Первые главы: 1) В станице 2) Отчаяние 3) Побег 4) Катерина
Время действия - 1860 год; киргиз-кайсаки - прежнее название казахов.
Смуглые жилистые руки сомкнулись вокруг горла Евдокеи. Кровь взыграла в Дуняше: как смела эта черная дикарка прикоснуться к ней?
Не моргая, смотрела казачка в узкие, как щёлочки, глаза. Руками цепко схватила нападавшую за запястья, сжала. Ощутила под пальцами серебряные браслеты с разрезами на внутренней стороне. С силой вдавила Дуня края разрезов в живую плоть.
Взвизгнула степнячка от боли, попыталась освободиться, но Дуня держала крепко. Киргизка извивалась, дергалась, крутилась под холодным немигающим взглядом синих глаз, что-то кричала. Наконец Евдокея резко оттолкнула её от себя.
Женщина опрометью кинулась к выходу, столкнулась на пороге с изумлённо наблюдавшей за ними Кадишой и, что-то выкрикнув в сторону Дуни, выскочила вон.
Кадиша, пряча смех, прошла внутрь юрты.
- Здорово ты её отходила.
- Кто это?
- Айша. Жена Есима.
- Что она сказала-то напоследок?
Кадиша расхохоталась:
- Глаза как льдинки, а нос как шило.
- Да уж, у неё нос едва от лица отличается. Как же Есим на такой безобразной женился? Если он богатый и знатный, то мог бы выбрать красивую.
- А он её и не видел до свадьбы. Богатые ведь тоже не всегда властны над собой. Нужно было скрепить союз с враждебным родом, вот и женили его в Орде.
- С враждебным родом? Это как?
- Сложно тут всё, Дунюшка. Вроде бы все киргизцы одинаковы, а нет меж ними согласия. Делятся на Жузы, на племена, на рода. И каждый на себя одеяло тянет, каждый власти хочет. Воюют друг с другом, угоняют коней, скот. А Айша дочка султанская какого-то племени, через неё мир и заключили. Злая, как тигра. Никому житья от неё нет. Пока старый бай, отец Есима, жив был, так потише была, остерегалась, как-никак невестка, а теперь она хозяйка. Нет на неё управы.
- А что же Есим?
- Статочное ли дело мужчине в бабьи дела вмешиваться?
Жалко стало Дуне Есима, да ведь и у казаков оно так же. Женит отец молодого казака на девушке с приданым, али, к примеру, чтобы работница хорошая была. А люба она ему или нет – не спрашивает. И какая жизнь потом у него с такой женой, про то один Бог ведает.
Понемногу стала Евдокея поправляться, сил набралась. Стала выходить из юрты. Садилась на пригорок, под нежарким осенним солнышком, смотрела на увядающие травы, дышала вольным воздухом.
Частенько прибегала к ней сиротка Амина, садилась на корточки у ног Дуни, преданно смотрела ей в глаза. И всякий раз улыбалась Евдокея, глядя на девочку. Потешная чумазенькая мордашка вызывала в ней какие-то тёплые чувства. Для забавы взялась Дуня учить киргизские слова.
И каково же было её удивление, когда узнала она, что называют степняки себя казаками, а вовсе не киргизцами. И многие слова оказались похожими. Понятно было, когда говорили айран, каймак, байбак, балык.
- Так мы, казаки, народ приживчивый. Рядом с кем поселяемся, у тех и набираемся. Батюшка мне когда-то сказывал, что терские, к примеру, казаки – вылитые черкесы. И одёжей и нравом. А средь сибирцев такие есть – от китаёзов не отличишь, - объясняла Дуне Кадиша, - Только своего, казачьего, духа мы от этого не теряем.
Ждала Дуня, когда же увидит она самого Есима, просить его хотела, чтобы отдал он её братьям за выкуп. Да всё никак его не было. Не выдержала, спросила у Кадиши.
- В Ханскую ставку он уехал. Ещё когда ты без памяти лежала.
- Далеко ли?
- Вёрст с тышшу будет. Не скоро приедет.
Опечалилась Дуня, да делать-то всё равно нечего. Оставалось только ждать.
Проходила осень. Однажды степняки свернули все свои юрты, погрузили на верблюдов, на телеги и двинулись на зимовку.
Зимние дома были сложены из самана, обмазаны глиной и побелены. Внутри дома печи, низкие деревянные настилы, убранные расписными войлочными коврами - кошмами.
Всё имущество из юрт перекочевало в теплые жилища. Вдоль стен расставили сундуки, кровати, разложили горки перин и подушек. Расстелили на кошмах узкие лоскутные одеяла.
Дуню Кадиша снова поселила в своём доме, бережно заботясь о девушке. Перешила на неё свои тёплые камзолы, вынула из сундука мягкие сапожки без каблуков, в которых ходили степнячки и в доме, и на улице. А чтобы не пачкать подошвы, поверх сапожек надевались при выходе из жилища глубокие туфли.
Евдокея начала понемногу понимать казахскую речь, и неизменной помощницей в освоении языка была Амина. Мило лепетала она обо всём, что видела и что знала. Но завидев Айшу, мгновенно исчезала из виду.
Наступил Покров. Дуня вышла в степь, дышала морозным утренним воздухом. А в станице теперь служба идёт, все в церкви, нарядные. Перекрестилась Евдокея, молитвы прочла. Вот как судьба обернулась для неё! Если бы не оказалась она в полоне, то готовились бы сейчас Голяковы к свадьбе. Был бы сварен арбузный мёд, забивались овцы и телочки, варились бы холодцы. И батюшка был бы жив.
Как там теперь Михаил? Ждёт ли он её? Тоскует ли по ней? Скорее возвращался бы Есим. Кадиша сказала, что он добрый, может отдать её братьям за выкуп. Неужели не согласится? Если нужно будет, бросится Дуня баю в ноги, неужели не пожалеет её?
Размышления Евдокеи прервал резкий голос Айши:
- Что это ты прохлаждаешься? Сколько ты ещё на нашей шее сидеть будешь? Ешь-пьёшь, а работать не хочешь? Или ты надеешься, что Есимбай женится на тебе? Не получится, даже не надейся.
Удивленно посмотрела на неё Дуня:
- А я к вам в гости не просилась.
Не нашлась, что сказать, Айша, дёрнулась, ушла.
- Хорошо ты её осадила. Только теперь она от тебя не отстанет, - предупредила Дуню Кадиша.
Наконец наступил день, когда вернулся из Ханской ставки Есим.
Продолжение следует... (Ссылка на первые главы в начале поста)
Если вам понравилась история, ставьте лайк, подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить продолжения!
