Летом 1867 года автор «Алисы в Стране чудес» Льюис Кэрролл (Чарлз Л. Доджсон) отправился вместе с другом Лиддоном в необычное путешествие, которое продлилось 2 месяца. При этом целый месяц друзья провели в России, в том числе, побывав в Санк-Петербурге, Москве и Нижнем Новгороде.
Кэрролл завёл для своей первой и единственной поездки на материк специальную тетрадь, куда заносил путевые заметки. Ниже приведено несколько выдержек из этой тетради.
Санкт-Петербург Кэрролла поразил своими размерами.
«Все нас поражало новизной и необычностью. Чрезвычайная ширина улиц (даже второстепенные шире любой в Лондоне), крошечные дрожки, шмыгающие вокруг, явно не заботясь о безопасности прохожих (вскоре мы поняли, что тут надо смотреть в оба, ибо извозчики и не думают кричать, как бы близко они не оказались), огромные пестрые вывески над лавками, гигантские церкви с усыпанными золотыми звёздами синими куполами и диковинный говор местного люда - все приводило нас в изумление во время нашей первой прогулки по Санкт-Петербургу. По дороге мы миновали часовню, красиво украшенную и позолоченную снаружи и внутри, с распятием, иконами и пр. Бедняки, проходящие по улице почти все снимали шапки, кланялись и часто крестились - непривычное зрелище среди уличной толпы.»
«Долго гуляли по городу; прошли вероятно в целом миль 15 или 16 - расстояния здесь огромные, кажется, будто идёшь по городу великанов».
Москва покорила писателя архитектурой и церквями.
«5 или 6 часов мы бродили по этому удивительному городу - городу белых и зелёных кровель, конических башен, выдвигающихся одна из другой, словно в подзорной трубе, городу золочённых куполов, где, словно в кривом зеркале, отражаются картины городской жизни; городу церквей, которые снаружи похожи на кактусы с разноцветными отростками (одни венчают зеленые почки, другие - голубые, третьи - красные с белым), а внутри все увешано иконами и лампадами и до самого потолка расписано красочными фресками; и, наконец, городу, где мостовые изрезаны ухабами, словно вспаханное поле, а извозчики требуют, чтобы им надбавили 30 процентов, «потому что сегодня Императрица - именинница».
После обеда мы поехали на Воробьёвы горы, откуда открывается величественная панорама на целый лес церковных колоколен и куполов с излучиной Москвы-реки на переднем плане; с этих холмов армия Наполеона впервые увидела город»
Оружейная палата удивила роскошью.
«Мы осматривали троны, короны и драгоценности до тех пор, пока в глазах у нас не зарябило от них словно от ежевики. Некоторые троны были буквально усыпаны жемчугом будто каплями дождя.
Затем нам показали такой дворец, после которого все другие дворцы должны казаться тесными и неказистыми. Я измерил шагами один из приемных покоев - в нем оказалось 80 ярдов в длину и не менее 25 или, пожалуй, 30 в ширину. Таких покоев мы видели, по меньшей мере, 2, а кроме того, ещё множество других просторных залов - все высокие, изысканно убранные, от паркета из атласного дерева и прочих пород до расписных потолков, всюду позолота - в жилых комнатах стены обтянуты шелком или атласом вместо обоев - и все обставлено и убрано так, словно богатство их владельцев не имеет границ.»
Москва - Нижний Новгород
«Такая роскошь, как спальные вагоны, на этой дороге неизвестна; пришлось нам устраиваться, как могли, в обычном вагоне второго класса. По пути туда и обратно я спал на полу. Монотонность нашего путешествия, которое длилось от 7 часов вечера до второй половины следующего дня, нарушила лишь одна неожиданность (не скажу, что особенно приятная): в одном месте нам пришлось выйти и переправляться через реку по временному пешеходному мосту, ибо железнодорожный мост здесь смыло наводнением. Из-за этого 20 или 30 пассажирам пришлось под проливным дождем брести около мили.»
Воспоминания о Ярмарке в Москве.
«В ней не было ничего специфически русского, если не считать возраста людей, принявших участие в очаровательном, но совсем не интеллектуальном развлечении: катании на деревянных лошадках, прикреплённых к карусели. Мы наблюдали, как степенные мужчины средних лет, а среди них и солдаты в мундирах, громоздились на животных, когда-то похожих на лошадок, изо всех сил стараясь получить от катания удовольствие.»
На обратном пути, отдаляясь от России, Кэрролл запишет:
«Приятно было наблюдать как по мере приближения к Пруссии земли становились все более обитаемыми и возделанными - грубого сурового русского солдата сменил более мягкий и сообразительный пруссак - даже крестьяне, казалось, менялись к лучшему, в них чувствовалось больше индивидуальности и независимости; русский крестьянин с его мягким, тонким, часто благородным лицом всегда, как мне кажется, более походит на покорное животное, привыкшее молча сносить жестокость и несправедливость, чем на человека, способного и готового себя защитить.»
Через 23 года он напишет в письме Мод Бланден, собравшейся посетить Россию:
«Когда-то я знал русский алфавит довольно хорошо, но это было тогда, когда я поехал в Россию в 1867 году, и теперь я начинаю его забывать... В целом, я думаю, Москва была самым замечательным из того, что я когда-либо видел».
**************
Если понравилась публикация, приглашаю поставить лайк и подписаться на канал❤️.
Еще предлагаю вашему вниманию:
