Сидя во Дворце Зандан Жуу, Эгитуйского дацана, слушая горловое пение буддистского ламы, вдыхая ароматы тибетских благовоний, в присутствии изображений будд и бодхиссатв, я наблюдал, как время остановилось.
Среди сопок, в долине, где вдалеке проскакал табун мустангов, вблизи села Эгита, где расположился Дворец Сандалового Будды, тишина обволакивает и овладевает мной, и власть ее сильнее любого наркотика. Эта тишина никогда не отпустит. Всего третий день паломничества, но я предвижу, что так и будет. Я так хочу.
Эти места местные называют блудливыми, но об этом я узнал позже, после того, как столкнулся с одним мистическим явлением.
Пока я искал дацан, бредя по высохшей от палящего солнца степи, вдали я увидел озеро, казавшееся мне огромным оазисом. Оно сияло на солнце и манило меня искупаться. Я решил, что хотя бы обтирание мокрым полотенцем не помешает. Было жарко и двадцати пяти килограммовый рюкзак за спиной вынуждал потеть и останавливаться на частые стоянки. Блеск озера очень привлекательно смотрелся в сухой степи. Я двинулся в его направлении. Оно находилось метров в двухстах. По мере приближения в моем сознании началось знакомое движение и я насторожился. Что-то не так с этим местом и озером. Я шел и пристально вглядывался в сверкающую гладь. Она начала меняться. Чем ближе я подходил, тем больше тревога меня охватывала. Я начинал понимать, что не так. Озеро становилось меньше с каждым шагом. Блеск пропадал и я остановился сбросить рюкзак. Разглядывая увиденное я стал размышлять, что в таких местах, как бурятские степи, нужно всегда знать, какую задачу ты решаешь придя сюда. Иначе можно потеряться в два счета. И никто тебя не станет разыскивать, как одинокого паломника.
То, что я принял за озеро, оказалась лужица метр в диаметре. А блеск и размеры иллюзорно создавала соль, на вытоптаной копытами скота земле, на сотню метров воуруг. Я полез в рюкзак за водой, утолить жажду. Чувствовуя, что это место требует к себе слишком много внимания, по шаманской традиции я сделал подношение здешним духам, попросив их помочь добраться до дацана.
Вспомнив про задачу, которая стоит передо мной, я отправился дальше.
Через минут пятнадцать, я увидел вдали человека на красном мотоцикле, спускающегося с сопки. Обрадовавшись, я поднял руку и поприветствовал его. Мотоциклистом оказался парень лет двадцати, степной монгол, в очках, с голым торсом. Он поприветствовал меня и спросил не видел ли я его табун лошадей. Я ответил что не видел. Мы перебросились парой слов, расспрашивая друг друга кто есть кто. Он мне посоветовал на бродить здесь ночью, так как места эти блудливые, и много людей тут теряется и только через несколько дней могут найти дорогу обратно. Я ответил, что уже в курсе этого, рассказав про озеро. Он улыбнулся, но ничего не ответил. Тогда я задал вопрос про местный дацан, на что он предложил меня подвезти. Посмотрев на свой огромный рюкзак, потом на его маленький мотоцикл, у меня возникла мысль, что это на самая удачная идея, но я согласился. Надев рюкзак я сел сзади и попытался найти руками что-нибудь, за что можно держаться. Рюкзак сильно тянул назад и казалось, что я не проеду и ста метров, как упаду с ним на первой же кочке. Вцепившись в хромированное крепление сидения, которое я все же нащупал, я сказал, что готов и мы поскакали, в прямом смысле этого слова, по кочкам. Два километра пути были для меня испытанием, потому что парень давил на газ, как будто мы ехали по ровному асфальту. Я чувствовал себя на мексиканском родэо, оседлавшим быка. Меня швыряло из стороны в стороны, вперед-назад, руки начали уставать. Когда мы въехали на сопку я увидел дацан, и мне полегчало, когда мы наконец остановились. Монгольский парень указал на дацан и сказал, что дальше я сам пойду. Я с нескрываемой радостью поблагодарил его за аттракцион и вручил пятьдесят рублей на бензин. Потом спросил, есть ли здесь в долине еще какие-нибудь священные для буддистов места.
Он рассказал, что в километрах семи от сюда есть субурган (ступа) Будды Медицины, указывая направление и разъясняя, как добраться до нее. Я предложил ему подвезти завтра маня до туда, пообещав еще пятьдесят рублей. Раз я остался жив после такого родэо сегодня, значит и завтра все будет в порядке. Парень ответил, что завтра будет видно. Мы условились, в часов 12 дня я буду проходить через это место и он меня увидит в бинокль, в который он обычно высматривает своих лошадей. Мы попрощались и я побрел с горы во Дворец Зандан Жуу...
Прохладное утро бодрило сознание. В этот раз, войдя во Дворец, я ощутил другие силы, другие ароматы, другое освещение. Скорее всего здесь ничего не поменялось со вчерашнего вечера. Только мое восприятие стало острее и тоньше. Я обошел по часовой стрелке помещение Дворца, поклонившись позолоченной двухметровой статуе Сандалового Будды. Свет из окон мягко рассеивался и освещал Его лик. Вокруг изваяния располагались изображения и небольшие фигурки других Будд и Бодхисаттв, подношения верующих и паломников. Я сел на одну из лавок в правой части помещения. Лама, вошедший после меня, зажег свечи на алтаре, потом поставил медный чайник со святой водой (аршан) на стол рядом с алтарем и устроился на своем месте, сев спиной ко мне. Он достал священные сутры, завернутые в оранжевую материю, положил перед собой и бережно развернул. Взяв в руки ритуальные атрибуты силы, неуничтожимости и гармонии двух начал (дордже дильбу), он начал хурал (молебен).
Звучание его низкого голоса заполнило все пространство и я впитывал этот звук своим сознанием.
Закрыв глаза я окунулся в родное пространство, где медитация становится единственным состоянием, которое способно восприниматься, как реальность. Остальной мир, по ту сторону дацана - сон, растаявший с утренним туманом. Вдруг я услышал, как залетевшая синица мечется в пространстве дацана. Я открыл глаза и наблюдал, как она из одного угла в другой перелетает с картин, на которых были изображены ламы, к ограждению, за которым находился Сандаловый Будда, и обратно. Что-то в моей груди дернулось, и я узнал эту боль. Душа стремилась на свободу. Я чувствовал, как тепло наполняет меня, и слезы комом стали в горле. Птица продолжала провоцировать мою Душу на движение. Я не мог сдерживать Ее и знал, что не высижу здесь долго. Я понимал, что длительно удерживая взаперти живое существо, можно потерять его навсегда. Почему я нахожусь в этих стенах храма? Зачем столько ритуальных предметов, за которыми не видно живого Будды? Мое тело стало похожим на этот Дворец. А Душа подобна птице, питающейся подношениями, которые принесли прихожане. Но Душа все же не свободна в этом Дворце. Я не выдержал и вышел наружу. Голос ламы продолжал доноситься из храма. Увидев простор, мне стало легче дышать. Утренняя свежесть наполнила мою грудь прохладой. Размышляя я пришел к выводу, что храмы, дацаны, дворцы необходимы лишь для того, чтобы почувствовать себя духовной сущностью в них.
Чтобы осознать ценность свободы. Чтобы стать единым со своей Душой и услышать потребность Души в свободном полете. Все менялось...
Я открыл глаза и понял, что сижу на той же лавке, справа от алтаря. Впереди меня лама сидит спиной и продолжает петь сутры. Ароматы благовоний ударили мне в ноздри и я почувствовал себя в теле, а точнее в Храме, который я называю телом. Этот Храм дороже любой атрибутики и внешних ценностей, потому что в Нем находится драгоценность называемая Душой. Я медленно поднялся, поклонился и с уважением посмотрел на Зандан Жуу. Внешняя форма, красива она или нет, позолочена или обшарпана, всегда скрывает невидимую драгоценность, которой требуется свобода и простор.
Выйдя из дацана, сделав глубокий вдох я водрузил свой тяжелый рюкзак на плечи и побрел к следующей святыне. Путешествие обещало быть незабываемым.
Ваши комментарии помогают ИЗДАНИЮ КНИГИ о мистических путешествиях.
Мир вашему дому, покой вашей голове.
