Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Все публикации этого автора
Здесь, в северном городе, уже наступала осень. А море было совсем другим. Марика сначала даже испугалась, увидев этот бесконечный, серый, холодный простор. Волны, шумные, с какой-то уверенной силой, бились о берег. А Михаил с гордостью и любовью смотрел на это море. И Марика поняла, что ей предстоит полюбить это море – раз его так любит муж…
В комнатке офицерского общежития Марика сразу стала хозяйничать. Переставила всё по-своему, всё вымыла, и маленькая комнатка от радости задышала свежестью. Михаил, когда вернулся со службы, даже не понял, что это та самая комната – пыльная, неуютная, чужая, в которую они вчера вошли. Сейчас он с изумлением почувствовал, что это не чужая комната – здесь во всём уже была Марика, её трогательная забота, уют, даже свежесть, которой дышала комната, была Марикиной свежестью…
И всё было хорошо, счастливо, радостно-спокойно – Марикины хлопоты с ужином, какое-то трогательное стеснение обоих – впервые за семейным столом, одни… муж и жена… Оба наслаждались своей самостоятельностью, деловитой серьёзностью: а будет так, как захотим… решим… вот этот шкаф сюда поставим… а сюда купим столик… Им даже показалось, что… вот так счастливо всё и пойдёт… по-другому не будет…
Михаил допоздна засиделся над своими бумагами. Марика дремала – очень чутко. Тревожно. Когда муж лёг рядом, пыталась скрыть испуганное напряжение. А Михаил поцеловал её, потом тихо стал ласкать её грудь, осторожно касался губами сосков… Они болели, грудь наливалась… Но Марика счастливо терпела боль, она видела, что мужу надо это – касаться губами её набухающих сосков, трогать их пальцами… Михаил целовал её всю – волосы, плечи, потом живот… колени, маленькие ноготки на пальцах ног… ласкал губами самое сокровенное, нежно-трепещущее… Они так хотели этого, так ждали!.. И они были счастливы…
А потом Михаила словно отрезвила холодная волна здешнего моря…. И опять Марика чувствовала тупую, безжалостную боль… опять Михаил глубоко, прерывисто дышал. Сам стонал от своей неистовой жестокости, ненавидел себя, своё бессилие перед этой жестокостью… И опять Марика вскрикивала от боли, и опять он бил её… Потом до рассвета не спал. Лежал, уткнувшись в подушку, кусал губы… Марика гладила мужа по плечам, по голове, тихо целовала в затылок, вдыхала такой родной запах Мишкиных волос. Вспоминала, как только что Мишка снова называл её Марикой… От этого накатывала волна – тёплая и тихая волна их далёкого моря…
Вскоре Марику пригласили работать в школе. Она стала преподавать математику и физику. Работа с детьми стала для неё настоящей отрадой. Михаил, оглядывая жену по утрам, с улыбкой удивлялся: как ей всё-таки идёт эта строгая причёска, скромное платье – настоящая учительница! Как-то зашёл за женой в школу, услышал, как строго она отчитывает семиклассника Сёмку, сына мичмана Ивушкина, откровенно залюбовался Марией… Васильевной. По-другому зауважал её, стал гордиться.
Марика подолгу возилась с детьми, занималась дополнительно. Ещё – бесконечные педсоветы, совещания… Потом бежала домой. К приходу мужа всё успевала. Михаил даже ругался иногда:
- Ну, что ты… разрываешься!.. Не пропадём без борща и пирогов! Отдохнула бы! И в комнате чисто…вон сияет всё… а ты вечно с тряпкой!
Предлагал:
- Давай хоть… тетради помогу проверить… Ты ж в школе двоечницей была по математике.
Вспоминали, как он, Мишка, упорно занимался с Марикой перед поступлением на физмат пединститута, до изнурения заставлял решать задачи и уравнения… И вот, скажи ж ты, какая… Мария Васильевна получилась!..
От Мишкиной помощи Марика отказывалась:
- Нет-нет… Тут по-другому надо…я сама, Миш…
Ходили на семейные вечера в Дом офицеров флота. Танцевали. Сослуживцы любовались, жёны завидовали, указывали мужьям на Михаила:
-Учитесь…как надо жену любить!
Марика, смуглая, тоненькая, с большими чёрными глазами, вставала из-за стола, подавала мужу руку. А из-за дальнего стола на неё смотрел лейтенант Ермаков. Марика опускала глаза под этим взглядом. Хмурился Михаил, сердцем чувствуя боль друга… Не знал, как помочь ему, как спасти от этой боли… А Андрей смотрел на Марику долгим взглядом, полным такой горькой, неизбывной тоски, что жёны офицеров только переглядывались, не смея сплетничать…
Лишь однажды Ермаков отважился пригласить Марику на танец. Подошёл, с виноватой грустью посмотрел на Михаила. Тот ответил уже знакомым Андрею взглядом – в Мишкиных глазах была суровая, тяжёлая мольба. Марика беспомощно, испуганно оглянулась на мужа. Он кивнул.
Андрей держал её, гибкую и тоненькую, осторожно сжимал её руку. Крыльями испуганной птицы взлетали её ресницы. Сердце Андрея разрывалось от жалости. Он, не дожидаясь, когда перестанет звучать мелодия, отвёл её к мужу… Михаил взглядом поблагодарил друга, заботливо наклонился к жене.
…А ночей Марика боялась. Мишкины – такие откровенно-желанные!.. – ласки в какой-то неуловимый момент становились тупой болью… К боли Марика уже привыкла. Боялась другого. Что… опять не сбудется надежда, что всё прошло, что они с Мишкой сумели это пережить… справиться с этим… Надежда на то, что они с Мишкой – это всё-таки та самая маленькая девочка , черноглазая Марика и отважный семиклассник Мишка, те самые Марика и Мишка, чью любовь бережно и ласково колыхало тёплое море…
Марика понимала, что Мишка, как и она, боится ночей. Боится надежд, что не исполняются… Он научился сдерживаться, брать себя в руки. Пытался отгонять от себя воспоминания. Но они всё же вспыхивали – яркие до боли. И Мишка бил Марику… Горько недоумевал, как это происходит – что он бьёт свою черноглазую девочку, свою Марику… Снова стонал, уткнувшись в подушку, бил её кулаками, как тогда Андрюха бил руками землю… и никуда было не деться от воспоминаний…
Марика жалела мужа, крепко прижималась к нему. Однажды, привычно сжавшись в комок, спасаясь от Мишкиных побоев, вдруг почувствовала, как забился ребёнок. Взмолилась:
- Миииша… Беременная я…
Михаил ошеломлённо смотрел на жену. Она тихо плакала, временами поднимала на него мокрые от слёз глаза. Хотела обнять его, но Михаил решительно отвёл её руки. Подошёл к окну. Долго смотрел на тяжёлые свинцовые волны, прижавшись к оконному стеклу горячим лбом. Повернулся – Марика так и лежала трясущимся комочком. Ей было холодно, но пошевелиться боялась. Лежала с закрытыми глазами. А ресницы дрожали. Михаил подошёл, прикрыл её одеялом. Сам прилёг с краю…
С этих пор бить перестал. И бить перестал, и… ласкать перестал. Только сдержанно и бережно обнимал жену по ночам, осторожно целовал волосы. Марика чувствовала, как тяжело ему справляться с желанием, она и сама тянулась к мужу, так хотелось его ласки…
Михаил с Андреем служили на одном корабле. Сейчас им предстоял поход на два месяца. Михаил извёлся т беспокойства – как Марика останется без него?..
Служили с Андреем ровно. Оба были помощниками командира корабля. Уже не раз ходили в походы. Там, в море, без слов понимали друг друга… О Марике не говорили.
А на берегу Андрей пил. Вечерами, после службы, тайно от Мишки, пил. Впрочем, от Мишки разве что-то утаишь…
Продолжение следует…