Это Блок. "Девушка пела в церковном хоре..." Вспышки-воспоминания подчиняются своей логике. Или не логике... Неважно.
Оле 12 лет. Она и ее мама восторженно "влюбились" в одного человека. Он читал им Блока, наизусть много знал. Осенний лес, в лесу деревянные дома - пионерский лагерь, дома заколочены, хотя летом лагерь живет. Веранда, присели на ступеньки. И он читает и читает Блока, музыка стихов и умирающая красота осеннего леса сливаются. Практически все стихи, услышанные тогда, так отозвались в юной Олиной душе, что слова сами запомнились. Ее мама тихо плачет, роняет алмазы слезинок, а на лице то ли счастье, то ли больше - блаженство.
В родительском доме редко бывали гости. Да и те только родственники. И вдруг к папе приехал ГОСТЬ. Папа недавно защитил диссертацию по логике, стал кандидат философских наук. С гостем своим познакомился на научной конференции, но знал его труды и раньше, уважал его. И вот он приехал. Разговоры застольные очень философские, не для печати по тем временам (середина шестидесятых), о Боге, судьбе, жизни и служении, о линии партии тоже.. И вдруг звучат стихи. И льются потоком. Это Блок и только Блок. Оля и мама затаили дыхание. Папа улыбается, гордится тем, что вот такой у него друг.
Потом много-много лет Оля с мамой при встречах будут читать друг другу или в один голос Блока. По памяти. И обе будут снова переживать те далекие и светлые чувства.
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
А. Блок. 1905г
