Глава 1.
Все эти события случились ещё при Союзе, в далёкие 80-е годы. В 8 класс одной из средних школ города Владимира пришла новенькая. Это была тоненькая, как тростиночка, девочка с зеленовато-голубыми глазами и длинными рыжими волосами, заплетёнными в непослушные толстые косы.
Утром мама заплетала девочку туго, но к концу дня вьющиеся от природы волосы выбивались непослушными прядями и обрамляли её милое веснушчатое курносое личико.
Имя у новенькой тоже было очень красивое и редкое. Она пришла в самом начале учебного года, 1 сентября, после всеобщей школьной линейки. Учительница, которая вошла в класс вместе с девочкой, представила её:
- Здравствуйте дети! С этого дня вместе с вами будет учиться Гришина Вероника. Прошу любить и жаловать.
Класс замер и эти практически уже взрослые дети молча рассматривали новенькую, гадая про себя, что она собой представляет и кем будет для всех - жертвой или лидером? Мальчишки и девчонки переглядывались между собой, равнодушных практически не было.
Новенькую посадили рядом с Курбаном, Славкой Курбатовым, самым отпетым хулиганом класса, который до этого сидел развалившись по всей лавке, а потом молча отодвинулся на свою половину и убрал свой портфель со стороны, куда намеревалась сесть девочка.
Он грозно показал кулак в ту сторону, откуда послышались сдавленные смешки и внимательно посмотрел в глаза тому, кто посмел над ним насмехаться. Смешки тут же стихли и в классе воцарилась тишина.
Сегодня, из-за того, что календарь показывал красную дату, а именно 1 сентября, было всего два урока и школьников вскорости отпустили домой. За девочкой приехала машина, за рулём которой сидел водитель в форме.
Отец Вероники был важной шишкой в воинской части того района, к которому принадлежала школа. Она села на заднее сиденье и автомобиль медленно тронулся с места.
Машина подъехала к подъезду многоэтажного дома. Поздоровавшись, Вероника прошла мимо бабушек, что грелись на солнышке после обеда и судачили обо всём и обо всех подряд. Не обошли они стороной и семью девочки, гадая, что они за люди.
- Девчонка-то рыжая, а родители чернявые, не иначе, как нагуленая? Выходит генерал рогатый, - смеясь предположила одна зловредная старушенция, которая по молодости сама погуливала от своего покойного мужа, царствия ему небесного, тем самым подтверждая правило, что люди, как правило, судят по себе.
Вероника вошла в квартиру, заставленную всё ещё несобранной мебелью и множеством коробок, перевязанных бечёвкой. В их семье привыкли к переездам, поэтому непорядок их никогда не пугал.
Девочка прошла на кухню и поцеловала маму, которая в это время колдовала над кастрюлькой, помешивая варево. Та обратилась к дочери:
- Вероника, обед скоро будет готов, погуляй пожалуйста с Джеком, а то он скоро описается.
Огромный доберман тут же рявкнул, подтверждая, что он непременно это сделает, если его немедленно не выгуляют. Вероника со вздохом ухватилась за поводок, который пристегнула к ошейнику Джека, обратившись к нему со словами:
- Пойдём уже, если бы не я, что бы ты без меня делал? - она потрепала пса за холку.
Благодарный Джек тут же ринулся в открытую дверь вниз по лестнице. Это был воспитанный пёс, поэтому он тащил свою хозяйку подальше, понимая, что делать свои малые и большие дела лучше в специальном месте.
К дому подходил Курбан, он жил с новенькой по соседству, этажом ниже. Славка буркнул что-то нечленораздельное, когда Вероника промчалась с Джеком мимо него и поприветствовала его, хотя они уже виделись в школе.
Отпетый хулиган и двоечник зашёл домой и сразу же прошёл в свою комнату. Он достал из потайного места между батареей и стеной под окном потрёпанную общую тетрадь и, взяв в руки шариковую ручку, стал что-то чиркать ею на чистой странице.
Парень писал стихи, хоть никогда и никому не признался бы в этом. Он выводил дрожащей рукой следующие строки:
Есть люди, как люди, живут и не тужат,
Им головы ветер успехом не кружит.
Есть люди, как птицы, на юг улетают,
Над их головами снега не летают.
Есть люди, как море, волнуют мне душу,
Прибоем несут свои волны на сушу...
Курбан писал эти строки о Веронике, его душу взволновала новенькая. Он закрыл глаза и её красивое лицо тут же встало перед ним, как на фотографии. Славка Курбан рано повзрослел, он давно уже не был ребёнком. Позапрошлым летом он гостил у бабки в деревне и стал мужчиной.
Настька, разбитная разведёнка, бабкина соседка, как-то заманила его к себе домой, под предлогом заменить лампочку и совратила мальчишку, затащив его в свою спальню и раздевшись перед ним донага.
Что такое любовь он знал не понаслышке. Потому что именно тогда Славка впервые влюбился. Всё лето Настя терпеливо обучала его премудростям взаимоотношений мужчин и женщин. А потом горько плакала, провожая своего юного любовника и требуя от него обещаний в вечной любви.
Через год Славка приехал к бабке снова и с нетерпением сразу же пошёл по знакомому адресу. Он вошёл, не постучавшись и застукал Настьку в объятиях заезжего командировочного. На столе возле её кровати стояла початая бутылка водки, а в тарелках лежала недоеденная, наспех собранная закуска.
Судя по всему хозяйка дома вначале гостя накормила, напоила, а потом и спать уложила. Кровать ходила ходуном - ничего не подозревающие о присутствии постороннего наблюдателя, любовники продолжали заниматься своим делом.
Настька первая заметила гневно горящие глаза Курбана, но даже не подала вида, а только нарочито громко застонала и ещё крепче прижала командировочного к своему телу, плотоядно улыбаясь.
Славка налил себе полный стакан водки и махнул его разом, а остатки разбил об пол, чтобы командировочный наконец отвлёкся от своего дела. Тот пьяно вздрогнул, но не решился встать и надрать ему уши, думая, что это пришёл сын хозяйки.
Настька после отъезда командировочного долго ещё бегала за внуком соседки, уговаривая парнишку зайти и помочь по хозяйству. Но он игнорировал её просьбы. Так закончилась Славкина первая любовь и, как он думал, что последняя.
Но с приездом новенькой в их город, его сердце снова бешено забилось. Курбан наблюдал за девочкой ещё в августе, во время их переезда. Она стояла с Джеком около подъезда, пока грузчики таскали мимо них в квартиру многочисленные коробки и мешки.
А теперь она ещё и учиться будет в одном классе с ним и сидеть рядом за одной партой. Было что-то в этой девочке колдовское. Таких раньше сжигали на кострах, считая ведьмами.
В Европе, в страшные времена инквизиции, всех рыжеволосых и зеленоглазых женщин считали исчадиями ада и верили, что многие болезни отступят, если сжечь на костре хотя бы одну такую ведьму.
Так в древних городах боролись с чумой и проказой, вместо того, чтобы озаботиться гигиеной отдельных граждан, которые не мылись годами, чем гордились чрезвычайно. А дамы выливали ночные горшки прямо из окон на мостовую. Поэтому в те времена были в моде широкополые шляпы.
Всю эту информации Славка черпал в книгах, которые читал запоем. Он брал книги в библиотеках, у соседей и всякий раз выпадал надолго из реальности, заполучив очередной томик с приключенческими рассказами, где благородные рыцари дрались за сердце любимой дамы и умирали с её именем на устах.
Но всякий раз читая иностранного автора с описанием очередной красотки, Курбан неизменно представлял себе эту красотку, которая не мылась годами и выливала свои испражнения на шляпы прохожих.
Но выбора не было и ему приходилось читать то, что попадалось в поле его зрения. Тогда люди жили без интернета и жили весело. Читали книги, которые выменивали на макулатуру, ходили друг к другу в гости, посещали театры или кинотеатры.
Дети играли в прятки, догонялки, в казаков-разбойников, прыгали через скакалки и натянутые резинки. И общались между собой живьём, а не в виртуальном пространстве. Дивное было время.
В то время дети обладали живым воображением, имели смекалку и фантазию. Поэтому-то внешность новенькой поразила Славку Курбатова в самое сердце. Она словно сошла со страниц любимой книги.
Весь вечер парень думал об однокласснице. Сверху слышались звуки фортепиано, это Вероника прилежно занималась музыкой. Не девочка - мечта. Славка многое бы отдал за шапку невидимку.
Ему хотелось бесшумно зайти в дом к соседям и хоть одним глазком посмотреть на их жизнь изнутри.
- Славка, ты снова не жрамши сидишь в темноте? - позвала из кухни мать, выкладывая из сумки продукты, за которыми простояла длинную очередь.
Она вошла в комнату сына и включила свет. Славка поморщился и буркнул, чтобы выключила. Он чувствовал, что мать снова заведёт свою шарманку и не ошибся.
- Встретила физичку вашу, она мне нажаловалась, что ты нахватал двоек. Вот был бы жив отец, он бы тебе задал - мать жалобно шмыгала носом, зная, что это действует на сына безотказно.
- Господи, она когда-нибудь замолчит? Голова уже болит от этих звуков. Послал же Бог соседей, - продолжала ворчать мать, выходя на кухню и постучав по батарее, намекая тем самым, что пора бы и честь знать.
Славка вздохнул и спрятал тетрадку на место. Звуки фортепианной музыки умолкли до следующего дня. С соседями не принято было ругаться, тем более, что они только недавно переехали.
