В сентябре 1522 года появился «Новый Завет по-немецки» с гравюрами Лукаса Кранаха к Апокалипсису Иоанна. «Сентябрьская библия», как вскоре стали называть ее, разошлась настолько быстро, что уже в декабре выпустили новое, слегка исправленное издание. Однако полная «Лютеровская библия» появилась только в 1534 году.
Старый противник реформатора Иероним Эмсер сразу же после выхода библии с явным злорадством указал ему на ряд ошибок в переводе. Но Лютера это не волновало. Он, не возражая, исправил ошибки в новых изданиях, сознавая превосходство над всеми своими противниками.
«Сентябрьская библия» Лютера не была первой на немецком. До Лютера существовали уже четырнадцать переводов Священного Писания на национальный язык германских княжеств. Но ни один из них не достигал красоты и силы выражения перевода Лютера. Их распространению мешало то, что язык был слишком сильно связан с лингвистическими особенностями отдельных местностей.
Лютер мог столь свободно дать немецкий перевод Библии, потому что был уверен в своем понимании библейской вести и уже давно осознал, что эта весть может достичь слуха людей только в виде понятного слова, которое затем поможет породить веру и в сердце. Стоит отметить, что Лютер общался на саксонско-тюрингском диалекте — немецкий язык, сформировавшийся в этом регионе, легче понимали и за пределами его бытования.
В последующие века лютеровская Библия стала самой читаемой книгой на немецком языке, образцом и нормой для немецкого литературного языка, что отразилось на самобытности и своеобразии Германии как национального целого.
Потребность в немецком варианте Библии появилась в период общественного кризиса, созданного Реформацией. Предпосылкой для возникновения такой потребности стал тот факт, что фрагменты библейского текста оказались в центре внимания общества и стали предметом спора между классами, слоями, фракциями и группировками.
Именно в те годы, когда общественное мышление протестующих масс обывателей начало искать основания для «божественного права», поднимаясь над чисто моральной и юридической критикой существующих отношений, Лютер начинает, причем в рамках своей профессии, заниматься вопросом божественной справедливости.
В споре с учеными Лютер заставил своих противников принять Библию как основу аргументации. Каждый, кто хотел участвовать в диспуте и ждал серьезного к себе отношения, должен был основываться в своем мнении на Библии. Ссылки на решения соборов, папские декреты, на имена известных схоластов, даже на отцов церкви не принимались во внимание.
Вормский эдикт 1521 года, объявивший Лютера еретиком и запретивший распространять его работы, усилил риск, связанный с распространением реформаторских сочинений, помог привлечь внимание к спорам ученых даже тех, кто до этого не обращал на них внимание. Но решающим было, что в реформационное движение вступили города, прежде всего, имперские.
При всем их различии между ними существовала общность, которая состояла в том, что церковь и клир не принадлежали к правовому союзу бюргеров, обладали привилегиями и особыми правами, юридически не были полностью интегрированы городом, короче говоря, представляли собой особое сословие. Именно это сословное качество Лютер поставил под вопрос учением о священстве всех верующих. Даже если остальные его воззрения не по всем пунктам встречали безоговорочное одобрение бюргеров, то этого пункта его учения было достаточно, чтобы привлечь благожелательное внимание горожан и снискать терпимость по отношению к лютеранским проповедям.
При этом новое религиозное учение Лютера не только выражало чувства рядового представителя зарождающегося среднего класса, но и углубило, усиливало эти чувства, которые анализировались уже сугубо рационально, выстраиваясь в логическую систему веры и повседневного быта.
Как писал известный философ Эрих Фромм, «протестантизм явился ответом на духовные запросы испуганного, оторванного от своих корней, изолированного индивида, которому необходимо было сориентироваться в новом мире и найти в нем свое место».
