучшая часть ... Довольно хорошо, да?! Да, я горжусь тем, что стал частью этого номера» // 'This is the trip, the best part… Pretty good, huh?! Yeah, I’m proud to be part of this number'.
На следующей остановке музыкантов The Doors ждал Morrison Hotel. Бронируйте номера и делайте ставки. Это будет еще одна ухабистая поездка.
Перевод с английского: Алексей Демин. Автор текста: Макс Белл
Оригинал: Classic Rock #268
