Спектакль "Норд-Ост" по пьесе Торстена Бухштайнера в репертуаре алматинского театра ARTиШОК с 2012 года - с десятилетней годовщины теракта в театральном центре на Дубровке. В этом году событиям на мюзикле "Норд-Ост" уже семнадцать лет.
"Норд-Ост" в ARTиШОКе играют нечасто - в последний раз, к примеру, еще в 2017-м, когда открывалась Большая сцена театра. Тогда сразу же после показа труппа театра уехала со спектаклем на фестиваль во французский Лион. Новый показ целых два года спустя. Как говорит директор и актриса ARTиШОКа Анастасия Тарасова, появилась какая-то внутренняя потребность:
"Это осенний спектакль, весной его не поставишь. Осенью годовщина теракта в театре на Дубровке. Нам хочется играть "Норд-Ост", когда случается какая-то информационная волна. И мы его ставим на волне. Мы его играли, когда в Париже были теракты. Это такая тема, которая общество всегда раскалывает - как относиться к трагическим событиям, как "правильно" скорбеть".
Этой осенью одним из "триггеров" стал фильм журналистки Катерины Гордеевой "Норд-Ост". 17 лет". В нем она задает своим героям: что для них "Норд-Ост"? То же самое я спросила у актрис, занятых в "Норд-Осте" ARTиШОКа.
Анастасия Тарасова, исполнительница роли Тамары:
"Слово "Норд-Ост" у меня ассоциируется с НТВ, с бесконечными телевизионными репортажами, с хроникой. Не с названием спектакля, не с терактом, а именно вот этот «третий» взгляд, через экран. Я помню очень конкретно себя, первый курс университета, мы сидели в фойе и обсуждали это событие. Я уже была взрослым сознательным человеком, и это произошло конкретно рядом со мной, я была свидетелем. Мне каждый раз интересно возвращаться к этой теме, это же детектив, наполненный водоворотом сюжетов и ситуаций, и круто, что драматург взял это событие, собрал свидетельства, выстроил все в одну нарративную линию".
Галина Пьянова, исполнительница роли Ольги:
"Теракт на Дубровке. Однозначно. Мы только ARTиШОК сделали, репетировали, я только дочь родила. Такое счастье жизни вокруг и - бац! Новость: в Москве в заложниках целый зал зрителей, и захват произошел во время спектакля. Эта вся история с освобождением - мы же все следили за теленовостями: сначала секундное облегчение - жертв нет, а потом странная картинка по телеку - люди с запрокинутыми головами в автобусах, на ногах не стоят, их складывают на асфальт. Помню, что через полгода сидела в зале на спектакле в театре Лермонтова, и сгорел софит. С таким характерным хлопком. Все так вскрикнули. А потом выходить из зала начали. Всё".
Виктория Мухамеджанова, исполнительница роли Зуры:
"Для меня "Норд-Ост" – это теракт, но самое интересное, что я вообще практически не помню этого события. Мне было 12 лет, я училась в шестом классе. Интересно, что я ярко помню, к примеру, события 11 сентября, помню, как мы – я, мама, папа – смотрели телек, смотрели друг на друга, мол, это все действительно на самом деле происходит? Я очень хорошо помню Беслан, весь этот ужас, когда невозможно было поверить, что такое может в школе происходить. А "Норд-Ост" как будто вырезали из моей памяти. И потом уже, когда мы начали ставить этот спектакль, я стала читать и узнавать подробности, что был теракт в театре, и какой это был ужас».
"Норд-Ост" - это история трех женщин: заложницы, врача "скорой помощи" и шахидки. Пьеса Торстена Бухштайнера долгое время была на виду у команды ARTиШОКа, но ее как-то опасались трогать. Из того сборника немецкоязычной драматургии, где был "Норд-Ост", театр взял пьесу "Жизнь на площади Рузвельта", спектакль по которой прожил недолгую жизнь, а затем попробовали "Норд-Ост", просто почитать.
Читка стала спектаклем. А спектакль - остался читкой. Перед премьерой "Норд-Оста" было всего несколько репетиций, а актрисы до сих пор существуют на сцене с физическим, напечатанным, текстом.
Зачем это нужно, Анастасия объяснила:
"Почему есть текст на бумаге в спектакле, почему мы за него цепляемся. Там такой крутой фактаж, что если ты начинаешь его играть, драматически играть, рыдать - это только убивает материал. Это лучший пример, как работает живая история, и как спокойно и нейтрально должен работать актер, иначе все разрушится".
Вокруг "Норд-Оста" происходит множество событий. Однажды на показе в ARTиШОКе была заложница театра на Дубровке, карагандинка Светлана Губарева. При штурме в 2002-м погибли ее дочь Саша и жених Сэнди. После спектакля Светлана попросила артистов не переставать играть "Норд-Ост", хотя бы изредка, в память о ее близких и других жертвах трагедии. В Караганде в школе, где училась Саша, отказались установить мемориальную доску: власти заявили, что это невозможно, так как у девочки не было никаких заслуг перед страной.
Был на спектакле ARTиШОКа и автор пьесы Торстен Бухштайнер, причем дважды: в Алматы и во время французских гастролей театра в Лионе. Для него, как и для многих, интересно, отчего казахский театр взял в репертуар немецкую пьесу о российских событиях.
Ответ здесь лежит в области диалога: ни один спектакль, ни одна тема, не вызывает столько дискуссий среди публики ARTиШОКа, говорит Тарасова.
"По "Норд-Осту" было миллион обсуждений, и всегда это какая-то раскаленная обстановка. Однажды мы делали показ для школьников, и на обсуждении родители все переругались между собой, еще и учителям досталось, что привели детей на такой спектакль. Случился раскол, как обычно в семье это происходит, в любой семье, и в моей тоже, когда заходит разговор на тему политики".
По "Норд-Осту" у ARTиШОКа был спецпроект с онлайн-радио "Радиоточка" - аудиоспектакль. Уже несколько лет прошло с момента закрытия самой "Радиоточки", уже изменился актерский состав спектакля, а аудиоверсия "Норд-Оста" продолжает жить.
Как и сам спектакль - продолжает жить. В ноябре на Большой сцене ARTиШОКа - снова "Норд-Ост".
А в Москве с историей сохранения памяти все сложно: участники групп в соцсетях, посвященных "Норд-Осту" - мюзиклу, не теракту - малыми составами выбираются посмотреть гастрольную запись спектакля. Еще несколько лет назад люди приходили к театральному центру на Дубровке в день рождения мюзикла, но теперь совсем перестали это делать.
