Начало Продолжение Часть 3 Часть 4
Катя быстро заметила, что Андрей выглядит невесёлым. Несмотря на её попытки расшевелить его, прогулка по берегу продолжалась недолго. Андрей сослался на усталость, проводил Катюшу. А сам вернулся на берег. Сел на большой камень у самых волн.
-Мишка, Мишка… как же это получилось… Как же это вышло-то у нас…
В тихом плеске волн, в шелесте степной травы, в лёгких вздохах предвечернего ветерка Андрею слышалось это имя: Марика… В последнее время он не мог ни спать, ни есть, ни готовиться к экзаменам. Марика – смуглая, черноглазая, нежная до головокружения – стояла перед ним. А в глазах испуг и… надежда. Он видел это.
- Что же мы делать-то будем, Мишка? Как справимся с этим?.. – горестно вздохнул Андрей.
Долго смотрел, как оранжево-розовое солнце медленно опускается в море, окрашивает волны в золотистый цвет. И в этой грустной, щемящей нежности тоже была она. Марика.
Справиться с этим должен он сам, Андрей. Такое решение пришло к Ермакову. Мишка не знает, и не должен узнать. А Марика… У него сил хватит, чтобы самому справиться с этим начинающимся разгораться огнём. Андрей понимал, что только от него зависит счастье друга и Марики. Здесь – любовь. Многолетняя, испытанная. А он свалился им на голову со своими чувствами… Тоже мне – без пяти минут морской офицер!.. Хватит. Надо взять себя в руки. Катюшка – прелесть. И женой отличной будет…
Андрей на какое-то мгновенье и правда поверил, что легко и просто может справиться со своим – странно! – до сих пор неизведанным чувством. А в сердце нарастала – тоже неизведанной болью – тоска. Андрей ощущал, как тоска эта заполняет всё, не оставляет места для радости о скором получении диплома и офицерского звания… Какой в этом смысл, если… не видеть Марику?..
И тут же опять кружили голову мысли о том, как бы он любил её, как… обнимал, как взял бы её на руки, прижал к себе… слушал бы стук её сердца. Целовал её прикрытые глаза…
Совсем стемнело. Андрею послышался едва уловимый шорох прибрежного песка. Не удивился, когда увидел Марику. Он просто… посмотрит на неё. Не подойдёт. Просто посмотрит. Чтобы потом никогда больше не поднимать на неё глаз…
А вокруг всё шептало, тихо звенело, шелестело: Марика… Марика… Андрей тихо застонал, сильно сжал виски ладонями. Приказывал себе встать и уйти, не смотреть на её лёгкое, мокрое светло-голубенькое платьишко, сквозь которое просвечивалась… она вся – хрупкая, нежная-нежная… С замиранием сердца, прижав руки к груди, стояла Марика в лунной дорожке. Боялась обернуться. Не владея собой, в каком-то сладостном огне, Андрей неслышно подошёл к Марике. Она узнала его руки – нежные, сильные, осторожные… Они тихо легли на её плечи… Андрей целовал её волосы. Марика повернулась. Хотела освободиться из его сильных рук, убежать. Ей было очень страшно. Слёзы катились по лицу.
А потом был сон. Андрей беззастенчиво ласкал сквозь тонкий ситец её маленькую грудь. Потом снял платьишко – неудержимо захотелось почувствовать под своими ладонями прохладную, шелковистую грудь, прильнуть к ней губами. Марика испуганно хваталась за мокрое платьишко, о чём-то умоляла Андрея, закрывала руками грудь. И плакала. Андрей взял её на руки: какая же она лёгкая, невесомая!... – пронеслось в голове. Сделал несколько шагов в глубину. Море здесь совсем мелкое, Андрею было всего по пояс. Он осторожно прикоснулся ладонями к самой плоти девичьей – трепетной, такой нежной, что удержаться от прикосновений было просто невозможно. Марика замерла под его ласками, казалось, даже не дышала. А ласки становились всё смелее, откровеннее… У Андрея кружилась голова, это был немыслимый полёт – над всем: над землёй, над волнами, над степью… над всем, что здесь происходило, происходит и будет когда-либо происходить… Сквозь этот полёт-сон он слышал Марикины вскрики. Она, до невозможности хрупкая, изгибалась от боли в его сильных руках. Марике казалось, что всю её пронизывают тысячи иголок – такая это была неизведанная боль.
Её распущенные чёрные волосы тонули в воде. И непонятно, что это было – мгновение или вечность, быль или небыль… Снова и снова он чувствовал сокровенную глубину её плоти – она напоминала трепещущие лепестки. А потом он почувствовал, что Марика совсем ослабела. На полуопущенных ресницах дрожали слёзы… Андрей снова бережно взял Марику на руки, медленно понёс к берегу. Он целовал её мокрое лицо. А потом, когда Марика стояла на влажном песке, он целовал её колени, маленькие ступни… Марика прерывисто вздохнула. Её невесомые ладошки легли Андрею на голову. Потом она подхватила своё платьишко, накинула его и пошла по тропинке к посёлку. Худенькие плечи её вздрагивали. Андрей сделал несколько шагов ей вслед. Остановился.
-Всё?!!..Всё… - больно стучало в висках Андрея. Упал на каменистую землю, бил её сжатыми кулаками… Не слышал, как к нему подошёл Михаил, сел рядом…
Днём Михаил работал с отцом на сенокосе. Батя, отбивая косу, с ласковой грустью смотрел на сына, предложил:
- Давай… покосим?.. А то ведь неизвестно где будешь следующим летом… Разучишься…
Михаил косил умело, с широким размахом. Привычные руки, казалось, сами делали дело. А мыслями Мишка был на берегу. Знал – Марика придёт туда, как свечереет. И тогда… Случится всё. Михаил косил, чуть прикрыв глаза. Вспоминал маленькую испуганную Марику – как её, голенькую, растирала мать большим полотенцем, чтоб не заболела девчонка, надо же – окатила её холодная волна, до нитки промокла…
Глупенькая Марика… Переживает, любит ли он её… Любит. До беспамятства – признавался сам себе. До беспамятства любит – с того дня, когда он привёл её, промокшую насквозь, к своей матери. Просто такой он – в батю. Строгий, сдержанный. Если не побоится Марика, пусть это случится сегодня, на берегу. Или в тёплой, ласковой волне. Какая разница, когда это произойдёт: в свадебную ночь или сегодня…
Дождался вечера. Увидел Марику, услышал её лёгкие шаги – она шла к морю. Счастливо улыбнулся. Потом медленно пошёл на берег. Сел неподалёку на степную траву. Любовался Марикой – она стояла в сияющей воде. Это было такое долгожданное счастье: он и Марика. Андрюха что-то там говорил, что девушки боятся этого… когда впервые. А он, Мишка, очень жалел Марику, берёг её. Пусть она не боится…
Продолжение следует…