Это люди, которые еще в юности приняли свою способность к лидерству, нашли свой путь в жизни и реализовали свою одаренность.
Они достигли очевидного успеха. В момент моего знакомства с такими людьми каждый из них стоял у руля серьезного бизнеса. Они прошли испытание статусом, деньгами, возможностями. И теперь, примерно где-то к середине жизни, они подошли к своему экзистенциальному кризису. Этот кризис можно охарактеризовать как кризис ответственности и внутренней свободы.
Они искали для себя возможности глубинно перераспределить свою силу в направлении увеличения временного ресурса в пользу стратегических, новых вещей для раскрытия своего внутреннего творчества, для общения с близкими.
Особенно их волновал вопрос даже не самореализации, а самопреодоления. Им хотелось успеть что-то оставить после себя в своих последователях. Оставить после себя яркий след в жизни – нечто, способное продолжить существование в будущем независимо от основателя.
Чтобы освободить время и пространство для решения этих глобальных задач, созидающим лидерам нужно было освоить мастерство наставника. Мастерство, которое позволяет раскрыть глубинную мотивацию в своих последователях, передать им знания. Мастерство, которое позволяет доверять своим ученикам, видеть, ощущать и усиливать в них самостоятельность.
В конечном итоге это выдвигало перед лидером задачу – принять не только свою силу, но и свою ранимость, ограниченное количество своей жизненной силы. На все ее хватить не могло. Принятие этого факта уходит корнями к таким переживаниям, как глубинный страх внутренней свободы и страх смерти.
Пройти через это – сложная задача, с которой лидеры справлялись по-разному. Одни продолжали спасать мир, концентрировали в своих руках ответственность за все происходящие события и в бизнесе, и в семье. Другие пытались эту ответственность отдать, но чувствовали постоянно растущее недовольство и раздражение своим окружением.
Если первых беспокоил вопрос, почему у людей вокруг такая низкая мотивация и ответственность, почему они не хотят заработать и узнать больше, то другим было непонятно, почему вокруг такие «уроды»?
Нередко «уродство» последователей заключалось в том, что они видели мир по-другому. И лидер делегировал свое раздражение, свои проблемы вниз, подчиненным. Благо, позиция босса это позволяет.
Кто-то видел выход в постоянном реформировании своей компании, привносил европейские стандарты в менеджмент и с нескрываемым разочарованием обнаруживал, что в российской культуре эти стратегии плохо работают.
Наиболее решительные, выстроив свой бизнес, собирались оставить его на последователей; наконец-то позволить себе попутешествовать, провести время в кругу семьи у камина, предвкушая реализацию творческих дарований – в музыке, живописи и т.д., ведь пока бизнес строился, совершенно не было ни времени, ни сил.
И вот парадокс – теперь есть возможности и время, но вместо ожидаемого покоя и тихой радости откуда ни возьмись вылезла тревога, временами достигающая уровня панического страха.
Они искали помощи, не очень даже понимая, в чем. Проблема заключалась в том, что они не привыкли брать помощь. Они привыкли в жизни справляться со всем сами.
Кому-то казалось, что не хватает эффективности – и он рассчитывал найти очередной супер-executive MBA, кому-то казалось, что не хватает некоего духовного знания – и он искал его в буддистских практиках.
Кто-то ощущал, что не справляется с внутренней тревогой и напряжением и шел получать психологическое образование.
Кого-то беспокоила боль в сердце, аритмия, – но кардиологи органических причин для болезни не находили, и человек искал специалистов, которые могли бы разобраться с его психосоматическими расстройствами.
Каждый из них по-своему искал путь к истине, путь к себе.
И то, что мы в конечном итоге выяснили в психотерапевтической работе, – своей целостности.
Достигнув успеха, построив то, что они хотели построить, они наталкивались на свои внутренние ограничения, свои бессознательные детские решения – внутренние запреты, главными из которых были запрет на Радость, запрет на Близость, запрет на Счастье, запрет на то, чтобы быть Собой.
Детство этих людей было бы неправильно назвать неблагополучным с общепринятой точки зрения. О них заботились; семья, как правило, вкладывалась в их развитие и образование. Их лидерство нередко было принято и поддержано семьей. Единственное, что у них отняли, – это право на беззаботное детство.
Очень рано на них была возложена ответственность за блестящие результаты, которые, надо сказать, они спокойно выдавали. Они вынесли из своего детства веру: ты имеешь право на любовь, на уважение, на принятие только тогда, когда ты много, усердно и успешно трудишься.
Общаясь с такими людьми, я нашла для себя доказательства, что эти родительские послания были для них совершенно чрезмерны и отражали только страхи и внутренние ограничения их родителей. Эти талантливые люди и так бы достигли своего успеха; все, что им было нужно, это чтобы им не мешали.
Какой смысл в успехе, если ты ощущаешь себя его заложником и не чувствуешь себя счастливым?
